В вечернем докладе прозвучал лишь книжный магазин. Без подробностей. Не стоит загружать и без того занятого Олега Петровича. Рано еще. Может сделать скоропалительные и далеко идущие выводы. А вот мне есть над чем подумать.
— Он или ее тайный поклонник, или мой коллега из конкурирующей конторы, — рассуждала я над тарелкой еврейской яичницы.
— Или подсадная утка. То есть селезень, — сын подкинул мне идею и томатов. — Муж нанял провокатора. Он ее охмуряет, причем делает это так, чтобы ты просекала. Он провоцирует, ты информируешь. Проверка на вшивость. Старый приемчик.
Призадумавшись, я даже забыла поинтересоваться, откуда такой опыт в детективных делах у девятилетнего ребенка.
К справедливости сыновних слов я склонялась по мере продвижения событий. Два дня МХ потратил на то, что Берта начала узнавать его в толпе. Еще через два дня она ему улыбнулась. А после выходных она сама стала выглядывать его среди прохожих. И, наконец, к следующим выходным она отвечала на его приветственный поклон. Судя по всему, МХ — знаток бабской натуры. Он смекнул, что с Бертой тактика кавалерийского наскока не пройдет. Сближение вел мастерски, постепенно и издалека.
Мое же существование за спиной Берты МХ фиксировал, но никак не реагировал на сей факт. Я поначалу пряталась, потом, убедившись, что мое отсутствие для него значит так же мало, как и присутствие, тоже стала ходить мимо него с индифферентным видом.
Они встречались на одном и том же месте — возле фотоателье «Блик». А в пятницу, дождливым вечером, возвращаясь домой, Берта не увидела в людском потоке знакомого темно-синего кашемира. Она замедлила шаг, завертела головой по сторонам, заглядывая под зонты прохожих, и даже пару раз обернулась. Но, видимо, дождь испугал незнакомца, тот так и не появился. Задумчиво наступая замшевыми туфлями в лужи, Берта побрела домой. Браво, коллега, вы добились желаемого — она заинтересовалась вами.
В том, что мы с МХ работаем над одним объектом, я уже не сомневалась. Чтоб мне потолстеть так, чтобы унитаз подо мной скрипел и трескался, если это не так! Это значит, что ежевечерне Самыкин выслушивает два доклада. МХ проверяет моральную стойкость Берты. Докладывает. Я наблюдаю за ним и Бертой и тоже докладываю. Сопоставляя наши отчеты, муж узнает и о своей жене, и о правдивости следаков. Такая тактика называется «подстраховка».
Я оказываюсь в затруднительном положении. Каждый раз, когда мы общаемся с Олегом Петровичем, он настойчиво повторяет один и тот же вопрос: «Ни с кем не встречалась?» И мне все труднее ответить ему «нет». И чем явственнее он высказывает недовольство результатами наблюдения, тем упрямее становлюсь я. Берта действительно ни с кем не встречалась и не заговаривала. Разве не так? Встречи с МХ возле «Блика» нельзя назвать свиданиями. И клиент, кажется, начинает улавливать отсутствие моей лояльности к нему.
Кстати, мой сын сдержал слово и позвонил Берте. Их разговор стал доступен мне благодаря функции выносной связи. Сашка разговаривал, а я, затаившись, сидела рядом и слушала. Он пригласил ее на соревнования по велокроссу, где он в предстоящие выходные собирался штурмовать пьедестал.
— Не могу обещать, что приду, — сказала Берта, — но от души желаю тебе занять первое место.
— Не, первое мне не светит. Тренер говорит, что езжу я красиво, ну, полет высокий, повороты с пылью и все такое, но из-за этих эффектов теряю скорость. Самое большее, что я могу взять, это серебро.
— Не беда. Мне, например, серебро нравится даже больше, чем золото, — успокоила Берта. — У меня есть такое миленькое серебряное колечко…
— Нам вообще-то медалей еще не дают. Просто грамота за второе место, — признался Сашка. — Но если бы давали, я бы принес ее вам. А вы могли бы сделать из нее то, что вам нравится.
— Спасибо. Ты настоящий мужчина.
— Я тоже так считаю. А вот моя мама говорит, что у меня от мужчины еще только одна деталь.
Я погрозила сыну пальчиком.
— Ой, извините, — опомнился он. — Я вам в воскресенье позвоню, расскажу, как проехал. Ладно? Бай.
Когда сын положил трубку, я прочла ему небольшое наставление о том, как следует маленькому мальчику разговаривать с взрослой тетей. Но, думаю, не многие пункты моей лекции отложились в бедовой Сашкиной голове.
— Вы умеете плавать? — после очередного отчета с очередным «нет» спросил Олег Петрович.
— Могу, — пожала я свободным от трубки плечом.
— Моя жена записалась в бассейн. Вам должно следовать за ней, — заявил подозрительный муж.
Что ж, бассейн так бассейн. В субботу, загрузив в сумку необходимые причиндалы, я отправилась в спортивный комплекс. Берта там была по расписанию, я по заданию. МХ тоже не заставил себя долго ждать. Когда мы вышли из душевой, он был уже в воде. Просто без синего пальто и авто я не сразу его узнала. Как и Берта. Перед тем как спуститься в зеленую от хлорки воду, она сняла резиновые сланцы. От неловкого движения на мокром кафеле Берта поскользнулась, но удержалась, а шлепанец упал в воду. Наш МХ, как субмарина, всплыл прямо возле поручней. Словно только и ждал, как Берта начнет ронять в бассейн предметы гардероба. Она ахнула от неожиданности и узнавания, а он протянул ей обувку. Не дожидаясь благодарностей, МХ нырнул, выгодно мелькнув мускулистой спиной, и исчез в мутно-зеленых водах. Берта опять обулась, отошла к трибунам и опустилась на холодную мраморную скамью. В задумчивости она просидела минут десять. Скорее всего, прикидывала, что означают эти знаки внимания и как ей реагировать на них. Но в том-то и дело, что мужчина ни на чем не настаивает! Не знаю, что пришло ей в голову, спустившись с воду, глубже одного метра, она заплывать не решалась. Когда Берта плескалась возле бортика, к ней подгреб МХ. Мне бы оказаться рядом, да не судьба. Плаваю я куда медленнее, чем соображаю. Пришлось довольствоваться подглядываньем из-за стартовой тумбы. Он что-то сказал. Она серьезно выслушала, переспросила, он ответил, она что-то сказала, он кивнул и отчалил. Почти одновременно они вышли из воды и невозмутимо прошествовали в душевые мимо инструктора, обеспечивающего безопасность нашего заплыва. Выражение их лиц было столь красноречивым, что инструктор понимал — им надо. Когда же настал мой черед обойти инструктора, тот встал у меня на пути и начальственно спросил:
— Куда вы, девушка? До конца сеанса еще 35 минут.
Я и сама не знала — куда, ибо планы парочки остались для меня загадкой, но до каких-то пределов я могла их сопровождать. А для этого надо избавиться от инструктора. Я сделала «деревянную» ногу и пояснила:
— Ногу свело.
— У этих любителей все не слава Богу, — проворчал инструктор и посторонился. Он привык к беспрекословному подчинению дисциплинированных спортсменов.
Берта уже покидала душевую, когда туда вошла я. Наскоро смыв с себя хлорку, я последовала за ней в раздевалку. Стоя в кабинке, я слышала, как Берта сушила волосы феном. Я накидывала на себя одежду, как солдат, поднятый по тревоге. Как только шум аппарата утих, я выбралась из кабинки, сунула на полторы минуты голову под колпак фена (сушить мои розовые перышки куда быстрее, чем шикарную гриву Берты) и выскочила в холл. Там — уже никого. Я — на улицу. В пестрой толчее я разглядела полупальто Берты из некрашеной альпийской шерсти. Рядом в короткой кожаной куртке, какие носят парни в американских ВВС, и джинсах «Джордаш» бывалого вида шел МХ. Глядя на его сексуальные тылы, я вспомнила: «Приходи ко мне на хаус в тертых джинсах Леви Страус». Интересно, где они припаркуются сейчас? Они пересекли улицу и скрылись в дверях кафе «Черный кофе». Выскочив из бассейна, как пробка из шампанского, Берта не очень-то торопилась в теплое семейное гнездо, к мужу под крылышко.
У резидентов цивилизованных стран есть правило: не мотать за собой «хвост» голодным. Поэтому агент нет-нет да и заскочет в какой-нибудь ресторанчик. Вот и мои поднадзорные тоже как чувствовали, что после заплыва я проголодалась невероятно. Хотя вряд ли они думали обо мне. И вообще я напрочь выпала из их поля зрения. Берта и МХ устроились друг против друга в углу уютного зала, поэтому я взяла чаю, пару краковских коврижек и расположилась за углом стойки, у самого входа в кухню кафешки. На дне моего стакана было написано: «БОР. Сделано в России». Вот из-за этого БОРа я и вела наблюдение.
