Но отвечать ей так и не пришлось; к ней подошел пожилой мужчина с виноватым выражением лица. — Я не туда свернул, — объяснил он. — Это место — настоящий лабиринт.
— Могу я узнать ваше имя, сэр?
— Макарио.
Пока Ялда доставала жетон Макарио, Евсебио отошел от нее и направился к сцене. Когда опоздавший надел свое ожерелье, в зале уже воцарилась тишина.
— И снова добро пожаловать на Бесподобную, — обратился к ним Евсебио. — Прошло уже почти семь лет с тех пор, как я решил обсудить с Ялдой, моим другом и учителем, возможные решения проблемы гремучих звезд. На тот момент казалось, что шансы нашего спасения исчезающе малы. Мы едва понимали, с чем нам довелось столкнуться — а наши знания по большей части говорили лишь о нашей беспомощности. И вот теперь мы на пути к решению. Весь наш мир обрел надежду в лице Бесподобной и ее команды.
По всему залу были расположены лампы, и ни одного светотехника, который мог бы их погасить и направить прожектор на сцену. Задним зрением Ялда следила за аудиторией, пока Евсебио выражал признательность за их смелость и преданность. Кое-где она замечала признаки тревожного настроения — нервно ссутулившиеся тела, опущенные взгляды — но большинство людей выглядели уверенными, смирившимися со своим решением.
— Я и мои коллеги прилагали все усилия, чтобы начало вашего путешествия было максимально безопасным и комфортным. Но как я не обманывал вас прежде, так не стану лгать и теперь: обещать что-либо не в наших силах. Несмотря на наш упорный труд, уже погибли семь человек — шесть строителей и один доброволец, участвовавший в испытательном полете. Я не могу дать гарантию, что через пару дней вся эта гора не превратится в груду пылающих обломков. Если среди присутствующих есть те, кто считает, что это невозможно, им следует уйти и вернуться в свои дома, потому что сюда их привело собственное заблуждение.
— Помимо этого мы с коллегами постарались предусмотреть то, что потребуется вам и вашим детям, чтобы выжить и достичь процветания, пока Бесподобная будет продолжать свой путь сквозь пустоту. Но вы первые, кому предстоит совершить это путешествие. Никаких готовых знаний по этим вопросам у нас нет; территория, которая лежит перед вами, не ведома ни одному специалисту. Если кто-то заблуждается на этот счет — если кто-то решил, что мы можем гарантировать необходимые для жизни условия в течение дюжины поколений, — то вам тоже следует уйти и поискать уверенности в другом месте, потому что на Бесподобной вы ее не найдете.
Ялда понимала, что Евсебио был вынужден говорить открыто, и все-таки задумалась, не заходит ли он слишком далеко. Многие люди после его слов явно чувствовали себя не в своей тарелке, а некоторые были заметно встревожены. Ничего нового они, конечно, не узнали, однако с одной и той же непростой истиной каждый справлялся по-своему.
— Через два дня, если все пройдет гладко, вы покинете наш мир, — продолжал Евсебио. — С этого момента вы, а не я станете хозяевами своей судьбы. Но Бесподобная — сложный механизм и, несмотря на то, что каждый из вас был со всей тщательностью подготовлен к выполнению соответствующих обязанностей, целостным понимание этого механизма обладают лишь некоторые члены команды. Процесс обучения будет продолжаться и дальше — и я надеюсь, что в течение одного-двух поколений каждый взрослый на борту Бесподобной сможет освоить все эти премудрости лучше меня самого. Но на ближайшее время принятие решений о том, как лучше управлять этим механизмом, как следует искать выход из любого кризиса, как разрешать возникающие среди вас споры и как справиться с любыми другими трудностями и разногласиями, — становится обязанностью Ялды. Ялда, ее заместитель Фридо и все, кого она назначит в качестве помощников и советников, будут нести ответственность за вашу безопасность, и их решения не должны оспариваться. Не мне решать, какие формы примет власть на Бесподобной в грядущих эрах, но на данный момент — и до тех пор, пока она сочтет необходимым — вашим единственным лидером должна оставаться Ялда. Если вы не можете обещать ей абсолютной преданности и поддержки, уходите немедленно, потому что вы представляете опасность для всех в этом зале.
Лишь несколько человек оказались настолько бесцеремонными, что в ответ на это воззвание повернулись к Ялде и стали рассматривать ее оценивающим взглядом; ей в голову закрались подозрения, что меньше прочих такой расклад удовлетворял именно ее. Но раз уж ее всемогущество включало в себя право делегирования, то Фридо, скорее всего, приходилось тяжелее всего.
— Тем, кого я убедил покинуть Бесподобную этой ночью, — добавил Евсебио. — Будьте уверены, что вы уже заслужили мою признательность и уважение, и не потеряете их, даже отказавшись от своего места. Но этом с предупреждениями и демотивацией покончено. Всем, кто решил остаться — осознавая опасности и тяготы, которые ждут вас впереди — я хочу дать обещание. Общими силами мы создали это прекрасное, филигранное семя, и теперь, когда мы готовимся отправить его в пустоту космоса, я верю, что в нем есть не только силы для выживания, но и все необходимые задатки новой, незаурядной цивилизации. Уже сейчас я смиряюсь перед вашей отвагой и выдержкой, и покидаю вас с надеждой на то, что достижения ваших потомков станут чудом на все времена. Удачи — и добро пожаловать домой.
Когда со стороны аудитории раздались одобрительные возгласы, Ялда согласилась с тем, что Евсебио все-таки принял верное решение. Не напомни он им о предстоящих рисках — и вся его похвала прозвучала бы, как пустая лесть. Но теперь, даже если горстка людей решит пойти на попятную, оставшиеся смогут почерпнуть силы в том, что их решимость прошла очередную проверку.
Евсебио пригласил Фридо на сцену. — Я уверен, все знают, где находятся их пусковые станции, — сказал Фридо, — но я бы попросил вас не торопиться и вначале уточнить их либо у меня, либо у Рины с Лавинией — чуть позже они будут стоять справа от меня. Но сначала вот что: все, кто решил уйти, будьте добры выйти вперед и вернуть свои именные жетоны.
Несколько человек нерешительно двинулись в сторону сцены. Евсебио кратко переговорил с Фридо, а затем обнял его на прощание. Фридо сказал Ялде, что решил присоединиться к ней после того, как увидел собственных внуков; за работу в проекте он получил щедрое вознаграждение, так что нуждаться они ни в чем не будут, но какие бы перспективы не сулило тушение гремучих пожаров, лишь у Бесподобной был шанс справиться с ортогональными звездами.
Когда они расстались, Евсебио подошел к Ялде. — Мне пора идти, — сказал он. — График эвакуации довольно плотный. Не хочешь спуститься вместе со мной?
Пусковая станция Ялды находилась в трех путинах под залом, почти на уровне земли. Они могли провести в дороге целый день, вспоминая прошлое и обмениваясь своими последними мыслями.
— Мне надо остаться здесь, чтобы выяснить, скольких людей мы лишились, — сказала она.
— Фридо и его люди могут перераспределить свои обязанности, — возразил Евсебио. — В таких вопросах тебе придется на них положиться.
— Я им доверяю, — сказала Ялда. — Но я должна быть вместе с ними, пока мы во всем не разберемся.
— Ладно. — Ее ответ, по-видимому, смутил Евсебио, но он не собирался спорить с ней при стольких свидетелях. — Тогда счастливого пути, — пожелал он.
— И тебе, — нежно прожужжала она в ответ. — Нас обоих ждут четыре длинных года. Ты уж постарайся, чтобы мои потомки по возвращении не обнаружили планету с тремя солнцами.
— Постараюсь. — Евсебио встретился с ней взглядом, пытаясь оценить их взаимоотношения. Лицо Ялды не выражало ничего, кроме дружбы и сдержанной печали от их расставания. Дальше этот узел было не распутать, и даже признавать, будто есть что-то еще, было уже бессмысленно. Спустя мгновение Евсебио перестал искать в ее лице что-то большее.
— Удачи, — сказал он. Он опустил глаза и, пройдя мимо нее, покинул зал.
Ялда стояла, наблюдая за тем, как толпились ее новые соседи, пытаясь пробиться к Фридо и его помощникам. Внезапно она почувствовала вспышку гнева в адрес Дарии. Она ни перед кем не несла ответственность и вот-вот должна была выйти на пенсию — так почему бы не ей не преподавать здесь, на Бесподобной?
