Дениз вздохнула, открыло было рот, чтобы сказать что-то не очень лицеприятное, потом вздохнула вторично и сдалась.

– Спасибо.

– Ты чего такая нервная? – полюбопытствовал он. Мужчине стоило немалых усилий сбросить оковы размышлений. Император поведал и передал ему весьма странные вещи…

– Если бы я сказала, что у меня дурные предчувствия. Я бы обманула, – поёжившись девушка прижалась плотнее к Алексу. – Но с другой стороны, я ощущаю всей своей бионикой, которая у меня отвечает в том числе и за неструктурированные проблески интуитивного озарения. Тьфу ты, говоря человеческим языком, шкурой я ощущаю, что что-то не так.

– Я тоже… но, ничего не поделать… Расслабься и получай удовольствие от праздника, – мужчина коснулся ушка девушки губами.

– Сам-то последуешь своему совету? – подняла Дениз голову.

– Я подумаю.

– Тогда я тоже, – милостиво согласилась Дениз.

– Ты вредина, знаешь об этом?

– Конечно. Но, между прочим, ты сам отлично это знаешь. А раз ты до сих пор сам не сбежал и мне этого не дал, значит тебя все устраивает, – вздёрнув носик, отозвалась девушка.

Алекс тихо хмыкнув, ведь его напарница в очередной раз попала в «яблочко», сменил тему и предложил, глядя на обаятельную крошку.

– Пошли, потанцуем?

Дениз задумалась, тревожно оглянулась на зал, потом снова взглянула на Алекса. Снова на зал и неуверенно кивнула.

– Попробуем получить удовольствие… Хотя бы от обнимашек, если не от танца.

Алекс довольно улыбнулся и, выведя напарницу в зал, медленно повёл девушку в танце, пока они не поравнялись с принцем и княгиней. Алекс и Дениз обменялись приветственными взглядами с ними и заскользили дальше.

Альберт, проследив взглядом за ними, взглянул на невесту.

– Всё идёт отлично…

Княгиня все это время выглядевшая немного отсутствующей, спрятала лицо на груди у Альберта, совсем не аристократически зевая.

– Ага, – согласилась она. – Если бы ещё этот бедлам поскорее закончился, да ещё и без происшествий, было бы совсем замечательно. Из-за тебя я так хочу спать, что не готова провести здесь всю ночь!

– Ну, извини… – не выдержав, Ал тихо рассмеялся. – Недолго осталось.

– До церемонии? И можно будет наконец-то сбежать? – обрадовалась Елизавета.

– Теоретически, дорогая…

– Вот так всегда! – сделала девушка вид, что оскорбилась. – Стоит мне только обрадоваться чему-то, как от тебя следует это слово «теоретически».

– Ну, извини… ты же знаешь, я никогда не отвечаю прямо…

– Да-да, иезуитская политика истинного императора. А вот возьму и не буду извинять!

– Тогда я от тебя не отстану, пока не извинишь… и не дам поспать до тех пор! – предупредил принц.

– Как?! – непритворно испугалась Елизавета, только глаза весело сияли. – Ты не дашь мне поспать?! Вот совсем-совсем-совсем?!

– Именно. Пока не извинишь – ни секундочки сна!

– Интересно мне знать, какими способами ты будешь этого добиваться?!

– О, предельно жестокими… Неужели ты сомневаешься в моей фантазии?

– Ты же всё-таки принц… – слабо возразила Елизавета, вспомнив особо яркий момент из предыдущей ночи, которым не давали ей спать.

– И..? А ещё я твой будущий муж.

– Но все же… Это же… нечестно!

– Ммм… Лиз, дорогая, ради столь высокой цели я пойду на все…

– Это где же она высокая? – жалобно округлила глаза девушка. – Не давать спать будущей жене, когда она от усталости уже даже ноги передвигать не может?!

– Ммм… ну что поделать, если она не хочешь простить жениху столь малый прокол? – Ал погладил щеку девушки пальцами, жалея, что не может позволить себе ни более откровенную ласку, ни отпустить княгиню действительно поспать.

Княгина зажмурилась под его руками, потом снова открыла глаза.

– Император… – тихо шепнула она. – Надо вспоминать о правилах этикета и расходиться. Больше трёх танцев по правилам этикета нельзя. Мы же ещё не муж и жена. Не будем привлекать чужое внимание.

– Ладно… – вздохнул Альберт, завершая танец. Раз появился Император, значит, ему самому пора было двигаться в каюту принцессы. Вести к алтарю сестру должен был именно он.

Императорская семья никогда не отличалась склонностью к показушностью. «Домашние» церемонии, которые строго не регламентировались малым сводом законов, действительно были домашними.

Небольшие залы, тихая музыка, лёгкие фуршеты, никаких балов на три дня и три ночи. Воплощение спокойствия.

Некоторые скептики, да и злые языки, утверждали, что принцесса Вивиана обязательно устроит скандал или истерику, нужно подчеркнуть в своих мыслях, по поводу отсутствия полноценной свадьбы, но принцесса вела себя тихо и смирно. Точнее, невеста была прекрасна и невинна.

Церемония должна была состояться в хрустальном зале. Так назывался единственный гостевой зал на верхней палубе космического лайнера. Стенки были сделаны из прочного псевдостекла с добавлением особых минералов, которые делали его необычайно прочным. Алмаз по крайней мере не резал, а вакуум – не продавливал стекло и не оставлял на нем трещины.

За стеклом, со всех сторон зала-купола простиралась бездонная космическая ночь, с яркими огнями проплывающих мимо звёзд, планет, спутников. А внутри на поверхность было нанесено хрустальное напыление. Отчего стоило свету отразиться на одной хрустальной грани, как свет подхватывали её соседки. И по стенам начинала «плясать» радужная волна.

Играла тихая музыка из «Космической серенады» – сборника всегаллактически известных классиков.

Помост, за которым стоял Император, олицетворяющий власть светскую, и Духовник, как символ власти духовной, был в центре зала. Рядом с помостом стоял и генерал Рем.

Принцесса появилась из арки, под вальс «Космической бури». Она сама была как буря, наглая, яркая, а тут вдруг показалась усмирённой, спокойной.

Белоснежное платье с меховым подбоем, простое декольте-каре, длинные рукава и вышивка. Белые линии, создающие вокруг принцессы ореол неземного свечения, сплетались в дивные узоры, которые сами по себе напоминали все ту же бурю.

Девушка шла рядом с принцем Альбертом, опираясь на его руку. Невеста шла, гордо подняв голову, склоняться принцесса соглашалась только перед Императором и Духовником, но все равно на её щёках алел трогательный румянец. А ресницы дрожали.

Альберт подвёл сестру к её будущему мужу, сам соединил их руки. Принц молчал, а на губах его играла лёгкая улыбка. Сейчас он завидовал Вивиане, которой не грозит тот кошмар, в который превратят его свадьбу.

«Береги её, Рем…», – попросил он мысленно генерала.

«Не учи дедушку жизни…», – хмыкнул в ответ Дмитрий, принимая руку девушки и поворачиваясь к Духовнику.

Тот взглянул на соединённые руки молодых и добродушно кивнул. Ему понравилось то, как осторожно и в то же время уверенно сжимал в своей ладони хрупкую кисть невесты Генерал Рем.

– В нашей жизни, – тихо начал Духовник, и разговоры стихли. – Преходяще все. Жизнь и смерть. Радость и горе. Любовь и ненависть. Все исчезает, стирается между границами бытия и небытия. Мы можем оставить после себя чью-то ненависть и чью-то потерю, можем продолжиться в своих детях или навсегда раствориться в своей вере. Мы можем остаться в памяти других поколений в своих творениях, а можем остаться на страницах истории сухим перечнем имён.

Но все исчезает. Память забывается. Книги теряются. Страницы выцветают, и краска на них тускнеет. На смену старому обязательно приходит новое. И в этом нет ничего плохого. Это жизнь. Наша жизнь. Наверное, именно поэтому, когда венчаются те, кто хочет идти вместе по одной дороге… или просто вынужден это делать, в свидетели брака призывается ещё и сила, которая будет если не вечной, то хотя бы очень долгой. Как ночь за окном. Ей все равно, кто тревожит её покой. Она была, есть и будет. И сегодня, властью, данной мне верой, Императором и этой ночью, я проведу церемонию венчания, которая на жизнь, отведённую этим двоим, свяжет их вместе.