По пути я обнаружил, что предметы, казавшиеся вчера новыми, больше не вызывают у меня замешательства. Я знал и понимал значение вещей, окружавших меня - мониторы и кабеля, разъемы и хабы, мемочипы и альтервизоры... Зато имена и названия из прошлой жизни, напротив, звучали теперь ненатурально и причудливо, если не глупо. Новостью для меня стало и то, что в мире существует не один язык, а целое их множество, и я, как оказалось, могу говорить только на одном из них. Сколько же я знал людей, с которыми сейчас не смог бы обмолвиться и словом?
Я открыл кран с водой и подставил руку под холодную струю. Отражение в зеркале заставило меня забыть о регулярной утренней процедуре. На меня смотрел юноша, черты которого я едва ли мог назвать привлекательными. Узкие плечи и тонкие руки - комплекция, совершенно не соответствующая бойцу Большой Арены. Ровные каштановые волосы падали на высокий лоб, скрывая редкие прыщи. Глаза грязно-зеленого цвета смотрели устало, и вместе с впалыми щеками и заостренными скулами придавали лицу вид изнуренный и болезненный. Повстречай я такого человека на улице, то прошел бы мимо безо всякой мысли о нашей возможной схожести, а уже через мгновение забыл о нем и никогда больше не вспомнил. Этот парень не был тем красавцем, каким я себя представлял. Но, тем не менее, это был я. Теперь мне стало известно, что представляет собой Гриндмастер: штурмовой чародей Файв Би-Даблъю без маски - всего лишь хилый мальчишка по имени Кристоф Боленских. Как же долго я обманывал себя и других...
К счастью, вскоре это недоразумение закончится. Если мой друг мне не соврал, то завтра я вернусь к прежней жизни, стану тем, кем был, и от воспоминаний об этом грязном, жестоком мире не останется и следа. Я набрал в ладони воды и смыл с лица остатки сонливости. Вот только полосу у глаз, оставленную альтервизором, смыть не удалось. Интересно, как я умывался раньше?
Замок щелкнул, когда я заваривал чай на кухне.
- Обожаю, когда оправдывают мое доверие, - заявил мой друг с порога. - Ты же не вылез в окно, пацан?
- Не вылез, - отозвался я.
Старик прошел на кухню и достал из пакета две плоские коробки. Запах сыра и копченого мяса напомнил мне, что я ничего не ел со вчерашнего утра. В животе заурчало.
- А ведь мог бы, - сказал он, небрежно бросив свою маску на стол. - В окно, на крышу, а потом... как это у вас называется? - он развел руки в стороны, изображая полет. - Железный ястреб?
- Самолет. Я стал понимать все... вроде бы.
- Ну и отлично. Сделай-ка мне черного.
Я указал на упаковку с последним пакетиком карамельного чая внутри.
- Все, что осталось.
Старик открыл дверцу подвесного ящика.
- О чае-то я позаботиться не забываю, малый. В отличие от еды.
Пожалуй, два десятка сортов вина в баре озадачили бы меня меньше двух десятков сортов чая. Я взял с полки крупнолистовой.
- Как же хреново спать по ночам, еще и в кресле, - пожаловался мой друг. - Насыпай больше, не хочу отрубиться в обед. Нужно многое сделать.
- Как сходили... сходил? - поправился я.
Он взглянул на меня из-подо лба, криво улыбаясь. Этот взгляд показался мне неприятно знакомым, и я готовился услышать насмешку в свой адрес.
- Хотел спросить, не похер ли тебе, а потом вспомнил, что таки нет, - он достал из кармана жменю пластин в антистатических пленках и продемонстрировал их мне. - Я достал нужное, так что да, сходил нормально. Если не считать встречи со скачущими через заборы идиотами, которые на меня налетели. Так порой хочется самому сломать им ноги, а то естественный отбор почему-то не спешит этого делать. А заодно и тем, кто бревнами прикидывается. Знаешь, ложатся такие пластом...
Я покачал головой, не понимая, о ком идет речь.
- Те еще уроды. А, забей...
Мой друг подал мне сахарницу.
- Почему так произошло? - спросил я.
- Ну, с ростом урбанизации растет и число склонных к суициду...
Ответ привел меня в некоторое замешательство.
- Я... о системе, - пришлось пояснить мне. - Почему я вылетел?
- А, ты об этом, - без всякой радости усмехнулся старик. - В каждой системе есть место парадоксу. Это звучит дико и ни разу не научно, но ты, походу, просто-таки всей душой мечтал попасть на свою игру. А мечты системе не подвластны.
Я залил чашки кипятком, и мы прошли в комнату.
- Кто играл вчера вместо меня?
- Дин-Джин из Хай Стратеджик.
Он протянул мне коробку с еще горячей пиццей.
- И как? - спросил я, отправляя в рот один из кусков.
- Печально, как и предполагалось. Семь-восемь сливов за бой штурмовым чародеем. Такая статистика считалась слабой даже во времена самых первых турниров, а сейчас это прямая дорога в нижнюю таблицу.
- Дин слабый чародей.
- Ну, у Шторма времени особо выбирать не было, - пожал плечами мой друг. - Или плюс один в кресло или пока-пока ручкой до следующего года. Ты, кстати, отдаешься не меньше, - указал он на меня куском пиццы. - Но хотя бы паники в бою не создаешь.
- И что, я в каждом бою... погибал?
- Куда ж без этого. Около трех сотен раз на прошлогоднем турнире.
Похоже, старик спутал меня с бывшим стрелком Файв Би-Даблъю.
- Я не участвовал в прошлом турнире.
- Участвовал. Под именем Сэнт-Чарли.
Что ж, значит, за ночь я стал понимать далеко не все.
- Разве Тактикал Механикум...
- Разумеется, никто никого не убивал, - опередил он меня ответом. - Это была просто смена имиджа команды. Такая коммерческая чепуха, которая якобы работает для привлечения аудитории. Стрелком, кстати, ты мне нравился больше.
И как же, интересно, остальные видели это событие? Что случилось с Сэнт-Чарли для всего множества миров, в котором он существовал? Умер ли он для Арены, Дисциплины, для моей команды... для моих родственников?
- Где сейчас мои родители?
Старик вздохнул.
- Твоя мать умерла от передоза порошком, когда тебе было два. А отец... с тобой он нянчиться не любил, да и не хотел после смерти матери, собственно. Не знаю, что там было в его виртуальном мире, но в этом он жил, не просыхая по нескольку лет кряду. Какой-то умник придумал тогда открыть киберспортивную школу, и твой батяня, недолго думая, туда тебя и отдал, чтобы получить возможность послать всех нахер и пропивать время где-нибудь подальше от дома. Должен сказать, это не самое неудачное решение в его жизни. Вышло бы не круто, если б ты сейчас повторял его путь, превращая алкогольные галлюцинации в подвиги, - он сделал несколько глотков, пристально глядя на меня. - Да, штурмовой чародей?
Как стоило реагировать в такой ситуации, мне было не ведомо. Я не ответил и лишь отвел глаза. Выходит, все, что есть у меня в другой жизни - это команда. Четыре человека во всем мире, которым я еще, может быть, нужен. Четыре человека, для которых я существую лишь вымышленным.
- Не дуйся на меня, парень. Не я наливал твоему отцу, - сказал мой друг. - Ты спросил - я ответил.
- У меня был кто-нибудь... еще?
- Девчонка была.
- Была, значит...
Я попытался представить рядом с собой девушку, но образ ее представлялся мне размытым и каждый раз новым, будто я пытался вспомнить человека, которого никогда не видел.
- И почему я ее не помню?
- Потому что она предпочла не помнить тебя, - ответил старик. - В альтерсети такой закон, что поделаешь.
- Как ее звали?
- Ольга. А ты называл ее Нэнси.
- Ты можешь ее найти? - попросил я.
- Нужно копаться в базе. Поэтому нет, - отмахнулся старик.
- Почему? У нас же... есть время?
- У меня нет желания, и это главное.
- Ну, хотя бы, расскажи о ней. Хоть что-то. Ты же изучал мои данные. Изучали ведь? - Больше всего мне сейчас хотелось подержать в руке нить, связывающую меня настоящего и прошлого.
- Ну, вас свели, насколько я помню, - нехотя сказал он. - Забудь, малый. Такие отношения, в большинстве своем, самообязаловка. Какое-то ненужное самовнушение. Каждый из штанов выпрыгивает, доказывает себе, что вот оно, то, что он искал всю жизнь. Хотя никто из них, по сути-то, и не ищет, а хватает, что под руку первым подвернется. Каждый думает, что оно здесь, рядом, просто лежит у ближайшего бордюра. Подходи, забирай и люби. Но какой же это фарс на самом деле, - он постучал пальцами по ручке кресла и продолжил: - Вот так и живут всю жизнь, притворяясь, что любят. Притворяются перед оголтелыми родственниками, перед совершенно чужими людьми на работе, притворяются у начальника под столом...
