Жюли-Лили-Ванесса (встает) - Общаясь с объектом, я до некоторой степени попала под его эмоциональное влияние. Во-первых, в связи с физическим влечением, которое я по взятой роли форсировала, а во-вторых, объект вызвал во мне сострадание - так старательно он маскировал свои психические недостатки множеством обманов: сознательных и бессознательных.

Кречмер. - Как Вы полагаете, в структуру его личности заложены антиматримониальные моменты?

Жюли. - Да: неверность, себялюбие, быстрая пресыщаемость. Не исключаю гомосексуальные наклонности.

Кречмер. - Поддается ли объект психотерапии?

Жюли. - На мой взгляд, не поддается.

Кречмер. - А как Вы думаете, Морис?

Кончис (не поднимаясь с места) - Кажется, все мы согласны в том, что для решения первоначальной задачи объект подходил идеально. Однако мазохистская часть его натуры извлекает удовольствие даже из теперешнего обсуждения его психических уродств. Полагаю, что дальнейшее внимание для него пагубно, а для нас бесполезно.

Кречмер. - Кто-то еще хочет высказаться? (Все отрицательно мотают головами). Хорошо. Перейдем к финалу (Смотрит на Николаса). Напоминаю, Вы - судья и настал срок вынесения приговора нам. Потому мы озаботились поисками козла отпущения. Впрочем, Вы не против, если это будет коза?

Кивает Жюли. Та выходит из-за стола и идет к трону. Останавливается метрах в двух, смиренно смотрит в пол. Кречмер обращается к служителям:.

Внесите раму.

Служители идут из-за трона к двери, выходят и вносят высокую тяжелую деревянную раму с попорками, устанавливают ее возле Жюли, крепят. Жюли поворачивается к раме и поднимает руки. Их привязывают к верху рамы, а на голову девушки надевают кожаный колпак. Расстегнув платье, оголяют Жюли до пояса и отходят к трону.

Кречмер (доставая из-под стола плетку, обращается к Николасу) - Вот коза отпущения, а вот орудие экзекуции. Вам предстоит стать не только судьей, но и палачом. Если Вы, по примеру римских императоров, укажете большим пальцем вниз, то Вас освободят от наручников, и Вы сможете непосредственно осуществить наказание - но не более пяти ударов. Если же Вы проявите, несмотря ни на что, великодушие, то укажите пальцем вверх - и после процедуры дезинтоксикации расстанетесь с нами навсегда.

Напряженная пауза. Но вот Николас указывает пальцем вниз. Кречмер кивает служителям, и те снимают наручники. Николас встает на ноги, растирая кисти рук. Затем сдирает кляп.

Николас (глухо, грозно). - Сволочи!

Один из служителей подает ему плетку и как бы ненароком перекрывает подход к столу. Николас берет плетку и бьет ею по ручке трона. Звук удара весьма жесткий, жутковатый.

Коза, говорите?

Делает шаг к Жюли и с ходу машет плеткой снизу - так, что кончик задевает ее спину. Жюли вздрагивает. Служители недвижны. Николас в сомнении: дадут ударить? Но вот поверил: дадут. Тяжело поворачивается, бросает плетку и идет к столу, склоняясь к Кончису.

Элисон!

Кончис непроницаем. Николас отворачивается и идет назад, к трону. Садится, смотрит отрешенно, безучастно. Все понемногу встают и выходят, отвязав и Жюли. Николас остается один.

Вдруг в его кармане раздается звонок мобильника. Он вздрагивает, недоумевает, подносит телефон к уху.

Николас. - Что?! Элли, ты?! Ты жива?! Да что такое - отключилась!

Набирает ее номер, сникает.

Абонент временно недоступен... Но она жива. Жива! Господи, тут не обошлось без Кончиса - его почерк. Видимо, и Элисон втянул в свои мистификации. Мер-рзавец! (После паузы). А впрочем.... Где бы я сейчас был и где была бы Элисон? На пути в Австралию? А теперь я просто рвусь в Лондон, к моей Элли. И все благодаря взбалмошному миллионеру и его фантастической команде. Неужели это все со мной, и правда, случилось?

Занавес.