Серебряные струны У меня гитара есть – расступитесь, стены! Век свободы не видать из-за злой фортуны! Перережьте горло мне, перережьте вены — Только не порвите серебряные струны! Я зароюсь в землю, сгину в одночасье — Кто бы заступился за мой возраст юный! Влезли ко мне в душу, рвут ее на части — Только б не порвали серебряные струны! Но гитару унесли, с нею – и свободу, — Упирался я, кричал: «Сволочи, паскуды! Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду — Только не порвите серебряные струны!» Что же это, братцы! Не видать мне, что ли, Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?! Загубили душу мне, отобрали волю, — А теперь порвали серебряные струны… 1962 Тот, кто раньше с нею был В тот вечер я не пил, не пел — Я на нее вовсю глядел, Как смотрят дети, как смотрят дети. Но тот, кто раньше с нею был, Сказал мне, чтоб я уходил, Сказал мне, чтоб я уходил, Что мне не светит. И тот, кто раньше с нею был, — Он мне грубил, он мне грозил. А я все помню – я был не пьяный. Когда ж я уходить решил, Она сказала: «Не спеши!» Она сказала: «Не спеши, Ведь слишком рано!» Но тот, кто раньше с нею был, Меня, как видно, не забыл, — И как-то в осень, и как-то в осень — Иду с дружком, гляжу – стоят, — Они стояли молча в ряд, Они стояли молча в ряд — Их было восемь. Со мною – нож, решил я: что ж. Меня так просто не возьмешь, — Держитесь, гады! Держитесь, гады! К чему задаром пропадать, Ударил первым я тогда, Ударил первым я тогда — Так было надо. Но тот, кто раньше с нею был, — Он эту кашу заварил Вполне серьезно, вполне серьезно. Мне кто-то на плечи повис, — Валюха крикнул: «Берегись!» Валюха крикнул: «Берегись!» — Но было поздно. За восемь бед – один ответ. В тюрьме есть тоже лазарет, — Я там валялся, я там валялся. Врач резал вдоль и поперек. Он мне сказал: «Держись, браток!» Он мне сказал: «Держись, браток!» — И я держался. Разлука мигом пронеслась, Она меня не дождалась, Но я прощаю, ее – прощаю. Ее, как водится, простил, Того ж, кто раньше с нею был, Того, кто раньше с нею был, — Не извиняю. Ее, конечно, я простил, Того ж, кто раньше с нею был, Того, кто раньше с нею был, — Я повстречаю! Лежит камень в степи
Лежит камень в степи, А под него вода течет, А на камне написано слово: «Кто направо пойдет — Ничего не найдет, А кто прямо пойдет — Никуда не придет, Кто налево пойдет — Ничего не поймет И ни за грош пропадет». Перед камнем стоят Без коней и без мечей И решают: идти иль не надо. Был один из них зол, Он направо пошел, В одиночку пошел, — Ничего не нашел — Ни деревни, ни сел, — И обратно пришел. Прямо нету пути — Никуда не прийти, Но один не поверил в заклятья И, подобравши подол, Напрямую пошел, — Сколько он ни бродил — Никуда не забрел, — Он вернулся и пил, Он обратно пришел. Ну а третий – был дурак, Ничего не знал и так, И пошел без опаски налево. Долго ль, коротко ль шагал — И совсем не страдал, Пил, гулял и отдыхал, Ничего не понимал, — Ничего не понимал, Так всю жизнь и прошагал — И не сгинул, и не пропал. 1962 Большой Каретный Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Помнишь ли, товарищ, этот дом? Нет, не забываешь ты о нем. Я скажу, что тот полжизни потерял, Кто в Большом Каретном не бывал. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Переименован он теперь, Стало все по новой там, верь не верь. И все же, где б ты ни был, где ты ни бредешь, Нет-нет да по Каретному пройдешь. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. 1962 |
