— Звук в воде проносится на мили, а вы порой так звонко ругаетесь, — он едва уловимо засмеялся, не прерывая речи, — что становишься невольным слушателем.

— Вы рыбак? — испытывая небывалый интерес к мужской персоне, Белла вскочила на ноги и подошла ближе, стараясь рассмотреть его.

— О нет, Белла, я никогда бы не посмел ловить рыбу. — Он грустно усмехнулся и поднял на нее глаза. Изабель едва не упала с пристани, когда их взгляды встретились. Тело окатило холодной мощной волной, как при самом сильном шторме, который она видела в пятилетнем возрасте. Руки покрылись мурашками, а внутри разгорелся огнь, которого синьорина никогда не чувствовала ранее. В этот раз ей в глаза смотрели зеленоватые омуты с вкраплениями цвета топаза. — Несмотря на то, что ты создана для моря, рыбалка вредит жителям нашей затоки. Они доверчиво плывут на твой зов и попадают в сети.

— Вы говорите так, словно понимаете их. Кто вы?

— Ты сама прекрасно это знаешь, Белла, — мягко ответил он, одаряя ее свежим дыханием, напоминающим утренний морской бриз.

Мысли калейдоскопом закрутились в голове Беллы. Одно несмелое предположение сменяло другое, еще более дикое, и единственное, что неизменно мелькало в сознании — старая история рыбаков про затонувшие судна в Русалочьей бухте, которую скрывали черные острые скалы левой части побережья. Старики, побывавшие в каждом уголке полуострова, судачили о затонувших рыбацких шхунах и огромных фрегатах, чьи мачты, словно острые пики, торчали над водой, заставляя ежиться от неприятных ощущений. Они говорили о русалках, которые своим пением заманивали моряков поближе, а затем нещадно убивали и топили судна, ограждая свою бухту от нежеланных гостей.

Но это был вымысел, сказка, которую рассказывали молодым юношам, чтобы они не заплывали далеко от дома. Почему же сейчас, глядя на таинственного гостя, который рассказывал о доверчивых морских жителях, в голове Беллы билась только одна навязчивая идея?

— Вы русал? — со смехом спросила девушка, сама не принимая собственные слова за правду. Но серьезное выражение лица собеседника говорило об обратном. От неожиданной разгадки Изабель отпрянула от парня, ступая босыми ногами по покрывшимся мхом доскам. Она неуклюже взмахнула руками, когда почувствовала, что теряет равновесие, и уже готова была упасть в воду, но ее легко поймали сильные руки, прижимая к твердой груди. Прикосновение мягкой как шелк кожи к хрупкому телу девушки вызвало в ней бурю эмоций. Но самой сильной из них было ощущение, что она окунулась в невесомую пену морской волны, которая проникает через тонкую ткань одежды и трогает самую душу. — Это правда? — ахнула она. — Вы русал. Вы одно из тех чудовищ, которые уничтожают наших рыбаков у бухты.

— Я не чудовище, Белла, я лишь защищаю свой дом и своих близких, — не размыкая опьяняющих объятий, заверил юноша. — Пираты дают целое состояние за живых русалок, потому что их слезы способны указать путь к источнику молодости. Они уничтожают нас сотнями, пытают и калечат, и только поэтому мы создали неприступную крепость из мертвых кораблей. Нас должны бояться, синьорина, чтобы убавилось количество желающих испить из источника.

— Но зачем вы здесь? — Выкрутившись из кольца его рук, Изабель почувствовала себя еще более несчастной, чем ранее. И даже шум поднимающихся волн не давал ей успокоения.

— Потому что ты страдаешь. — Он отступил, увеличивая расстояние между ними и заставляя Беллу прижимать руки к груди, чтобы закрыть зияющую дыру, которая открылась после их короткого расставания. — Я каждый день слышу, как ты говоришь с морем. Как жаждешь его, как спешишь к нему, спускаясь по опасному склону и поднимая подолы юбок. Я чувствую, как с каждым новым рассветом твоя душа изнывает по неведомым тебе причинам, и я могу дать ответ на волнующий тебя вопрос.

Юная девушка лишь молчала, широко открыв свои бархатные как у испуганной газели глаза. Она так ждала ответ и так боялась его услышать, что сердце едва не выпрыгивало из груди.

— Ты должна быть со мной, Белла, — прошептал он так грустно и тоскливо, что глаза синьорины тут же наполнились жгучими слезами. — Что-то произошло не так, и ты потерялась среди людей, совсем забыв о своем предназначении. И я могу вернуть тебе это и подарить свое сердце, созданное из морской глади, если ты захочешь.

— Я хочу! — пылко ответила она, делая шаг вперед и вытягивая руки. Казалось, это то, что она потеряла давным-давно. Это был шанс, о котором ее душа страдала и ради которого тянула ее к морю каждый день.

 — Но за все нужно платить, Изабель. И цена этого решения непомерно высока. — Тонкими пальцами он взял ее за подбородок и легко поднял лицо, подставляя лунному свету. — Ты должна хорошо подумать, прежде чем согласиться на мое предложение.

— Какова цена, мой спаситель?

— У нас нет души, Белла. — Он указал взглядом в район ее сердца. — Твоя кристальная душа растворится в холодной пучине моря и будет принадлежать только ему. Ты больше никогда не станешь человеком и не увидишь родных. Ты станешь бессмертной частью морской стихии и моей навеки. — Белла разомкнула пересохшие от волнения губы и хотела немедля дать ответ, но русал пресек попытку, продолжив свою речь:

— Я даю тебе время подумать до завтрашнего вечера. Завтра в это же время, здесь, ты дашь мне свой ответ и раз и навсегда покончишь со своими тяготами.

— Мне не нужно время, уверяю! — воскликнула Изабель.

— Каждому нужно время для принятия решения, я не хочу, чтобы ты жалела о содеянном поступке.

И он отступил, пытаясь скрыться с глаз своей нареченной в черной воде, отражавшей небосвод.

— Как тебя зовут? — в последний момент прошептала она.

— Эдвард.

И все вмиг потухло с его уходом: звезды потускнели, море потеряло свой блеск, а прохладный ветер стал леденящим и сильным.

Подхватывая юбки, Изабель устремилась наверх, к дому, ведь она совсем не заметила, как наступил поздний вечер. В глубине души она уже знала ответ на поставленный Эдвардом вопрос, ведь всю свою жизнь, которую она провела на суше, ее безудержно тянуло туда, откуда пришел ее спаситель. Она не могла найти себе места ни в одном уголке земли, ни в каком деле и увлечении. Любая попытка остаться на земле оставляла в ее душе пустоту, окутывающую тело и заставлявшую сердце нестерпимо ныть от тоски.

Ей не нужен был этот день на размышления, чтобы понять, что она совсем не та, кем являлась все это время, что в ее жилах течет не кровь Марино, а соль и стихия, пробуждающая непокорный характер.

Ей не нужны были эти двадцать четыре часа, что бы почувствовать, как она задохнется от попыток сломить ее дух, который так стремился раствориться в океане.

Белла ворвалась в дом, словно ураган, с шумом распахивая двери и перепрыгивая через ступеньки. Наткнувшись на пять пар изумленных глаз, девушка застыла, напоминая элегантную, искусно выполненную статую Микеланджело.

— Изабель, дорогая, где ты была?! — с нотками паники в голосе прошептала мать. Она взглянула на пыльные юбки, босые ноги и растрепанные черные локоны дочери, стараясь не выдавать своего негодования.