Спустя какое-то время - сколько именно его прошло, Рокфеллер не знал даже приблизительно - шторм как будто бы начал стихать. Волны по-прежнему были высокими, но уже не окатывали плывущего человека с головой. Наоборот - каждый раз ему удавалось подняться на гребень волны, и во время таких взлетов над водой он, как ему казалось, снова мог различить впереди темную полоску берега. Возможно, она теперь даже была немного ближе - во всяком случае, Майклу очень хотелось в это верить.

Молодой человек не стал всматриваться вдаль более внимательно и пытаться понять, действительно ли это берег или ему просто мерещится что-то темное впереди. Он не мог позволить себе тратить силы даже на такую мелочь, как прищуривание воспалившихся от соленой воды глаз. Силы были нужны ему, чтобы плыть.

Выбраться на сушу оказалось еще труднее, чем плыть. Волны, только что как будто бы помогавшие Майклу приблизиться к твердой земле, подталкивавшие его к ней, теперь, наоборот, стали тащить его назад, прочь от нее. Хотя берег был уже совсем близко, несколько раз молодой человек задевал ногами дно - но встать на него и добрести до суши не было никакой возможности. Волны сбивали его с ног, и он опять оказывался в более глубоком месте и был вынужден изо всех сил рваться вперед, чтобы снова почувствовать что-то твердое. Несколько раз ему казалось, что он не сможет больше удерживаться на воде, что у него не осталось больше сил и стихия победила, но молодой человек вновь и вновь отгонял все мысли о том, чтобы сдаться и позволить волнам утащить себя в глубину. Он уже проплыл несколько миль, он уже почти победил океан. Он не имеет права сдаваться, тем более, сейчас, когда цель так близка. Никто из его семьи никогда не сдавался, и именно поэтому они стали теми, кем стали. И пускай он не слишком ладит со своими родными - в главном он такой же как они. Он тоже никогда не сдается, потому что он - Рокфеллер. Он тоже всегда добивается того, чего хочет. А сейчас он больше всего на свете хотел жить.

Пробарахтавшись в полосе прибоя еще несколько минут и в какой-то момент снова наткнувшись ногой на что-то, похожее на камень, Майкл оттолкнулся от этого камня и рванулся к берегу, оседлав очередную волну, которая вынесла его в полосу прибоя, закрутила в пене и в поднятом со дна песке и оставила лежать на самом краю суши, откатившись назад. Молодой человек вжался в мокрый песок и выпирающие из него острые камни, не веря, что его больше не болтает из стороны в сторону в воде, что он может лежать неподвижно на твердой поверхности и что ему не надо больше напрягать измученные усталостью мышцы. Но длилось его спокойствие всего несколько секунд - пока он не сообразил, что сейчас на него набежит следующая волна, которая может утащить его обратно в океан. Или даже просто снова завертеть его кувырком в полосе прибоя - он в любом случае не смог бы больше плыть и захлебнулся бы при первой же попытке сделать вдох.

"Не хватало еще сдохнуть теперь, когда я на берегу!" - эта мысль встряхнула Рокфеллера и заставила его со стоном подняться на четвереньки и поползти прочь от воды, раскачиваясь из стороны в сторону и едва не падая обратно на мокрые камни. Он не знал, откуда у него вообще взялись теперь силы - это было уже не второе и даже не третье дыхание, это было что-то и вовсе запредельное. Но этих взявшихся непонятно откуда сил хватило, чтобы он прополз несколько метров и услышал, как очередная волна разбилась позади него. Она вспенилась совсем близко от Майкла, но достать его уже не смогла - он лишь почувствовал, как ему на спину падают тяжелые брызги. Море больше не могло добраться до него и забрать к себе, он сумел вырваться из его холодных соленых объятий. Он в очередной раз вышел из игры победителем.

"А иначе и быть не могло, потому что я - Рокфеллер!" - было последней мыслью Майкла, прежде, чем он отключился от реальности.

* * *

Когда он снова открыл глаза, вокруг было довольно темно. Черная стена джунглей, которую молодой человек увидел, стоило ему приподнять голову, была окутана сумерками. Вечерними или утренними? Майкл понятия не имел, сколько времени провалялся на берегу без сознания. Мог несколько часов, а мог и больше суток...

Молодой человек осторожно приподнялся, опираясь на дрожащие руки. Позади него шумела вода - шумел океан, в котором он должен был остаться навсегда, но из которого все-таки каким-то чудом выплыл. Позади него небо окрасилось всеми оттенками красного.

Позади был восток, а значит, наступало утро.

Майкл попробовал подняться на ноги, но первая попытка сделать это оказалась неудачной, и тогда он снова встал на четвереньки и отполз еще немного дальше от кромки воды. По пути ему попался небольшой камень, и Рокфеллер, опираясь о него обеими руками, сумел, наконец, выпрямиться, а потом, шатаясь, сделать несколько шагов к ближайшему дереву. Ухватившись за его ствол, Майкл некоторое время просто стоял, вглядываясь в темноту между другими деревьями, растущими чуть дальше.

Скоро должно взойти солнце. Скоро в джунглях станет светлее, и все их обитатели начнут просыпаться. В том числе и люди. Папуасы, которые живут здесь и которые будет рады приютить у себя сына Большого белого человека, о котором знали все на этом острове. Они и сейчас узнают его по огненно-рыжим волосам и будут рады встрече с ним. Пусть даже сейчас он нанес им визит без подарков и товаров на обмен - они знают, что у него есть подарки и что он щедро отблагодари их, если сейчас они помогут ему. А еще лучше они знают, что если причинят ему хоть какой-нибудь вред, то могут сразу распрощаться с жизнью. Да и в любом случае их законы, позволяющие отрезать противникам головы и съедать их тела, ни за что не позволят им плохо обращаться с гостем.

Майкл без страха шагнул к темной стене леса. Он был уверен, что теперь у него все будет хорошо, и прожил с этой уверенностью еще несколько минут, пока ему навстречу не начали выходить из-за деревьев невысокие и хрупкие на вид силуэты туземцев.

Вернее, туземок.

Женщин, которые, по мнению европейских писателей, не придавали такого значения обычаям, традициям и кодексам чести, как мужчины. И которым было наплевать на все традиции и кодексы, если речь шла о жизни тех, кого они любят. Кого они любили и потеряли.

Каждая из этих женщин держала в руках натянутый лук, нацелив стрелу в грудь замершего перед ними Майкла Рокфеллера. Виновника их горя.