Когда по радио «пропикало» шесть часов и в коридоре замелькали первые одетые в пальто и шапки тетки, Юля немного напряглась. Конечно, Сергей сказал, что встретит ее, но, может быть, это все же была фраза на «публику» и свою миссию на сегодня он считал исполненной? Зато у ее коллег по этому поводу, похоже, не было ни малейших сомнений. И Тамара Васильевна и Оленька уже давно закончили свои дела и теперь с видом именинников ждали, когда же Юлька начнет собираться домой, чтобы пристроиться к ней по дороге и еще раз, хотя бы одним глазком, взглянуть на знаменитого артиста. Даже Галина с чрезвычайно сосредоточенным видом уже минут двадцать отчищала крошечное пятнышко на рукаве своей куртки. Впрочем, Юлька сильно подозревала, что делает она это не столько из-за того, что ей хочется посмотреть на Селезнева, а скорее потому что боится остаться одна, боится оторваться от коллектива, целиком захваченного увлекательнейшей идеей близкого, почти домашнего соприкосновения с миром кино. Прошло пять минут, потом десять… В коридоре начали появляться банковские мужчины с папками и «дипломатами», как правило, покидающие рабочее место значительно позже беспечных дам. Юлька понимала, что бесконечно возиться с давно заполненной таблицей нельзя, тем более что лица «именинниц» начали уже несколько напрягаться, как будто праздничный торт неоправданно задерживался. Она неторопливо выключила компьютер, смахнула салфеткой пыль с экрана и направилась к одежному шкафу. В конце концов, если Палаткин и не приедет, всегда можно развести руками и сказать что-нибудь вроде: «Опять эти его неотложные дела». Однако, когда они все вчетвером, как неразлучные подружки, вышли из банка, вишневый джип Сергея уже стоял возле крыльца. Лже-Селезнев быстро затушил сигарету, взбежал по ступенькам вверх и подал Юле руку. Ее сослуживицам он радостно кивнул, как старым знакомым, что привело их в неописуемый восторг. Юлька едва успела махнуть им рукой на прощание, как Сергей чуть ли не силой запихнул ее в машину, умудрившись при этом быстро прикоснуться губами к свободной от тонального крема щеке. Когда джип отъехал на некоторое расстояние, он спросил своим обыкновенным, спокойным и чуть глуховатым голосом:

— Ну, как? Надеюсь, в этот раз все получилось?

— Да, эффект потрясающий. Я такого даже не ожидала. Спасибо тебе большое. Ума не приложу, как я буду с тобой рассчитываться?..

— Расчет наступит в субботу! — состроив «страшную» физиономию, проговорил Палаткин. — Ты будешь просто обязана поехать со мной на шашлыки.

— На шашлыки? — Юлька повернула к нему удивленное лицо. Она специально выделила это слово, надеясь, что Сергей хоть как-нибудь отреагирует. Во всяком случае, попытается объясниться… Она была почти уверена, что эти «шашлыки» неразрывно связаны с теми, мифическими, о которых она рассказывала ему, сидя в мягком кресле перед включенным видеомагнитофоном. Но Палаткин продолжал хранить невозмутимое молчание, внимательно глядя на дорогу. Тогда Юля попыталась еще раз:

— Что значит «на шашлыки»?

— Это значит, что мы с двумя моими друзьями, ну, ты их видела тогда, в «Старом замке», поедем на дачу моих родителей, установим там мангал и будем жарить на шампурах кусочки мяса, предварительно замаринованные с луком в уксусе.

— Это я понимаю, но… шашлыки?.. Ты просто хочешь, чтобы сказка воплотилась в жизнь не только для моих сослуживиц, но и для меня самой, да? — она проговорила это, едва сдерживая мгновенно наплывшие на глаза слезы. — Ты меня жалеешь?

— Вот уж, ничего подобного! — Сергей весело фыркнул, словно и не заметил зазвеневших в ее голосе отчаянных ноток. — Я просто хочу посидеть в теплой компании со своими друзьями и красивой женщиной. Не нужно выискивать в этом простом и естественной желании какой-то глубинный смысл, ладно?.. Если ты согласна, громко и весело отвечай: «да».

Юлька тогда ответила «да» как-то растерянно и робко. А сейчас она лежала в постели и радовалась тому, что через каких-нибудь пару часов уже будет за городом, где воздух чистый до дрожащей синевы и где тонкое кружево первых снежинок под ногами не разорвано «елочками» автомобильных шин. К моменту прихода Сергея она была уже полностью собрана и встретила его на пороге: в своих красных курточке и сапожках, черных джинсах и с распущенными по плечам прямыми каштановыми волосами. Он уже привычно и вполне невинно чмокнул ее в щеку, взял у нее из рук небольшую спортивную сумку и понес к лифту.

— Сережа, ты совершенно уверен, что не нужно брать с собой ничего из продуктов? — Юлька торопилась за ним и пыталась заглянуть ему в лицо.

— Успокойся, женщина! За тебя уже все решили, — важно отвечал он, по-молодецки поводя плечами и делая вид, что ее маленький «баульчик» — просто неподъемный.

В джипе, стоявшем у подъезда, никого не было. Он поблескивал традиционно чистыми стеклами, как новенький, пустой, готовый к заселению, аквариум. Сергей, не дожидаясь вопросов, объяснил, что друзья будут ждать уже на даче или, в крайнем случае, подъедут чуть позже. В голове у Юльки мелькнула, конечно, мысль о том, что никаких товарищей там может и не оказаться, но именно мелькнула и пропала…

Примерно половину дороги они проехали без приключений, а уже за городом, на абсолютно пустынном и ровном участке шоссе Палаткина угораздило превысить скорость. Хотя, может быть, скорость была и нормальной, просто молодому гаишнику, выросшему как из-под земли и теперь торжествующе помахивающему жезлом, срочно понадобились деньги. Но что спорить в таких случаях бесполезно, Юлька теоретически знала и поэтому на Сергея, сидящего за рулем с мрачным и раздосадованным видом, смотрела с искренним сочувствием. Гаишник, при ближайшем рассмотрении, оказался молодым и здоровым. Во всяком случае, роста в нем было как минимум метр девяносто. Он козырнул, лишь слегка склонившись к стеклу, и поэтому взгляд его все равно оставался направленным на крышу джипа, а может быть, и выше.

— Превышаем скорость? — поинтересовался он скучным голосом. А Юлька опять задумалась над тем, почему это милиционеры и врачи так любят говорить обо всем во множественном числе: лечимся, принимаем, нарушаем, превышаем… Например, сейчас слова гаишника звучали так, словно его насильно усадили в машину, которая стремглав мчит по шоссе, а он тоном, не предвещающим ничего хорошего, пытается намекнуть водителю на те неприятности, которые может повлечь за собой его, водителя, проступок.

— Может быть, решим вопрос мирным путем? — слишком издалека начал Сергей.

— Ваши права, пожалуйста, — непреклонно заявил молодой блюститель порядка. Сергей на минуту замялся, зачем-то посмотрел на Юлю, а потом сказал тихо, но внятно:

— Прав у меня с собой нет…

Юльке показалось, что после такого ответа должно разразиться как минимум землетрясение. Во всяком случае, момент абсолютной тишины, последовавший за этой фразой, был воистину устрашающим. Как будто все силы природы делали последний могучий вдох перед тем, как взорваться камнепадом, кипящей лавой, всполохами небесного огня.

— Не понял… — Гаишник наконец склонился к самому окошку, лицо его было зловеще-удивленным. Юля опустила глаза, она страшно не любила присутствовать при любых разборках, тем более при таких, когда человек, наделенный любой, даже минимальной властью, использовал ее для того, чтобы безнаказанно унижать своего оппонента. Произошедшее дальше было азбучным, хрестоматийным, и она даже удивилась, почему не предвидела этого раньше. Ведь сколько раз уже актеры рассказывали во всевозможных телепередачах о том, как суровые милиционеры отпускали их с миром!

— Господин Селезнев?! — Гаишник, видимо, был не только молодым, но и прогрессивным, потому что вместо традиционного «товарищ» использовал более уважительное «господин». — Что ж вы сразу не представились? Давайте автограф и езжайте с миром.

Сергей спокойно и с достоинством принял из его рук блокнот и поставил на нем замысловатую закорючку. Пока он выводил хитрый «хвост» в конце росписи, милиционер с искренним интересом рассматривал Юльку. Причем не с интересом мужчины, который пытается обратить на себя внимание понравившейся женщины. Этот розовощекий мальчик смотрел на нее, как на Спутницу Великого Актера, несущую на себе отблеск Его славы.