Для самых распространенных жалоб у большинства врачей заранее заготовлен список уточняющих вопросов, которые нужно обязательно задать пациенту. Например, если пациентка скажет: «У меня болит живот», то я спрошу: «Где именно и как долго?», а также: «Были ли у вас необычные выделения из влагалища?» Но услышав жалобу на порнографические сны с участием Тома Джонса, я оказался в полном замешательстве и не знал, что спросить.

В случае с сексуальными фантазиями пациентки я меньше всего на свете хотел знать, где именно, как долго и были ли у нее выделения из влагалища. К сожалению, я не успел сообщить об этом Элейн до того, как она описала мне свои сны в мельчайших подробностях.

Я редко теряю дар речи после первых же фраз пациента, но некоторым удается поставить меня в тупик буквально одним предложением. Вот список моих любимых высказываний.

Элейн – классический представитель той категории пациентов, с которой терапевты сталкиваются с завидной регулярностью. Она была странной и эксцентричной, но уж точно не умалишенной; возможно, чуточку помешанной и склонной к бредовым фантазиям, но фактически она не причиняла вреда ни себе, ни другим. Судя по всему, она не работала, но вполне могла о себе позаботиться. И кстати, она даже не подозревала, что кажется окружающим слегка чокнутой. Более того, это всех остальных она считала людьми со странностями: только она да Томас Джонс и были нормальными в ее мире. Просматривая историю болезни Элейн, я обратил внимание, что несколько лет назад она побывала на приеме у психиатра. Тот пришел к заключению, что у пациентки отмечаются некоторые анормальные и навязчивые индивидуальные особенности личности при отсутствии выраженного психоза. В переводе с языка психиатров это означает «немного с прибабахом, но совершенно безобидная».

– Он на самом деле любит меня, доктор. Если бы мы встретились, он сразу бы это понял. Мы созданы друг для друга.

– Разве Том Джонс не состоит в счастливом браке и не живет в США?

– Нет-нет-нет! Он любит меня, доктор.

Элейн с радостью пересказывала бы мне свои фантазии до самого вечера, но я понимал, что это не дело и нужно что-то предпринять. Я использовал классическую фразу, к которой семейные врачи прибегают, когда чувствуют, что топчутся на месте.

– Итак, Элейн, каких именно действий вы ждете от меня сегодня?

– Доктор, я хочу, чтобы вы написали Тому письмо. Будет лучше, если он получит его от вас. Он ведь тоже врач. Конечно, не настоящий врач, но я уверена, что из него вышел бы отменный врач, реши он им стать. Он очень добрый и просто красавец. Я уверена, что если вы ему все объясните, то он поймет. Я знаю, что он поймет.

По сути, Элейн просила меня заняться преследованием Тома Джонса от ее имени. Я живо представил это письмо.

«Дорогой Том,

Пожалуйста, покиньте свою жену, семью и особняк в Лос-Анджелесе и переезжайте в небольшую квартирку к странноватой женщине с всклокоченными волосами и в байковом пальто, которое она носит с 1983 года. Это немного облегчит мне жизнь, так как она перестанет приходить на прием и в подробностях описывать вашу воображаемую половую жизнь.

С наилучшими пожеланиями,

доктор Дэниелс»

Преследование определяется как «совокупность действий, в ходе которых один человек вмешивается в жизнь другого человека и связывается с ним против его воли». Элейн, наверное, с удовольствием занялась бы преследованием Тома Джонса, но не думаю, что она на это способна. Она не умела взаимодействовать с людьми в повседневной жизни и поэтому всю энергию сосредоточила на воображаемых отношениях с человеком, которого никогда не встречала. Полагаю, это эффективный способ защитить себя от сложностей и возможных неудач в реальных отношениях. И все же, какой бы ни была психологическая подоплека ее фантазий, я больше никогда не смогу спокойно слушать песню It’s Not Unusual[4].

Люси, менеджер амбулатории, просунула голову в дверь.

– Вам нужно заехать к миссис Такер. Она почувствовала внезапное покалывание в ноге и упала. Может, удастся диагностировать у нее инсульт?

На дворе январь, а к апрелю мы должны отчитаться по плановым показателям так называемой системы качества и результатов (СКР).

Государство требует от нас направлять каждого пациента с инсультом к кардиологу, за что мы получаем пять баллов! Если же ни одного инсульта нет, мы упускаем баллы вместе с полагающимися за них деньгами. Чем больше баллов СКР заработает амбулатория, тем больше денег получат штатные врачи. А если удастся набрать максимальное количество баллов, менеджер также получит свою долю в виде пасхальной премии. В мире врачей общей практики баллы превращаются в настоящие призы.

Некоторые из моих старших коллег ненавидят нормативы по болезням. Им кажется, будто тем самым их лишили возможности самостоятельно принимать клинические решения и добросовестно выполнять врачебные обязанности. Я же не имею ничего против этих нормативов. В Англии инсульты лечатся из рук вон плохо, и ряд надежных исследований показал, что можно значительно снизить риск повторного инсульта у человека, ранее перенесшего инсульт или микроинсульт, если семейный врач возьмет у такого пациента анализ крови на холестерин, измерит давление и направит его к кардиологу.

Миссис Такер девяносто шесть, и живет она в расположенном неподалеку доме престарелых. У нее ярко выраженная старческая деменция: она даже не помнит собственного имени. Совершенно дезориентированная, она бродит по дому, то и дело спотыкаясь. Сегодня она опять упала и, возможно, перенесла микроинсульт. Но с тем же успехом она могла случайно отпустить ходунки или поскользнуться на раздавленной карамельке. Когда я приехал, сознание уже вернулось к ней, и здравый смысл подсказывал мне, что этой даме не пойдут на пользу многочисленные анализы и лекарства, которые в долгосрочной перспективе, пожалуй, лишь усилят дезориентацию и повысят вероятность повторного падения.

Мне дозволено придерживаться свободных взглядов, потому что я не отношусь к числу врачей-партнеров и не получаю деньги за баллы СКР. Но может, и у меня появился бы соблазн диагностировать у миссис Такер инсульт, знай я, что это принесет мне дополнительные деньги в апреле? Поразительно, но большинство коллег, с которыми мне доводилось работать, на удивление честно подходят к выполнению плановых показателей. И все же, разве не будет лучше, если нас вообще лишат поводов к фальсификации данных? Определенно, врач должен иметь возможность принимать взвешенные решения исключительно с учетом интересов пациента, а не с расчетом на достижение нормативов и получение денежных поощрений.

До сих пор отчетливо помню свою первую рабочую смену в должности врача. Я ждал этого восемь лет – с той самой минуты, когда выбрал предметы для углубленного изучения.

Но вот долгожданный день наконец настал, и я проклинал себя, не понимая, зачем вообще решил связаться с медициной. Большую часть первого дня занял инструктаж, который включал главным образом беседу по пожарной безопасности и рекомендации адвоката о том, как врачу уберечься от судебного иска. Все это не добавляло уверенности в себе.