Мы незаметно прошли Фореро-Исландский рубеж, как заревели оба турбинных телеграфа, требуя самый полный вперёд. ПЛ куда-то понеслась, что есть силы. Мы долго так гоняли, пока не сбросили ход до самого малого. На обеде выяснилось, что прямо по курсу ПЛ сработал сигнальный буй. После противолодочного рубежа вся Атлантика была забросана этими буями, и они сопровождали ПЛ до самого Гибралтара. Оставалось просто записывать координаты этих, неизвестно кем разбросанных, буёв. Получалась неприглядная картина. Дядя Сэм сидел где-то у карты Атлантики и наблюдал, как через каждую милю высвечивается курс нашей АПЛ. Но мы же здесь проходили полгода назад, и никаких буёв не было. Сейчас вся середина Атлантики забросана буями. Эти буи были названы квакерами из-за звука, который они издавали. Мы прошли через Гибралтар и наткнулись на такие же буи. Командира Семёнова на этот раз подстраховывал зам командира дивизии по боевой подготовке капитан 1 ранга Черников. Зайдя в Средиземку, мы начали притираться к левому берегу, стараясь как-то спрятаться от них, проползли между каким-то островом и берегом, где судоходство вообще запрещено, но и там заквакало. Даже дядя Сэм удивился, во, дают, куда поперли. Пришлось и здесь не обращать внимания на эти буи, потому что вся Средиземка в буях. Проходя через Тунисский пролив по корпусу ПЛ начали бить гидроакустические посылки с надводных кораблей. Я впервые услышал этот звук плётки, которой хлестали по корпусу ПЛ. Причём этот звук слышен даже через шум и свист турбин. Возможно, это были наши корабли.
Через 45 суток плавания нам нужно пополнять запасы регенерации и продуктов. Пожалуй, это мероприятие будет самым тяжёлым из всего, что повидала «К-1» на своём веку. Наш командир вообще не умел швартоваться. Даже в Лице, при перешвартовках от пирса к пирсу на спокойной воде он умудрялся заниматься этим часами, насилуя гребные вместе с электриками. Другой раз, выйдя на пирс после такого маневрирования, думаешь, оставил бы ПЛ в покое, ветерок через час прижал бы её туда, куда ты так старался её поставить. Здесь же накат волны, зыбь, и швартоваться надо будет к плавбазе «Магомед Гаджиев». ЧФ всегда считался королевским Флотом. Там о командире корабля судили по тому, как он умеет швартоваться. Я сам наблюдал из окон училища, как возвращается с моря БПК. Дойдя до середины бухты Голландия, даётся реверс, При начале движения назад летят в воду оба якоря, корабль кормой движется к 13 причалу на приличной скорости, и не доходя до стенки несколько метров, винтами гасит скорость и останавливается, едва коснувшись кормой стенки. Остаётся подать, не бросить, швартовы и натянуть якорные цепи.
Мы всплыли, как всегда, в окружении кораблей и ПЛ Средиземноморской Эскадры. Заревели турбинные телеграфы, требуя «Стоп», зазвенели моторные телеграфы «Товсь». Поехали. С первого раза не попали, оба мотора уже работают назад. Слышим через корпус матюгальник, командир, не понял манёвра, прошу повторить. Повторный заход тоже не удался. Слышим матюгальник, но речь длинная и непонятная. Черников сделал запись в вахтенном журнале, что он вступил в командование ПЛ. Под турбинами ПЛ с первого захода была ошвартована у борта плавбазы. Мы всю ночь грузили и крепили. Плавбаза после встречи с нами возвращалась в Севастополь, поэтому нам было предложено написать домой письма, кто желает. Грех было не воспользоваться этим. Я знал, что письма будут подвергнуты цензуре, но как написать, что я возвращаюсь 21 февраля. Я написал несколько строчек, подписался, и поставил дату не когда написано письмо, а дату возвращения домой. Рисковал и надеялся, что Маша догадается.
Мы продолжили БС, вышли из Средиземного моря и направились домой тем же самым маршрутом, проверяя по записям местонахождение буев. Все они квакали уже в других местах. Я закончил работу, начатую на предыдущей БС. Все 50 папок схем-простыней по управлению и защите паропроизводительной и паротурбинной установками уместились в половине общей тетради формата А4. Время поиска возможных неисправностей сократилось до минимума. В каюткомпании был уничтожен 23 торт, это означало, что с момента постройки АПЛ «К-1» парогенераторы наработали 23000 часов, или 19000 после среднего ремонта, когда я прибыл служить на ПЛ. Ядерное топливо заканчивалось, и это было заметно по поведению реакторов. Они требовали к себе более пристального внимания и осторожности. Уже нельзя было резко менять реактивность, особенно в сторону уменьшения с последующим увеличением, чтобы избежать выброса ксенона, как говорил Слава Горшков, чтобы не упасть в йодную яму, и выбираясь из неё, оказаться в надкритическом положении реакторов, когда управлять реакцией деления ядер уже будет невозможно. Нужно выдержать время, пока ксенон не превратится в йод (может наоборот), и только после этого выбираться на мощность. Подвески ионизационных камер после двух юстировок с Димой Саранчуковым показывали, что зона выгорания топлива уже высоко. В профессионализме управленцев, особенно тех, кто прошёл обучение в учебном центре, а в начале 60-х это было обязательным, я не сомневался.
Вспоминается случай, когда дед Пустовалов, у которого всегда чесались руки, наконец перестал выдёргивать пассатижами волоски с живота дяди Славы, они расставили фигуры на шахматной доске и начали мирное сражение. Дядя Слава поднялся с кресла, чтобы поле битвы было виднее, и начал обдумывать ход, бессознательно переключая ключ режимов. При очередном переключении он поставил его в 0. Упала АЗ реактора, заревел ревун на ПУ и в ЦП, загорелось всё сигнально-предупредительное табло, питательный клапан пошёл на закрытие. Из ЦП сразу, пульт, в чём дело. Дядя Слава, смахивая доску с пульта, Гурьева тренируем, подхватил опускающуюся КР, через минуту реактор работал на прежней мощности.
Я не специалист в ракетном оружии, но я служил на АПЛ, которая должна всплыть в надводное положение, поднять контейнеры, потом открыть обе крышки, развернуть половину рубки-локатора и сопровождать ракету, пока она не захватит указанную цель. Авианосец выходит в море в составе ударной группы, в которую входят надводные корабли и ПЛ для его охраны. Кроме того производится облёт самолётами. Есть ли хоть малейший шанс вернуться в базу после такой атаки. Этот вопрос висел не только у меня, и он обсуждался на ПУ. По раскладкам шанс должен был быть, хоть и очень мизерный. Во-первых предстартовую подготовку мы ведём в подводном положении в течении 2 часов. За это время производится проверка исправности аппаратуры как лодочной, так и ракет, запускаются и выводятся в меридиан гироскопы, без которых ракета прилететь к цели не может. Пусть нас обнаружат с самолёта в момент всплытия. Если на самолёте нет оружия против нас, то мы запустим ракеты и будем их вести. Пусть одновременно с нашим залпом в нас полетели со всех сторон их ракеты. Как только наши ракеты захватят цель, мы погрузились, и нас, как цели, нет. Их ракеты выработают топливо и упадут в воду. А, во-вторых, в их ракетах такие же гироскопы, держать их постоянно в меридиане не позволительно. А если мы ещё нырнём на глубину 240, их торпеды раздавит давлением воды. Плохо, что 350 км не 500 и, тем более, не 1000. Плохо, что самолёты и вертолёты охраны этих монстров, имеют при себе всё, чтобы уничтожить нас.
Как ни странно, никаких происшествий за БС не случилось, как ни странно нас никто не обнаружил, нас традиционно встретили в Лице. Нам не поверили, что вся Атлантика забросана кем-то квакерами, от которых мы безрезультатно пытались уклониться. АПЛ «К-1» вынуждена встать на прикол, потому что израсходовала запас топлива. Впереди флотская организация, пока не освободится место, где меняются активные зоны. Ну, служат же люди на настоящих ПЛ, пронеслось как-то у меня в мыслях, на ПЛ, похожих на хищников, готовых обнаружить, догнать и уничтожить подводный ракетоносец противника, да и авианосец ей по зубам. Но это мне не светит. Меня никто и ни за что не отпустит с этого аллигатора. А ведь я уже приблизился к точке, когда можно подумать, что впереди. Ребята уже смеются, рисуя картину, как я лысый и седой буду лежать здесь на ПУ на топчане, и, наверное, они правы. Я подал рапорт на перемещение по службе в районы средней полосы СССР. Я имею на это право, потому что срок службы на АПЛ согласно Закону ограничен 6 годами и 8 месяцами. Кто-то как-то высчитал, что не 7 лет, а вот именно столько. Так и Виталий Кулаков и Слава Горшков уже не первый такой рапорт подают, и что, а ничего, попал сюда, так не чирикай. Надеяться, что мне когда-нибудь предложат командовать дивизионом? Каким? Первым, у меня нет того объёма знаний ГЭУ и не обладаю операторскими качествами. Но командир дивизиона в море, это вахтенный инженер-механик, несущий вахту в ЦП. Чтобы сесть в это кресло, надо знать не только силовую установку, но и электроэнергетическую систему с её особенностями, надо знать все средства и способы борьбы за живучесть ПЛ. Хоть я по образованию электрик, возглавить второй дивизион не могу и не имею морального права, т.к. не был командиром ЭТГ. Лучше быть хорошим киповцем, чем плохим инженером-механиком.
