Из Малой Лопаткина можно было пройти 2 км и попытаться от Большой Лопаткина доехать до городка на автобусе. Отсюда, если не попал в транспортное средство, то придётся измерить ногами расстояние от Нерпичьей до городка 12 км по дороге. Или 5 км напрямую по сопкам и болотам, а зимой по сугробам на лыжах. Для перевозки людей было выделено два колуна ЗИЛ-157, один с брезентовым тентом, названный скотовозом, а другой с деревянной коробкой, названный суперпаничем. Особенно занимательна посадка в эти транспортные средства зимой в городке, когда нужно попасть на службу всем и сразу. Желающие уехать начинают скапливаться на остановке у ДОФа с половины шестого. Эти два скотовоза утром делали по два рейса. Рекомендовано было мичманам и младшим офицерам добираться на службу первым рейсом. Около половины седьмого первым показывался скотовоз. При его появлении очередь моментально растягивалась до предполагаемого разворота колуна, где он вынужден сбросить скорость, и некоторым удавалось запрыгнуть в кузов. Не сумевшие это сделать, бежали за ним, пока тот не останавливался там, где положено. Первых бегущих за ним, припечатывались к заднему борту подбегающими. Припечатанные к борту стояли не в состоянии пошевелиться. Люди забирались на тент в районе колёс и кабины, а с него в кузов, кто рыбкой, кто, наступая на голову припечатанных к заднему борту. В результате металлические перекладины, поддерживающие тент, прогнулись так, что в кузове можно было стоять только согнувшись буквой «Г», упёршись лицом в задницу впередистоящего. Потом появлялся суперпанич. В эту коробочку пытались втиснуться остальные, и время для этого водитель колуна матрос срочной службы давал. Затем он покидал кабину, забивал дверями выступающие части, пока не закроется защёлка дверей, чтобы никого не потерять дорогой.
Мы приступили к передаче «К-1» экипажу Дмитриева, чтобы убыть в дом отдыха и в очередной отпуск. На разводе заступающей вахты я стал неважно себя чувствовать, но думал, всё пройдёт. Но боль в нижней части живота, которая появилась впервые в жизни, не только не утихла, но стала невыносимой. Я мог сказать только помощнику, чтобы вызывал скорую, иначе дам дуба. Меня прямо с ПЛ в форме РБ увезли в госпиталь с приступом почечных колик. Боль они сняли быстро, но потом эти изверги начали свои издевательства, типа контрастной цистоскопии. Уже была передана ПЛ, уже все разъехались, кто куда, меня ждала дочь и семья. Я уже начал вводить им в строй неработающую импортную технику, только чтобы они выпустили меня с миром. Наконец, ведущий врач на прощание сказал, чтобы я отказался от вина и даже пива. Что касается пива, то там его днём с огнём никто не найдёт. Вино я не любил, хотя оно вкуснее, но от него болит голова. Спрашиваю, праздник, юбилей, застолье, мне что, сидеть смотреть, как все глупеют, а я умнею на общем фоне, записывать, кто что по пьяни наговорил. Ну можно, говорит, рюмочку водки, ну пару. Это уже по-нашему, а шила сколько можно? Береги здоровье, парень, вся жизнь впереди. Мне 24 суток дома отдыха после боевой службы приплюсовали к отпуску, и когда в Симферополе я пришел сниматься с учёта, они книжку, где была запись о постановке меня на учёт, сдали в архив.
СЕВЕРОДВИНСК
Экипаж АПЛ «К-1», если так назвать те остатки от него, собрался в сентябре. Командир ПЛ Калашников В.С. убыл в академию ВМФ. Он был назначен командиром АПЛ «К-1» в воинском звании капитан-лейтенанта, что бывает очень редко. Это был очень хороший командир, ему экипаж верил, его экипаж любил. Но это ни коим образом не означает, что его все были готовы целовать. По прибытию в Академию ему было присвоено досрочно воинское звание капитана 2 ранга, а закончил он её через 2 года капитаном 1 ранга. В командование «К-1» вступил капитан 1 ранга Гелий Николаевич Лактионов, бывший командир АПЛ «К-104», которая почти всегда была привязана к пирсу, а если её выпускали в море, то на ней происходили поломки и аварии, какие только возможны на АПЛ. Она после очередного выхода в море уходила в завод г.Полярного, где её добивали. Олег Викторович Алексеев убыл начальником только что образованного политотдела 11 Дивизии АПЛ. На его место прибыл Анатолий Карпович Шкода, выпускник электротехнического факультета Севастопольского ВВМИУ. Он окончил училище на 2 года раньше, чем мы с Юрой Крыловым, и как-то из инженера-электрика трансформировался в инженера человеческих душ. Поступил в Академию Виктор Семёнович Бочаров, убыли на классы Ковальчук, Селиванов, Николенко и Шкирятов.
Это был уже другой экипаж, можно сказать, расходный или скамейка запасных. Его начали растаскивать, заполнять пустующие клеточки на других экипажах. «К-1» была передана нами экипажу кап 1 ранга Дмитриева, это был второй экипаж, где тоже были незаполненные клеточки, которые заполнили нашими ребятами. Почему-то решили этому экипажу доверить программу форсированной эксплуатации АПЛ «К-1». Она впервые в истории плавания АПЛ должна была совершить длительный поход продолжительностью в 107 суток с двухнедельным отдыхом на Кубе. Естественно ордена и медали уже просматривались на просолённых кителях дмитриевцев. Шута сказать, в 2 раза превысить длительность плавания, что подсчитала медицинская наука, стоит только свозить на пляж или в заросли тростника каждого. А если придумать что-нибудь посолёней, можно экипаж катать круглогодично, не выпуская из прочного корпуса. С нашим экипажем поступали в данном случае по-свински. Если бы пошли мы, почему-то уверенность, всем подводникам АПЛ нашей великой страны забыть про 65 суток, сидеть всем экипажам в прочных корпусах круглый год, смену экипажей проводить в море.
Мы вступили в новый учебный год без «железа», как бы сдали задачу №1, отгуляли отпуска за 1973 год. 30 июня 1973 года АПЛ «К-1» под командованием кап 1 ранга Дмитриева убыла на боевую службу. С ними также пошли, кроме тех кто заполнил пустующие клетки, наши командиры или старшины отсеков, чтобы сохранить имущество отсеков, потому что за «железо» отвечали мы — первый экипаж. Юра Крылов готовился к БС на АПЛ «К-35». Даю 100%, если бы не госпиталь после боевой службы, меня тоже бы прикомандировали к какому-нибудь экипажу. Виталий Адаменко был назначен на должность командира электротехнического дивизиона БЧ-5 на строящуюся ракетную АПЛ. На должность 3 киповца был назначен лейтенант Дима Саранчуков. Я стал первым, Юра Крылов вторым. В сентябре просочился слух, что «К-1» возвращается в базу своим ходом после аварии. 27 сентября 1972 года АПЛ «К-1» тихо зашла в базу и ошвартовалась в Малой Лопаткина. Нас, как хозяев, на неё не пускали и даже не предлагали. Наших ребят, ходивших на БС с экипажем Дмитриева, с борта не выпускали. Мы уже знали, что у неё сломаны все 4 торпедных аппарата и нет акустики. Чтобы извлечь головные части сломанных торпед из ТА, 2 из которых с ЯБП оказалось делом непростым, поэтому ждали специалистов.
Всё это благополучно закончилось. Вся скамейка запасных — экипаж «К-1» загрузилась в прочный корпус и пассажирами на своём родном «железе» 23 октября 1973 года прибыл в Северодвинск. «К-1» была поставлена в сухой док. Дмитриев со своим экипажем слинял в Западную Лицу. Наши ребята, ходившие с ними на БС, были отправлены в отпуск. Началась жизнь экипажа в условиях ремонта. В 203 ОБРПЛ произошли изменения с того момента, когда мы покинули её в конце 70 года. Я не нашёл того одноэтажного строения, где я представлялся Ивлеву, и столовой. Была построена новая столовая и пятиэтажная казарма для экипажей ПЛ. Бригадой командовал контр-адмирал Жильцов, сменивший Кольцова, снятого с должности за сгоревшую ПКЗ.
Михаил Демидович составил ремонтную ведомость. Нужно было менять все носовые торпедные аппараты, акустическую систему «Керчь». Нужно было, пользуясь моментом нахождения в ремонте, заменить 2 вышедшие из строя ионизационные камеры. Больше по работе аппаратуры управления и защиты реакторов замечаний не было. Конечно, это был внеплановый ремонт, и нам не обещали поставить всё заказанное немедленно. Мы вынуждены были ждать. Был снят документальный фильм для офицеров и адмиралов, к чему приводят ошибки в навигации. Мне кажется, что если бы на этом месте находилась другая АПЛ, а не «К-1», она простояла бы здесь очень много лет, не дождавшись ни гидроакустического комплекса «Керчь», ни торпедных аппаратов, ни тем более каких-то ионизационных камер, которые применяются только на реакторах стратегических АПЛ. Мы заказали их для того, чтобы заменить вышедшие из строя, не разрезая прочный и лёгкий корпуса над реакторным отсеком. При плановой экономике, когда известно, сколько штук того или иного должен изготовить завод или предприятие, всё незапланированное отодвигается. Парогенераторы, установленные на «К-1» проработали к тому времени уже очень много часов, а задача была определить, при какой наработке они не выдержат и дадут течь.
