- Это же островок! – воскликнул Мишка.

- Давай его оторвём от берега, спрячемся за ним, и переплывём реку! – сказал я, раздеваясь. Мишка недолго медлил, он доверял мне.

Мы набрали ещё веток, навалили на островок, чтобы он был погуще и лучше скрывал пловцов, постарались спрятать одежду, чтобы она не намокла, и, зайдя в воду, утопая по щиколотку в иле, стали отрывать приросший островок от берега.

Потратив немало сил и нервов, мы всё-таки добились успеха и поплыли, стараясь вытолкать островок из сучьев и веток, поросший травой, на середину реки. Потом медленное течение реки подхватило наш плот, и мы поплыли вниз по течению, от моста. Хорошо, что мы догадались выйти ниже моста, иначе пришлось бы проплывать под ним, и нас бы наверняка обстреляли, просто так, на всякий случай.

Сейчас же мы удалялись всё дальше о т города, стараясь толкать свой плот на противоположный берег.

- Не ленись, Минька, а то замёрзнешь! – торопил я друга, видя, что тот здорово устал.

- Не ленюсь я! – сквозь стиснутые зубы шипел Мишка, отчаянно работая ногами.

- Эх, наши припасы пропали! – вспомнил он.

- С мешками нам не удалось бы так легко скрыться, - постарался я утешить и Мишку, и себя. Да, теперь нам придётся туго! Без еды нелегко путешествовать по вражеской территории. Зайдёшь в деревню, и опять попадёшься.

Такими мыслями я старался отвлечься от холода, который уже начал сковывать моё небольшое тело, зубы начали выбивать дробь.

- Холодно! – пожаловался Мишка.

- Не унывай, Минька! – с трудом выговорил я непослушными губами, - Нельзя нам унывать и расслабляться, иначе потонем! А нам, если не забыл, надо к нашим, донесение принести.

- Я уже забыл про донесение, - ответил мне Мишка печально, - выплыть бы…

- Держись, друг! – подбодрил я его. Как ни странно, Мишка радостно посмотрел на меня, и заметно приободрился.

Эта переправа показалась нам вечностью, но мы всё-таки добрались до берега без потерь, то есть не потеряли ни друг - друга, ни штанов. Хороши бы мы были, пробираясь к своим голышом!

Выбравшись на берег, долго валялись на травке, скрывшись за кустами. Светило солнышко, согревая наши тощие продрогшие тела.

Потом оделись и пошли вниз по реке. Совсем немного мы прошли, как наткнулись на секрет, когда-то устроенный советскими красноармейцами.

Секрет был обнаружен и вырезан немцами. Трое красноармейцев в разных позах, в которых их застала смерть, лежали в окопчике, вырытом в интересном месте: отсюда хорошо просматривался мост.

- Пошли отсюда, - потянул меня за рукав Мишка.

- Погоди, - отозвался я, спускаясь в окопчик. Ещё недавно мне становилось плохо при виде трупов, сейчас же я стал более толстокожим, наверно, привыкаю.

- Они уже воняют, - сморщился Мишка.

Я затаил дыхание, закрывшись рукавом, но подобрался к одному солдату, ничком лежавшему на краю окопа. Что-то он закрывал собой. Внимательно осмотрев его, чтобы не взорваться случайно, а то некоторые шутники минируют покойников, я не заметил ничего подозрительного.

- Мишка, спрячься, на всякий случай, за бруствером, - обернулся я.

- За чем? – любопытный Мишка чуть не свалился в окопчик.

- Не высовывайся! Вдруг здесь заминировано!

- Я тебя не брошу! – разозлился Мишка.

- Дурак ты, Мишка! Нам обязательно надо дойти, хоть одному!

- Может, и дурак, - согласился мой друг, - Но больше я тебя не оставлю.

Ладно, подумал я, надо будет серьёзно с ним поговорить. Дружба дружбой…

Я вдруг вспомнил, что не рассказал ему, что представляет собой карта, которую мы видели. Надо будет заставить выучить Мишку хоть основные координаты, мало ли, что со мной может случиться!

Я осторожно приподнял тяжёлое тело, посмотрел, нет ли под ним какой подлянки, ничего не заметив, попросил Мишку помочь мне.

- Что ты там хочешь найти? – недовольно спросил Мишка, спускаясь в вонючую яму.

- Здесь пусковой механизм, хочу осмотреть.

- Что за механизм? – недовольно спросил Мишка.

- Помогай давай, не тяни время! – сердито сказал я.

Мы отвалили в сторону красноармейца, который, судя по петлицам, был командиром, и я стал внимательно осматривать коробку, лежащую под ним. Сверху была ручка, повернув которую, можно было привести механизм в действие. Справа была небольшая ручка индуктора. Я провернул её, индуктор прожужжал. Я завертел её побыстрее, чувствуя, что идёт заряд.

- Что ты крутишь? – прошипел Мишка, - видишь, провода оборваны?!

Действительно, провода от машинки были перерезаны, остальные, наверняка были прихвачены егерями, которые расправились с секретом.

Но дело в том, что в маленькой щели коробки я увидел загоревшийся зелёный огонёк! Подцепив ногтями крышку, я открыл ящичек, и увидел пульт управления.

Неярко горел зелёный огонёк, рядом располагалась маленькая красная лампочка, под ней была кнопка. Я ещё покрутил индуктор, зелёный огонёк вспыхнул ярче, тогда я нажал кнопку. Вспыхнула красная лампочка.

- Ну и что? – разочарованно спросил Мишка, а я моментально вспотел, подумав, что это могла быть кнопка самоликвидации. Нашему путешествию пришёл бы конец, больше бы не мучились мы от холода и голода, отдыхая на небесах.

Мои размышления прервал гул, донёсшийся до нас со стороны реки. Я посмотрел и замер, не веря своим глазам: мост рушился. Быки просели, увлекая за собой полотно, по мосту как раз полз паровоз с несколькими вагонами, и всё это сейчас падало в реку.

- Ты что наделал! – бледнея, воскликнул Мишка, - Тикаем отсюда, попадёт!

Я схватил машинку и запустил её подальше в реку, потом мы подхватились и побежали на Восток, если не ошиблись с направлением.

Бежали, не разбирая дороги, пока не выдохлись.

Остановившись на небольшой полянке, решили передохнуть.

- Что это было? – спросил Мишка, слегка успокоив дыхание. Я пожал плечами:

- Я думаю, радиовзрыватель. Скорее всего, основной заряд спрятали внутри быков, потом заминировали всё остальное, особо не маскируя. Немцы разминировали мост, не заметив вторую закладку, и вот мы, такие красивые, нажали на кнопку…

- Откуда ты всё это знаешь? – подозрительно спросил меня Мишка.

- Ничего я не знаю, - не стал скрывать я, - Ты же знаешь меня всю жизнь, когда бы

я успел выучиться на диверсанта?!

- Откуда я знаю? Может, тогда, когда тебя сажали в карцер.

- В карцер?

- Ну да. В нашем детдоме был карцер, туда сажали нарушителей. Тебя долго не было. Может, тебя чему-то учили?

- Не надо гадать, Минька, - грызя травинку, произнёс я, - если бы я что-то помнил…

- Когда вспомнишь, расскажешь? – сгорая от любопытства, спросил Мишка.

- Если это не государственная тайна, - ответил я.

- Да, это похоже на тайну, - согласился Мишка, - Взорвал склад, взорвал мост! Я начинаю тебя бояться!

- Не бойся, я с тобой! – ответил я, - Давай ещё немного отдохнём, да и отправимся вперёд. Может, найдём кого из своих. Должны же здесь остаться какие-то войска.

- Какие ещё войска? – удивился Мишка.

- Окруженцы. Видишь, с какой скоростью движется немец? Где-то наши войска держатся, а где-то враг прорывается, и окружают тех, кто не отступает, понимаешь?

- Понимаю, - побледневшими губами проговорил Мишка, - Что с ними будет?

- Надо думать, что с нами будет. Думаю, разыскать такой отряд и прорываться с ним к нашим.

- А потом? В тыл?

- Постараются отправить, но может не получиться ничего. Сейчас такая неразбериха, что нам безопаснее находиться в войсках, чем ехать в тыл.

- Это так, - согласился Мишка.

- Ну, что, отдохнул? Пошли.

- Пошли… - кряхтя, поднялся мой друг.

Мы отправились наугад, думая, как выбраться из леса. Но через некоторое время не обрадовались этому: лес пересекала широкая дорога.

Мы залегли на обочине, в кустах, наблюдая за дорогой. Опаснее всего на войне пересекать дорогу. Вроде неширокая, и проглядывается в обе стороны, но, как только выйдешь, обязательно кому-нибудь попадёшься на глаза, и надеяться на то, что ты всего лишь пацан, и никому не нужен, не стоит. Может, наоборот, потому что не сможешь оказать сопротивления. Думаете, мало вокруг мрази? Все такие честные: эти – порядочные тевтонцы, эти – порядочные советские граждане…