Тем временем Мулат, будто ждал, когда деньги перекочуют в руки Хохмача, и с криком отчаянной досады отцепился от металлической решетки и рухнул в пыль. Противник его, напротив, издав победный клич гориллы, забрался на самый верх ворот, стал бить себя в грудь.

- Что-то Мулат сегодня не в ударе, - с притворным сочувственно посетовал Хохмач, - извини, тебе не повезло.

Хан, пытаясь поймать бегающий взгляд Хохмача, неожиданно спросил:

- Я видел рядом с тобой вчера девушку, где она?

- Девушка? Хохмач у тебя есть девушка, а ты не рассказал об этом своему другу? - влетел в разговор Лохматый.

Он только что спустился с ворот, был еще сильно возбужден, а потому излишне эмоционален и болтлив.

- Кто она? Надеясь, не Ирэн. Эта зануда сделает из тебя пай-мальчика. Что нам тогда делать без тебя?

- Он, наверное, про Ваньку спрашивает, - предположил Мулат, который уже поднялся с земли и отряхивал от пыли светло голубые, истертые в махру на коленках джинсы. - Так ее сегодня не было...

- Эге! Ноги целы. Так она тебе не по ногам попала? - Лохматый загоготал, довольный своей шуткой.

- По ногам? - переспросил озадаченный Хан.

Хохмач, испугавшись, что его болтливый и славящийся полным отсутствием дипломатичности друг собирается пересказать Хану его утренний прикол, сильно и выразительно наступил ему на ногу. Лохматый не славившийся проницательностью, поведение друга расценил как вызов и ответно наступил другу на ногу, потом наступил Мулату - на всякий случай. Мулат топнул ногой по широкой ступне Лохматого. Хан презрительно наблюдал за бестолковой возней парней.

- Где она, не знаете?

- А? Кто? - переспросил Лохматый, - А? Ванька? Так она жениться.

- Кто женится? - опешил Хохмач.

Новость о том, что Ивана отпросилась с занятий, чтобы выйти замуж за какого-то "ботана", рассказанная несколько минут назад Ириной, показалась Лохматому прикольной. Но его приятели, по-видимому, так не считали. Более того, по их удивленному виду он понял, что они были не в курсе.

- Ну, или замуж выходит. А вы, что, не знаете? Никто, кроме меня ничего не знает? Вы что с Марса что ли? Это ж новость с первых полос.

- За кого замуж? - спросил Мулат, он не мог понять, шутит Лохматый или говорит правду.

- Я ж говорю, а вы мне не даете, все ноги оттоптали. За Ботана, конечно. За кого еще? Только не спрашивайте меня, кто такой Ботан.

- Откуда ты это выкопал? - Хохмач все еще не верил услышанному, он даже покраснел от злости на Лохматого, который, как ему показалось, решил его подколоть.

Он, как уже упоминалось, считал себя знатоком женщин и был уверен, что "раскусил" Ивану в первый же день знакомства - "незамысловатая и простодушная, что на уме, то и на языке". Она никак не смогла бы промолчать о предстоящем замужестве, загодя растрезвонила бы об этом и не стала бы тереться после занятий в их сугубо мужской компании, а после занятий бежала бы к своему благоверному со всех ног.

- Выкопал, где закопали...

Лохматый не договорил, потому что в этот момент послышался резкий тренькающий звук, возвещающего о начале следующей пары. Не сговариваясь все трое ринулись в толпу несущихся к колледжу студентов. У Лохматого, наверное, были самые длинные ноги на курсе. Он всегда прибегал в аудиторию раньше всех, как бы далеко от нее не находился в момент звонка на занятия.

- Ты, идиот, откуда это взял? - крикнул вслед ему, едва поспевающий за ним Хохмач, голос его прерывался от бега, он тяжело дышал.

- Сам - идиот, - парировал Лохматый, рванул еще быстрее и оставил друзей далеко позади. У аудитории обернулся и крикнул:

- Спроси у Ирэн, если не веришь, - и скрылся за дверью.

Хан остался на месте. Некоторое время он пытался понять то, что только что услышал. Такого поворота событий он никак не мог предвидеть. Элементарно проиграл бой на первой минуте.

Прежняя жизнь его текла, как по расписанию - бои, тренировки, дом, занятия в колледже, редко - секс без обязательств на вечеринках и пикниках. К последнему курсу он попытался оценить то, что он имеет, и что ему может быть полезно в последующей жизни. Он стал более внимателен к окружающим, прислушивался к разговорам, не гнушался ни компании сверстников, ни преподавателей. Он изучал их, и не видел в них ничего, кроме недостатков, среди которых главным была инфантильная жадность. Жажда легкой наживы, ради которой люди рисковали близкими, страх, который заставлял их предавать свои убеждения, вот, что он видел. Он видел, как легко купить порядочность и еще легче добиться предательства. При этом причины измен или награда за них не имели абсолютных величин и категорий. В одном случае это могла быть обычная похвала, в другом - деньги. Он удивлялся, насколько легко одни убеждения заменялись другими и отстаивались с еще большим энтузиазмом и ожесточенностью. В какой то момент своих исследований людской сущности ему показалось, что у него весь мир - на ладони, которую он в любой момент может зажать в кулак.

Но все вдруг сместилось и перевернулось. Потому что однажды солнечным утром он увидел ее. Ее пристальное внимание к нему одному было нужнее ему, чем воздух. Он не хотел делить ни с кем дни и часы ее существования, но с тех пор так и не смог получить ее даже на минуту. Он не умел ухаживать за женщинами. Они всегда сами оказывались рядом, когда он хотел и даже, когда он не хотел женской ласки. Тело женщины уже давно не было для него тем таинственным сосудом, который молодой человек хотел бы испить с благоговением. Но она - другое дело. Его не интересовала ее история, не было ничего до него и не будет после их встречи, кроме него. Он жаждал быть с ней до мурашек на коже, до боли в паху. Упрямство, с каким он хотел ее, было непонятно ему самому. Ему казалось, он знает ее всю жизнь, только не мог вспомнить с каких пор. Он знал, что она - и есть та самая, о которой говорил ему Якудза.

Неожиданно навалившаяся усталость и ощущение тупого бессилия выбили его из ритма, который он задал себе с утра.

Гл. 8. ТАЙНА ЯКУДЗЫ

Раздражение сыграло с ним злую шутку - в спарринге с Ниндзя он пропустил удар в голову.

... Яркие солнечные блики на стенах, ласковые лица, заботливые руки, поднимающие его высоко над головой... и знакомый до боли в сердце ласковый прищур и тихий возглас сзади на японском языке: "Кацуро! Не урони Итиро"...

Поднимаясь с пола под сердитое ворчание Якудза, Хан спросил:

- Сэнсэй, ты знаешь, кто такой Итиро?

Лицо Якудзы осталось бесстрастным, взгляд скользнул мимо лица Хана.

- Где ты услышал это имя? - спросил он вместо ответа.

- Кажется, я его вспомнил. А Кацуро кто?

На лице Якудза застыла серая маска. Ниндзя странно посмотрел на учителя и быстро отошел прочь.

Напряженное молчание было неожиданно нарушено, стремглав влетевшим в спортивный зал мальчишкой, который крикнул, чтобы Хан бежал поскорее домой, потому что его отец убивает его брата, а вызывать милицию никто не решается.

Хан давно уже жил отдельно от родителей. Когда он поступил в колледж, то, заработав на нескольких коммерческих боях, он смог снять квартиру во Владивостоке и даже купил машину. Когда он сообщил, что будет жить отдельно, то увидел облегчение на лицах Олега и Полины, не сожаление, а именно облегчение, словно они только что сбросила с плеч тяжелый груз ответственности. Переживал только Сашок.

Сашок, был худеньким парнишкой с массой тела ниже средней для своего возраста. Мать то и дело лечила его от каких-то врожденных заболеваний. Русоголовый голубоглазый, он был похож на своих родителей во всем, кроме отношения к брату. Сашок гордился братом, почти боготворил его. Если Сашку по его слабости и не доставались пинки и подзатыльники, то только благодаря большому авторитету старшего брата. Со временем Сашок даже стал пользоваться своим родством в корыстных целях. Он мог подойти к соседу по улице и потребовать: