"А может это она? - он с надеждой заглядывал он в декольте проходящей мимо девушки, - Якудза сказал, что я должен найти. Значит, мне нужно проверить много вариантов".

Часто его поиски заканчивались в постели новой знакомой. Но какой бы темпераментной ни была ночь, на следующее утро от нее в душе оставалось изрядная доля усталого разочарования... и вины...

"Я не должен был, - твердил он, яростно выбивая песок из старой тренировочной груши, - Зачем мне нужен этот сорняк"...

Если бы он мог понять, зачем сейчас нужна была ему эта "подготовишка"! Но он не мог этого себе объяснить, просто знал, что должен, во что бы то ни стало, замкнуть круг ее интересов на себе, что без этого его жизненный путь будет нелегок, а результаты усилий сомнительны. Его движение к цели будет похоже на бой с тенью - красивой показательной программой без реальной победы.

Если бы он мог анализировать свои поступки, то был бы удивлен и недоволен несвойственным ему нетерпением, с которым он весь день занимался поисками незнакомой ему девушки. Поняв, что не сможет ее найти в стенах училища, он отправился в канцелярию. Среди анкет он рассчитывал найти нужную и узнать ее адрес. Натане он сказал, что ему нужны сведения по подготовительному отделению среди девушек, но не назвал имени, оставив ее умирать от любопытства и фантазировать о предмете его интереса. Чтобы получить доступ к нужной папке он заплатил секретарше 50 баксов.

Перекладывая анкеты, он внимательно разглядывал фотографии. Имя "Ванька" было похоже на кличку, реальное имя могло отличаться, поэтому он смотрел только на лица. Все напрасно, нужной анкеты в папке не было. В раздражении он бросил на стол последнюю просмотренную анкету, сгреб получившуюся кипу в неровную стопку и небрежно сунул обратно в папку, с надписью на титульной обложке: "подготовительное отделение - жен".

Пока Хан перебирал бумаги, Натана сидела в кабинете шефа, который располагался в смежной комнате, и собирала пасьянс "Косынка" - любимую игру всех женщин, хоть немного знакомых с компьютером. Дверь с зеркальной надписью "Директор" она предусмотрительно оставила открытой, чтобы не пропустить тот момент, когда Хан освободится. Ее снедало любопытство, кого искал самый популярный старшекурсник. Услышав его вздох и шорох, свидетельствующий о том, что клиент собирается уходить, она тут же бросила игру и возникла в проеме двери, красиво выгнув спину.

- Ну, что? Нашел, кого искал? - кокетливо спросила она.

Хан отодвинул не нужную уже папку и, на всякий случай, спросил:

- Уверена, что здесь анкеты всех девчонок с подготовительного?

- Обижаешь, - Натана надула полные губки, жирно обведенные ярко красной помадой, - Ты имеешь дело с ПРОФИ, парниша, - пропела она, как Элочка-людоедка из кинофильма "12 стульев".

Она покрутила пальчиком, очевидно, это жест на ее языке должен был означать "я тут самый нужный всем человек", и лукаво вспорхнула ресницами. Натана была довольно привлекательной дамочкой лет тридцати шести в самом расцвете красоты и сексуальности. Свои достоинства она подчеркивала ярким макияжем и броской одеждой. Слухи о ее романе с директором колледжа, который был при этом женат и имел двух детей, ничуть не досаждали ей. Напротив, она считала информацию о близости к телу Антона Владимировича большим плюсом в своей незамысловатой карьере. С одной стороны, считаясь фавориткой главного человека учебного заведения, она получала очевидную неприкосновенность от притязаний неискушенных в жизни и "всеядных" представителей студенчества, только что вырвавшихся из консервативных стен школ и гимназий и жаждущих познать все прелести свободы, в том числе, и сексуальной. С другой стороны, эта близость, подразумевавшая некоторое влияние на решения главного человека, прибавляла ее особе вес среди молодых преподавателей и перспективных старшекурсников. И поза и лукавый взгляд из-под жирно подведенных ресниц девушки были красноречивее слов: стоило бы тебе, "парниша", приглядеться к моим прелестям, кто знает, может быть, я тебе еще не раз пригожусь.

Хан уловил мысль девушки. Но его вполне устраивали деловые отношения, если это не шло вразрез с его интересами. Он предпочитал дамам платить за услуги, считая, что такие отношения обходятся ему дешевле.

Он щелкнул пальцами, показывая своим видом, что предлагаемое его не интересует, и, пройдя мимо обиженно надувшей губки Натаны, вышел. За дверью, в азарте толкая друг друга и гогоча, вели ученую беседу первокурсники. Машинально раздавая кивки знакомым, Хан прошел по коридорам колледжа, заглядывая в открытые двери аудиторий. Его цепкий взгляд скользил по лицам, но не находил нужного. Путь его окончился на том же крыльце, с которого начался, он обвел внимательным взглядом пространство, считаемое двором колледжа, посреди которого одиноко торчали старые решетчатые ворота. Был ли когда-то забор при этих воротах, который придавал бы им смысл, он не знал. Подумал: "Забор сдали в металлолом, а ворота не смогли снять". Уперся усталым взглядом в два кирпичных, сомнительной архитектурной ценности массивных столба, увенчанных коваными створками. На створках ворот повисли, намертво вцепившись в изъеденный ржавчиной металл, два студента. Они играли в игру "кто кого сбросит" под веселые вопли немногочисленных болельщиков. Ворота страшно скрипели, выводя заунывную мелодию. Он узнал парней. Это та самая вчерашняя компания подготовишек во главе с белобрысым балаболом в драных джинсах и джинсовой куртке с оттопыренными нагрудными карманами. "Курильщик или наркоман, - отметил про себя Хан и еще подумал, - Они то мне и помогут найти девушку".

- У этой игры есть правила? - спросил он, подойдя поближе.

- Конечно, есть, кто свалится первым, тот и проиграл, - ответил Хохмач.

Он был заинтригован неожиданным вниманием Хана к их бестолковой компании. "Ой, зацепила этого хлыща наша Ванятка," - подумал Хохмач, искоса наблюдая за лицом знаменитого старшекурсника. Хохмач считал, что очень хорошо разбирается в людях, особенно в женщинах. Его не очень сильно интриговал интерес матерого бабника, каким он считал Хана, к смешливой простушке. Ничего необычного - потянуло мачо на новенькую. А вот Ивана как-то очень странно отреагировала на Хана, будто, боялась. А должна была, по мнению Хохмача, гордиться его вниманием. Что такого таили в себе их отношения? Хохмач ощутил легкий укол ревности, ведь, он считал, что у него есть не плохие шансы уболтать девчонку на отношения.

- А ставки принимаете? - спросил Хан, пристально разглядывая собеседника.

Хохмач отвел взгляд. Хан выглядел спокойным и уверенным в себе. Дорогой серый костюм, из натуральной черной кожи ботинки, светлая с распахнутым воротом классическая сорочка и цепкий взгляд из-под припухлых век. В его присутствии Хохмач чувствовал себя очень неуютно. Под тяжелым взглядом черных глаз, он напрягся: что если пущенная им для хохмы сплетня про Ивану дошла до ушей самого Хана, и вот он подошел, чтобы расправиться с насмешником.

- О! Конечно! Не сомневайся! Мы все уже поставили. Подключайся! - сказал Хохмач в своей привычной манере рыжего клоуна, старательно скрывая робость, - Ставь на Мулата один к трем, не прогадаешь.

Хан усмехнулся - по хитрым лицам мотающихся на створках ворот драчунов он понял, что непременно проиграет, но все же достал из заднего кармана брюк две тысячи рублей. Хохмач изобразил на лице легкую степень разочарования такой скудостью ставки, и как бы нехотя взял деньги:

- Ну, если "капусты" нет, давай "деревянные", - с вздохом сказал он, убирая протянутые купюры в задний карман плотно облегающих его тощий зад джинсов.

Хан отметил про себя, что пальцы у Хохмача дрожали, когда он брал деньги. "Наркоман, алкаш или боится, - мелькнула мысль, - если боится, то кого? Меня? Почему? Нет, скорее всего наркоман. Это не плохо."