— Не волнуйся, Эм, тебе еще целый год!

— И он прекрасно начинается…

Эдвард шлепает огромную ложку свежевзбитых сливок на толстый кусок торта и передает тарелку мне.

Я смотрю на тарелку. Взбитые сливки + сверхбольшой кусок торта = 1000 килокалорий = почти 1/3 фунта. С таким же успехом я могу проглотить цистерну кипящего жира.

— Э-э… — Я пытаюсь сглотнуть, уже чувствуя, как этот груз распределяется по моим бедрам и ягодицам. — Слишком много! — наконец выпаливаю я, отсылая кусок обратно. — Гораздо меньше!

— Давай сюда, — говорит Вивьен и вгрызается в торт.

Эдвард отрезает мне тонюсенький ломтик, как я просила.

— Рут, тебе?

Рут качает головой и зажигает сигарету.

Первое, что я чувствую — это мягкость раздавленных ягод. Из них вытекает сок и наполняет рот терпкой сладостью. Как только на зубах начинают приятно щелкать семена, меня встречает следующий слой — жирные, без комочков, сливки, слегка приправленные ванилью, а за ними орехово-масляный хрустящий корж. Давно я не ела такой вкуснятины, очень и очень давно. Ведь в основном я употребляю салат без заправки, пачку сигарет в день и дексатрим с небольшим количеством метамуцила — фальшивый коктейль «метадекс», как я его называю. Я вгрызаюсь краем вилки в торт, готовясь съесть следующий кусочек.

Вивьен слизывает с костяшки пальца взбитые сливки и смотрит на меня поверх кулака.

— Так как твоя диета, Эмили?

Моя вилка зависает в воздухе.

— Прекрасно.

— Правда? Ты сбросила вес?

Стерва.

— Чуть-чуть.

— Сколько?

— Четыре фунта.

— А ты здесь уже как долго? — спрашивает Рут.

— Почти три недели.

Я-то думала, мой вес под контролем. Рут, очевидно, другого мнения. Она подается вперед и опирается на локти. Они торчат, как куриные крылышки.

— Нужно много спать. Так мне сказал мой агент в Филадельфии. Курить и много спать.

Я откладываю вилку в сторону и беру сигареты.

— Попробуй есть какой-то один продукт, — продолжает она. — Например, зеленый салат. Одна моя соседка так делала: ела головку айсберг-салата вместо завтрака, обеда и ужина. Много сбросила.

— Еще бы.

— Или только фрукты.

Это уже больше похоже не на продукт, а на целый класс продуктов, но я говорю:

— Угу.

— Мясо.

— Рут! — кричит Вивьен, в то время как я уже с отчаянием думаю, какую часть пищевой пирамиды мы еще не покрыли. — Не будь идиоткой, умоляю! Разве ты не видела рекламу картофеля? Вся фишка в сложных углеводах. Кто ест мясо, чтобы сбросить вес?

Вот-вот. Мы с жалостью смотрим на Рут. Та хмурится и насупливается.

— Моя мама ела, — бормочет она.

— А твоя мама была моделью? — парирует Вивьен, прекрасно зная, как и я, что мать Рут работает в магазине одежды для полных. — И вообще, сама садись на такую диету! Ты ешь только крекеры, а это углеводы.

— Зато это один продукт.

— Да, но…

— Девчонки! — Я поднимаю руки. — Спасибо. Все поняла.

Обе пожимают плечами: как хочешь. Вивьен поглощает торт, а Рут отходит от стола к телефону-переростку.

— Слушай, Виви, Стю звонил?

— He-а. А Кенни?

— Не-а.

Вивьен досадливо мотает своим «конским хвостом». Кенни, бой-френд Вивьен, лучший баскетболист команды «Майами хит». Несколько дней назад они поссорились. Что случилось, мы не знаем, кроме того, что она крикнула в трубку: «Псих!», помолчала, а потом добавила: «Псих, псих, псих!» Очевидно, Кенни с диагнозом не согласился.

— Боже! — восклицает Эдвард. — Звезда баскетбола, рок-звезда… А кто твой бой-френд, Эмили? Может, кинозвезда? Как там их… Кинозвезда новой волны?

— У меня нет бой-френда.

— Может, ты с кем-нибудь сегодня познакомишься! — восклицает Рут. — В свой день рождения!

— Может, — вторю я.

На самом деле я даже не сомневаюсь. У меня девятнадцатый день рождения, я иду его отмечать, а в подарок хочу Кэри Коннери.

Наша первая остановка сегодня — клуб «Трэмп». Должна признаться, особой любви к нему я не питаю. «Трэмп» — закрытый клуб «только для членов». То есть этот клуб отвергает более или менее харизматичных любителей поразвлечься, а принимает два вида посетителей: бледную немочь (всякие типы благородного происхождения, деликатного воспитания и еще более деликатного телосложения, с плохим запахом изо рта и без малейшего умения танцевать) и «модельных кобелей».

«Модельные кобели». Не сомневаюсь, этот грубый термин вам понятен, но позвольте рассказать о них поподробнее, потому что в Лондоне встречается несколько разновидностей.

Днем «модельные кобели-банкиры» — инвестиционные банкиры, особенно трейдеры и брокеры — бегают по улицам и раздают визитки, что делается с невозмутимой эффективностью человека с плакатами на груди и на спине, раздающего флайеры на обед. Ночью эти банкиры — обратите внимание на множественное число, банкиры всегда ходят стаями — становятся смертельно опасными хищниками, скрывающими свою жажду крови под загадочными костюмами в яркую полоску или пиджаками с французскими манжетами и запонками в виде кранов холодной и горячей воды, леденцов или свинок. Как только банкиры-«кобели» загоняют вас в угол — а это произойдет обязательно — они пускают в ход тяжелую артиллерию: рассказывают, на кого работают (но только если это Морган Стэнли, Гольдман или Лазард) и где они получили магистра бизнес-администрирования (но только если это Гарвард, Уортон или Стэнфорд). Взяв ворота штурмом, они начинают рыться в вашем сундуке с сокровищами: в какой именно области вы работаете моделью? Если хотите от них избавиться, ответ простой: «Снимаюсь в каталогах «Кмарт», и то, когда повезет». Поверьте: даже самый жирный, лысый и вертикально озадаченный банкир убежден, что достоин лучшего.

Если же вам хочется поиграть в кошки-мышки, скажите, что «только что» вернулись со съемок: «белья» (дополнительные очки, если упомянете «Да перла», «Козабелла» или «Виктория сикрет»), «купальников» (обязательно включите слова «фотография на развороте», «стринги» или «топлесс») или любую «кампанию/рекламу/контракт с «Бэн де солей»/«Нивея»/«Нэар». Тогда у вас появляется новый щеночек, который просто просится на поводок.

И вы уходите.

Сегодня, когда мы быстро спускаемся по слабо освещенной лестнице в ночной клуб, становится ясно, что придется иметь дело с «модельными кобелями» второго типа. Они растеклись по диванам толстым слоем, как патока. Королевские «модельные кобели».

Королевская разновидность встречается, пожалуй, только в Лондоне, но я говорю не о Виндзорах. Они не англичане и не всегда королевской крови. Это внуки, племянники или троюродные братья королевской семьи ________ (подставьте название какой-нибудь арабской тиранической диктатуры). Как и банкиры, «королевские кобели» ходят стаями — даже более многочисленными. Их легко узнать по сшитым на заказ костюмам (последняя пуговица рукавов обязательно расстегнута просто потому, что ее можно расстегнуть), их галстуки/шарфики/прочие аксессуары выполнены из шелка цвета драгоценных камней, а еще они обвешаны золотыми украшениями. Как и банкиры, «королевские кобели» прекрасно умеют загонять девушек в угол; в отличие от банкиров, они не спрашивают о том, какие именно заказы вы выполняете. Они ни о чем вас не спрашивают. Им просто нравится, когда вы вокруг них крутитесь.

Да, их называют «модельными кобелями», но не надо понимать название так буквально. Хотя очень многие модели позволяют этим типам покупать им шампанское литрами и кокаин граммами, спят с ними совсем отчаявшиеся.

И все-таки я рада их видеть! Я потому сюда и пришла. «Модельные кобели» там, где модели, а где модели, там, как я надеюсь, — нет, смиренно уповаю — найдется один очень красивый шотландец, который только и ждет, чтобы меня забрать.

Но я его не вижу.

— Вкуснятина, «Кристал»! — кричит Рут, узнавая бутылку, несмотря на колеблющиеся тени и слабое освещение. — Хочешь?

Я энергично киваю. Рут находит бокалы-флейты, и мы присоединяемся к моделям, столпившимся вокруг латунно-деревянного стола, уже заставленного недопитыми коктейлями и пепельницами.