– Класть я хотел на все твои дела, ясно, девочка? – парень чуть наклонился ниже, окутывая меня своим охренительно особенным ароматом: я его помнила с того вечера, когда запах влажной от моих поцелуев кожи его шеи и парфюма смешивался с запахом метро. – Ты, похоже, в себя поверила, раз решила меня игнорировать всю неделю. Поиграть хочешь? Или ты таким способом пытаешься показать «сильную и независимую»? – я сглотнула, скорее по привычке, чем из надобности, ведь во рту совершенно пересохло. – Можешь не отвечать, твои отговорки, на самом деле, меня мало интересуют.
– Может, я тогда пойду? – что ж, надежда умирает последней.
– Конечно, пойдешь. После того, как я расскажу тебе одну маленькую историю, – я захлопала глазами в непонимании, чувствуя, как по спине бегут мурашки от взгляда брюнета. Он переместил свою ладонь с моей челюсти на щёку, осторожно погладил большим пальцем мою скулу и провёл рукой по шее. Зацепив пальцами верхнюю пуговку моей рубашки, он с лёгкостью её расстегнул, улыбнувшись уголком рта. – Однажды, будучи студентом второго курса, я пришёл на организационное собрание для первокурсников, где должен был рассказать о профкоме нашего университета. Я немного волновался, если честно, стоял около двери, ожидая, пока мне предоставят слово, и рассматривал новеньких. За первой партой сидела одна девчонка, светловолосая и безумно красивая, с гладкой кожей без веснушек, с очерченными губами, не тронутыми помадой. Она была очень серьёзной, хмурилась, всё время что-то записывая в свой ежедневник, хотя у всех вокруг было приподнятое настроение, – я не смела его перебивать, лишь продолжала цепляться пальцами за подлокотники, не отрываясь от глаз Белозёрова. Моя рубашка уже полностью была расстёгнута и практически стянута с плеч. Но я молчала. Молчала и слушала, позволяя ему себя раздевать. Потому что больше всего на свете сейчас я хотела, чтобы он продолжал меня касаться. И рассказал историю до конца. – На первом собрании профкома, который пополнился первокурсниками, я снова увидел эту блондинку. Её звали Соня, и мне показалось, что ей ужасно идёт её имя. Такое же нежное, как она. Но первое впечатление обманчиво, правда? Девчонка оказалась той ещё сучкой, – щёлкнул замочек бюстгальтера, и я вздрогнула. Быть такой беззащитной перед ним было чертовски страшно, но я не двигалась, наблюдая за тем, как Белозёров облизывает пересохшие губы, когда касается кончиком указательного пальца моего затвердевшего от прохладного воздуха соска. Или не от воздуха. – На первом же собрании она сказала мне что-то ужасно язвительное, отчего все засмеялись. Больше всего на свете я не люблю, когда кто-то смеет надо мной насмехаться, потому блондинка моментально вызвала во мне желание отомстить. К слову, я не сильно злился, пока что-то подобное не повторилось ещё несколько раз, и этого я уже спустить ей не мог.
– Ты первый начал, не обманывай, – я была возмущена, потому не смогла смолчать. – Ты подошёл ко мне и при всех сказал, что девушкам в профкоме полагается носить юбки покороче!
– Милая, это был знак внимания, пусть и немного первобытный. Нормальная девушка просто бы улыбнулась, смутившись, а не стала бы говорить что мне, недопикаперу, нужно обратиться с подобным подкатом к кому-то более глупому, кто бы соответствовал моим умственным способностям. Не находишь, что вышло несколько грубовато? – он передразнил меня без особого рвения, скорее с упрёком.
– Нечего было пробовать на мне свои неандертальские заигрывания.
И лучше бы я продолжала держать язык в заднице, с чем успешно справлялась двумя минутами ранее, ибо в глазах Белозёрова загорелся недобрый огонёк: я распаляла его злость с каждой минутой всё больше, усугубляя собственное положение.
– Кажется, я не разрешал тебе меня перебивать, – брюнет соскочил на ноги передо мной, вынуждая меня подняться. Буквально пару секунд он всматривался в мои глаза, словно хотел что-то увидеть там, но я была слишком поглощена собственным страхом.
Он поцеловал меня.
Вот так просто. Буквально пару секунд назад обвинял меня, а теперь целовал так, что подгибались колени, сжимал в руках мои ягодицы, пошло задрав юбку, и сминал мои губы своими. Не спеша, смакуя процесс, подчиняя меня своей власти. Словно издеваясь.
Я чувствовала, как теплеет внизу живота, эту дрожь во всём теле, потому что Белозёров, что греха таить, мог обращаться с девушками, и делал это блестяще. Настолько, что, почувствовав его язык на своей шее, я не смогла сдержать стона.
И тут же была за это… наказана?
Парень подтолкнул меня в сторону стола и наклонил так, чтобы я упёрлась грудью в деревянную поверхность. Это немного меня отрезвило, я даже дёрнулась и попыталась вывернуться из его захвата, но тут же была прижата его телом сверху. Он дразнил меня, толкнувшись пару раз в мои бёдра, а затем начал шептать в самое ухо, вызывая новый поток мурашек.
– Соня с завидным остроумием отвечала на все мои шуточки, что со временем превратилось в затянувшуюся игру. Всё бы ничего, вот только если днём я думал о том, как бы побольнее её задеть, то ночью, в своих мечтах и снах просто горячо и безудержно имел её во всех позах, потому что знал, что, чёрт… блондиночка не была шлюшкой и не отвечала на нелепые ухаживания ребят из университета. Словно берегла себя для меня. Если честно, я даже думал, что она девственница, но вскоре разнюхал через её приятельницу, что блондиночка долгое время встречалась с каким-то парнем в старших классах и тогда начала вести половую жизнь. Я немного расстроился, но не злился. Наличие опыта только подогрело моё желание заполучить красавицу-первокурсницу, – я зажмурилась, кусая губу, чувствуя, как его губы касаются моего уха. Чувствуя, как его пальцы стягивают с меня колготки вместе с трусиками. Его ладони на моих бёдрах заставляли меня постыдно течь, но я не могла это контролировать. Так же, как не могла сдержать очередной стон, ведь его рука накрыла мою влажную плоть. – Но, словно по закону жанра нелепой романтической мелодрамы, к желанию отыметь сочную попку прибавилась незваная ревность. Мне не нравилось, когда к ней подкатывали другие парни, и, когда я это осознал, мне пришлось признать, что Соня интересна мне не только как объект моей похоти. И после одного интересного случая в метро, не думать о ней стало практически невозможно. Я хотел, чтобы этот тигрёнок был моим, во всех смыслах этого слова. Серьёзные отношения не в моём стиле, на самом деле, – свои слова он подкрепил глубоким проникновением своих пальцев в моё лоно. Я заскулила сквозь зубы и зажмурилась, наслаждаясь движениями его пальцев, наслаждаясь тем, что он мне говорил… – Тем не менее, с Соней хотелось попробовать. Вот только эта девчонка стала меня избегать. А мне совершенно не понравился такой расклад.
Я не слышала звука расстегивающейся ширинки, но то, что в следующую секунду он заменил свои пальцы упругим членом, могла сказать наверняка, потому что восхитительное чувство заполненности просто сорвало мне крышу.
Белозёров провёл рукой по моей спине, оторвавшись от моего уха и выпрямившись: очевидно, так было гораздо удобнее меня трахать, потому что ускорившиеся толчки заставляли меня просто задыхаться.
Он ласкал руками моё тело, шею, губы: когда он проник указательным пальцем в мой рот, я почувствовала, как начинают сокращаться мои мышцы вокруг его члена. Оргазм не заставил себя долго ждать, и каждое последующее проникновение отдавалось сладкой истомой внутри меня. Мне хотелось сдохнуть от удовольствия, потому что сердце колотилось, как сумасшедшее, а колени подгибались так сильно, что хотелось навсегда запечатлеть в памяти этот унизительный, но до охуения хороший секс.
И да, кажется, Белозёров на меня плохо влияет, потому что матом я не позволяла себе ругаться даже в мыслях.
Он предусмотрительно не стал кончать на меня, воспользовавшись одной из салфеток, что всегда лежали на моём столе. Теперь за ним тяжело будет работать: воспоминания еще долго будут заставлять меня краснеть, это я могла сказать наверняка.
