Я не могла ошибаться: в его взгляде плясало восхищение, смешанное с каким-то невероятным удовлетворением, словно он добился желаемого.
– Понял я, понял, малышка. Приятно удивлён: оказывается, человеческие эмоции тебе не чужды, – прошептал парень мне в губы, пытаясь приблизиться, но я не позволила устраивать ему показательные выступления перед всеми, потому немедленно отстранилась.
– Зато тебе, как я посмотрю, чужды, потому что ведёшь себя, как козлина последняя, – на самом деле, мне хотелось сказать ему что-то более ёмкое, но матом я ругаться не любила, потому что мои родители вышколили во мне любовь выражаться интеллигентно. Надеюсь, слово «козлина» не слишком выбилось из моего привычного лексикона. – Приятно было поболтать, Белозёров.
Я выпустила из пальцев ткань его кофты и уверенной походкой пошла в сторону выхода, стараясь не смотреть по сторонам: видеть офигевшие рожи своих коллег желания во мне не было.
Был уже довольно поздний вечер, но метро, к счастью, работало до самой ночи.
Сентябрьский воздух всё ещё сохранил какое-то летнее тепло, поэтому в тонком удлинённом кардигане, накинутом на плечи, мне было вполне комфортно.
Из головы никак не желал выходить Белозёров, который просто вывел меня сегодня, чего, казалось, целенаправленно добивался. Из него выйдет отличный председатель, я знала, потому что все его просто обожали, но от этого мне не становилось легче. Я понимала, что, несмотря на свою компетентность, я никогда не стану действительно талантливым организатором: слишком честная, не могу улыбаться людям, которые мне не нравятся.
Я села в абсолютно пустой вагон, скинув с плеча сумку и вытянув ноги, которые нещадно ныли. Ехать мне нужно было практически до конечной станции, что должно было занять не менее получаса, поэтому я спокойно откинулась на спинку сидения, решив немного вздремнуть: сказывалось напряжение и усталость.
Вот только осуществить свои планы мне не удалось, потому что когда поезд тронулся, я чуть приоткрыла глаза и увидела, что напротив меня сидел красивый молодой человек, лукаво улыбающийся мне.
Да, Александр Белозёров был действительно красивым, что я отрицать совершенно не могла. Но, как ни странно, своей внешностью он не шибко пользовался, так что репутации бабника в университете у него не было.
Из-за шума, я не могла спросить у него, какого хрена он попёрся за мной сюда, потому, дождавшись остановки на следующей станции, я выпрямилась и снова нахмурилась, выжидающе глядя на него.
– Белозёров, ты издеваешься? Какого чёрта?
– Из твоего нежного ротика грубые слова звучат отвратительно, Сонечка, – елейно прошептал он в излюбленной привычке. – На самом деле, я просто ужасно устал, и решил свалить пораньше, а когда увидел тебя у входа в метро, не мог не догнать.
– Мог бы сесть в другой вагон, засранец, – сердито прошипела я, наблюдая, как он нагло скользит взглядом по моим ногам, которые я вытянула для удобства. Тут же, словно спохватившись, я согнула их в коленях и положила на них руки.
– Не мог, Сонь. Упустить шанс напоследок полюбоваться твоими ножками?
Двери вагона снова закрылись, и поезд тронулся. Пока поезд не успел набрать скорость, и было относительно тихо, мы могли продолжать диалог.
– Не налюбовался другими девчонками за вечер? Там были наряды пооткровеннее моего.
– За тобой наблюдать интереснее: запретный плод сладок.
Его голос потонул в привычном шуме метро, а я закатила глаза и отвернулась, продолжая чувствовать кожей, как он прожигает меня взглядом.
Если откинуть в сторону все предрассудки, весь сегодняшний вечер Белозёров уделял мне много внимания, и его взгляд вовсе не был схож с моим. Несмотря на то, что мы часто с ним ругались в течение прошлого года, он смотрел на меня с желанием, а на меня уже давно никто так не смотрел, ввиду того, что я очень мало времени уделяла личной жизни, став студенткой.
Он считал меня запретным плодом, чем-то недоступным и холодным, но я совершенно не являлась таковой. Да, порой мне сложно сближаться с людьми, потому что привыкла всё ставить под сомнение, да, я не могу решиться на сумасбродные безбашенные поступки, потому что люблю всё продумывать наперёд, но в словах Белозёрова моя прагматичность приравнивалась к оскорблению.
И мне страстно захотелось доказать, что я совсем не сухарь, коим он меня считал, что я обычная девушка, которая умеет быть женственной и горячей.
Тем более его жаждущий взгляд уже сам говорил за себя: пустота вагона располагала к принятию решения. И даже если я пожалею об этом после, сейчас я докажу, насколько он ошибался.
А потом в университете буду ловить на себе его голодные взгляды и знать, что выиграла, пусть это и останется лишь между нами.
Я снова повернула к нему голову, наблюдая, как потемнел его взгляд от одного моего движения: я чуть раздвинула ноги, согнутые в коленях, и откинулась на сидение, чуть задрав подбородок. Я знала, что он с лёгкостью может разглядеть моё бельё, потому развела колени ещё чуть шире. Мои руки быстро расстёгивали пуговки на блузке, и я вдруг улыбнулась оттого, что надела сегодня очень красивый бюстгальтер, вид которого явно пошатнул самообладание брюнета.
Мне нравилось видеть вожделение в глазах Белозёрова, бесспорно. Ещё я не могла спорить с тем, что и сама невольно заводилась от этого маленького озорства.
На следующей станции в наш вагон, к счастью, никто не зашёл, поэтому я уверенно встала с сидения и приблизилась к сидящему напротив парню, который смотрел на меня снизу вверх.
– Сегодня ты победил меня, Белозёров. Но я не могу остаться не отмщённой, правда? – моя рука скользнула к его лицу, лаская пальчиками гладковыбритую щёку брюнета, а дальше зарываясь в его волосы. – Несмотря на то, что весь следующий год я буду находиться под твоим руководством, сейчас ты – в моей власти.
Я широко улыбнулась и удобно устроилась на его коленях с раздвинутыми ногами лицом к нему. Он не стал терять времени, тут же стаскивая с моих плеч расстёгнутую рубашку, соглашаясь принять участие в моей авантюре.
Саша всегда загорался быстро, это отчетливо выделялось еще во время совместной работы в профкоме, но сейчас он словно слетел с катушек, зарывшись в мои волосы пятернёй. Его горячие губы встретились с моими, даря сладостную страстную ласку. Белозёров был нетерпелив: его язык быстро проник в мой ротик, превращая этот и без того дикий поцелуй в какое-то безумие. Его пальцы, зарывающиеся в мои волосы, уже доставляли мне дискомфорт, но физическая боль только распаляла желание.
Лаская его шею языком и губами, продолжая нетерпеливо ёрзать на его коленях, я опустила руки вниз, чтобы справиться с его ремнём, что оказалось практически непосильной задачей, потому ему пришлось мне помочь.
Я оттянула нижний край его боксеров, опуская взгляд вниз и облизывая нижнюю губу в предвкушении ощущения заполненности. Я не стала медлить, лишь отодвинула в сторону край своих трусиков, не позволяя Белозёрову ко мне прикасаться, и сама уверенным движением насадилась на его твёрдый член.
Парень глухо застонал, откидывая голову назад, давая мне возможность продолжать целовать его шею, что казалось мне удивительно приятным: доставлять удовольствие своему партнёру иногда восхитительнее, чем получать его самой.
Он вцепился пальцами в мои ягодицы, словно умоляя делать движения более резкими, и я, внимая его просьбам, начала скакать на нём, как сумасшедшая, задыхаясь от собственных стонов, которые заглушал звук движения метро. Парень подстраивался под мой ритм, делая толчки ещё более глубокими, а я целовала его губы, поддаваясь неконтролируемым желаниям. Что говорить, заниматься с ним сексом было потрясающе: как оказалось, Белозёров был не просто отличным лидером, но и первоклассным любовником.
Когда меня накрывал оргазм, Саша целовал мои волосы и прижимал к себе ближе, продолжая вдалбливаться в моё покорное тело. Он вовремя приподнял меня над собой, чуть подаваясь вперёд и заканчивая куда-то на пол: было плевать, если честно. Парень провёл пальцами по моей промежности, вызывая последнюю дрожь.
