Ворон посмотрел на него как на дебила.

— А ты как думаешь, Шед?

— Но…

— Теперь это не столь важно, а?

— Наверное… — Однако это было не так. Аза, конечно, не бог весть кто, но Шед его знал. Они не были друзьями, но иногда помогали друг другу. — Нет, Ворон, нет. Он сможет выкарабкаться. Если бы я был уверен, что он двинет кони, тогда да. Нет тела, нет никаких вопросов. Но я не могу его убить.

— Да-а. Всё-таки проявил немного мужества. А как ты собираешься заставить его молчать? Этот тип из тех, чья болтовня может стоить кому-нибудь жизни.

— С этим я разберусь.

— Как пожелаешь, партнёр. Шея — частная собственность.

До Чёрного Замка они добрались уже глубокой ночью. Первым въехал Ворон. Шед — сразу за ним. Они остановились под той же аркой, что и раньше. Да и работа была той же. После того, как выгрузили тела, высокая, тощая фигура двинулась вдоль ряда трупов.

— Десять, десять, тридцать. Десять, десять… — и так далее.

Ворон начал спорить. Больше десятки предлагали только за тех бандитов, что следили за Вороном у Ограды, и за Азу, который остался лежать в телеге.

Длинный обернулся к Ворону.

— Они умерли слишком давно. Почти ничего не стоят. Если тебе не нравится, забирай их обратно.

— Хорошо, хорошо, договорились.

Длинный отсчитал монеты. Шесть из каждых десяти Ворон положил к себе в карман. Остальные отдал Шеду. Сделав это, он повернулся к длинному.

— Этот человек — мой партнёр. Он может прийти один.

Длинная фигура слегка наклонила голову, вынула что-то из-под одежды и подала Шеду. Это была серебряная эмблема в форме двуглавой змеи.

— Если придёшь один, держи её при себе, — сказал Ворон. — Это твоя охранная грамота.

Под его пристальным взглядом Шед опустил эмблему в карман, уже набитый серебром.

Он торопливо принялся считать. Его доля — сто двенадцать лев. Чтобы скопить такую сумму, понадобилось бы по меньшей мере лет пять. Он богат! Чёрт побери, он богат! Теперь он может сделать всё, что пожелает. Никаких долгов, никакого Крага, который медленно, но верно душил. Можно больше не экономить на еде, можно привести в порядок «Лилию». Может быть, найти место, где матери будет обеспечен хороший уход. Женщины. Все женщины, которых Шед пожелает.

Разворачивая телегу, он заметил кусок стены; его будто бы в прошлый раз не было. Из него смотрело лицо. Это было лицо человека, которого они с Вороном привезли ещё живым. Глаза смотрели прямо на Шеда.

Шелест доставила нас в полуразрушенный замок под названием Черепица. Он возвышался над всем Можжевельником, а Ограда находится непосредственно под ним. В течение всей следующей недели мы ни разу не общались с хозяевами. Наречие, на котором говорили они, было совершенно не похоже на наш язык. Затем мы были осчастливлены знакомством с головорезом по имени Вол, немного болтавшим на языке Городов-Драгоценностей.

Вол был своего рода буксиром местной религии, которую я, например, совершенно не понимал. На первый взгляд это похоже на культ мёртвых. Но если присмотреться, можно заметить, что мертвецам здесь не поклоняются, а, скорее, уважают их. И фанатично берегут, тысячелетиями складывая в одном месте. На этом почитании выстроена жизнь всего Можжевельника, за исключением Котурна. У его обитателей есть гораздо более насущные проблемы, чем забота о мёртвых.

Я сразу же невзлюбил Вола. Этот человек, откровенный садист, готов был в любую секунду пустить в ход силу. Громила, который все вопросы решает кулаком. Когда Леди захватит Можжевельник, он выживет. Её подручным нужны такие типы.

Я ожидал, что захват этих земель произойдёт ещё до прибытия Капитана. Когда он сюда доберётся, мы уже всё сварганим. Да одного лишь слова из Амулета достаточно, чтобы сделать это. И я не замечал ничего, что говорило бы о том, что люди Герцога попытаются этому помешать.

Как только Трещина и Шелест доставили сюда всех наших людей, включая переводчиков, Вол, Герцог собственной персоной и человек по имени Харгадон (главный Сторож Мёртвых, в его ведении находились Катакомбы, куда складывают мертвецов) вывели нас на северную стену Черепицы, на самый лютый холод. Герцог вытянул руку.

— Я просил о помощи вон из-за той крепости.

Посмотрев на неё, я вздрогнул. Было в этой крепости что-то такое, от чего мурашки побежали по телу.

— Мы зовём её Чёрным Замком, — сказал он. — Этот Замок стоит здесь уже несколько столетий. — И тут он выдал такое, от чего мы чуть не поперхнулись. — Началось всё с одного чёрного камня, который лежал рядом с мертвецом. Человек, его нашедший, попытался забрать камень. И умер. А камень начал расти. С тех пор он так и растёт. Наши предки пытались экспериментировать. Они пробовали разрушить камень. Но не смогли. А тот, кто дотрагивался до него, умирал. Во имя спасения своего рассудка люди решили просто не обращать на этот камень внимания.

Прикрывая глаза от солнца, я опять принялся разглядывать Замок. Ничего особенно необычного я не заметил, за исключением того, что был он совершенно чёрным и вид его вызывал жуткую оторопь.

— Несколько веков он практически не рос, — продолжал Герцог. — Но прошло всего несколько поколений с тех пор, как он перестал быть просто камнем. — Лицо его приняло измученное выражение. — Говорят, в нём кто-то живёт.

Я улыбнулся. А чего он ожидал? Крепости существуют, чтобы защищать кого-нибудь, независимо от того, строятся они или растут сами.

Харгадон подтвердил рассказ. Он был на своём посту уже очень давно и за это время хорошо освоил напыщенный стиль поведения, надлежащий официальному лицу.

— Последние несколько лет Замок растёт чертовски быстро. Сторожевой Департамент озабочен слухами, доходящими из Котурна. Правда, они слишком невероятны, чтобы быть правдой. Говорят, что тот, кто живёт в Замке, скупает трупы. Достоверность этих слухов является причиной непрекращающихся споров в Департаменте. Однако нельзя не признать, что сейчас из Котурна поступает недостаточно трупов. Десять лет назад наши уличные патрули собирали больше. Времена сейчас тяжелее. Нищих на улицах стало больше. Должно и умирать больше. Живут-то они под открытым небом…

Ну и лапочка этот Харгадон. Звучит так, как будто фабрикант жалуется на снижение прибыли.

— Есть предположение, — продолжал он, — что скоро Замку больше не потребуются трупы. Если всем этим слухам вообще можно доверять. Я не уверен. — Он честно рассказал истинное положение вещей. Это по мне. — Обитатели Замка могут стать достаточно многочисленными, чтобы захватить здесь всё, что им захочется.

— Так ты думаешь, что люди продают трупы? — спросил Элмо. — Тогда почему ты не сцапаешь их и не заставишь говорить?

Настало время и громиле вступить в разговор.

— Мы не можем поймать их, — сказал Вол. Он говорил тоном «ох, если бы они дали мне сделать, как хочу я…» — Видите ли, всё творится в Котурне. А это другой мир. Вы не сможете ничего выяснить, если вы сами не оттуда.

Шелест с Трещиной стояли немного в стороне, рассматривая Чёрный Замок. Выражение их лиц было на редкость угрюмым.

Герцог желал получить то, что хотел, за бесплатно. В сущности, ему надоело постоянно тревожиться из-за этой крепости. Он сказал, что любой ценой хочет избавиться от беспокойства. Только нам придётся делать то, что захочет он. Например, Герцог пожелал, чтобы мы оставались в Черепице. А его люди и люди Харгадона будут действовать как наши глаза, уши и руки. Он боялся неприятных последствий, если о нашем присутствии станет известно.

После разгрома Амулета в Можжевельнике осело несколько беглых повстанцев. О Леди здесь знали, но не принимали её во внимание. Герцог опасался, что беженцы могут доставить ему неприятности, если заподозрят в сговоре с Леди.

В каком-то смысле он был идеальным повелителем. Всё, что ему надо было от своих людей, это чтобы те оставили его в покое. А он, в свою очередь, готов был обещать то же самое.