– Держи, хлопец, мамке спасибо за солому и ночлег. Лошаденки-то совсем исхудали.

– Спасибо, дяденька, – взяв молоток, обрадовался мальчик. Тот казался топором в его худенькой руке.

Женщина лет сорока, выйдя из покосившейся избушки, прокричала вслед удаляющейся телеге:

– Бейте супостата, гоните с земли родимой…

Стройников посмотрел в сторону деревни – уродливыми изваяниями выделялись на снегу обгоревшие печи. Всего год назад здесь были фашисты.

Решив срезать полдороги лесом, упряжка, обогнув бурелом, проехала мимо сожженных остовов танков и автомобилей, стащенных с дороги тягачами. Словно на кладбище, белели закопченные кресты. За дружеской беседой время летело быстро. Смеркалось. По расчетам Михася оставалось чуть меньше пяти верст до нашего поста в одной из деревень, где можно остановиться на ночлег, а там и до Гомеля рукой подать.

Треснули надломившиеся ветви у дороги, Михась, придержав лошадей, остановил телегу.

– Спокойно, ребята, проверка документов, – заговорил один из приближающихся к ним солдат.

Их было двое. Сапоги по щиколотку в лесной тягучей грязи с хвойными иглами вперемешку. Перепачканные бушлаты, небрежно нахлобученные шапки. У одного за спиной болталась трехлинейка, за поясом – наган. Второй держал ППШ наперевес.

– Кто старший? – приказным тоном спросил высокий солдат с ППШ.

– Старшина Мирошниченко, – гуторил Михась, – везу хлопцев с медсанбату, полк наш в Гомеле стоит. А вы, собственно, кто будете? – обратив внимание на солдатские петлицы, спросил бдительный Михась.

Без погон и отличительных знаков, ни офицера в патруле, форма поношенная. Сам Мирошниченко уже полгода носил погоны старшины, недавно введенные приказом НКО.

– СМЕРШ, – махнув перед носом красной корочкой, сказал боец. – Слезай с телеги, а ты, усатый, сымай Шмайсер!

– Это не Шмайсер, вы… – хотел, было, вмешаться в диалог Николай.

«Это же не контрразведка! Михась, не клади автомат!» – мысленно закричал он.

Словно читая его мысли, Мирошниченко, поглаживая усы, чуть кивнул приятелю и положил автомат на телегу. Он знал, что кроме него никто не вооружен. Товарищи отошли от телеги, и незваный гость начал перебирать скудный скарб, то и дело откладывая что-то себе в вещь-мешок. Четверка фактически была под прицелом автомата, делая вид, что не целится в них, солдат встал левым боком.

– Закурить не желаешь? – подмигнув старшине, вышел вперед Андрей.

– Ваш табачок – мой огонек! – с ухмылкой произнес автоматчик.

Штайнер неловко уронил папиросу в грязь – это был сигнал.

За ремнем у старшины был верный ТТ. Патрон в патроннике. Четыре хлопка распугали вороньё с деревьев. Автоматчик был сражен наповал, а его приятель в конвульсиях сползал с телеги.

– Ну, братцы! Ну, удружили! – шаря по карманам, причитал Михась. – Дезертиры! – отбросил он в кусты военный билет.

Стащив сапоги и забрав оружие, друзья, оттащив тела подальше от дороги, продолжили путь. Вскоре они прибыли в небольшую деревушку.

Крепко выспавшись, бойцы запекли картошку в печи и, доев консервы, направились к телеге. Старшина, поднявшись на полчаса раньше всех, разложив оружие, ждал, пыхтя папироской. Николай, выйдя на улицу, прищурился от белизны снега. Он хрустел под ногами, словно галеты, которые Михась по простоте своей называл «англицким печеньем».

– Вот и зима пришла.

Старшина, улыбнувшись, протянул ему наган.

– Где ещё такой подарок сыщешь? – подал Михась патроны.

Положив десяток «маслин» в карман, Николай, заткнув револьвер за пояс, уселся за телегу.

– Тебе, Андрюха, пулемет выдадут, поэтому энто тебе ни к чему, – рассуждал Мирошниченко. – А ты, Сашка, получи ППШ. Вот только диск всего один.

– А как же винтовка?

Михась лишь улыбался в ответ.

Седой коренастый старик ловко взобрался на крышу своей хаты и, взявшись за палку, вставленную поперек трубы, выудил оттуда две здоровенные закопченные рыбины.

– Держите, сынки, на яблоневых дровах сготовил.

Повезло им со старшиной. Одну рыбину съели сразу, очистив от копоти, а вторую, завернув в тряпку, спрятали в сене.

Через два часа они были в Гомеле. Концентрация войск была высокой, очевидно, 1-й Белорусский фронт готовился к наступлению на этом участке. Проезжая мимо полуразрушенных домов, они подъехали к бане, возле которой набралась приличная очередь почти в батальон. Молодой лейтенант, шустро подбежав к телеге, поздоровался со старшиной. Николай узнал Костю Белякова. На должность расстрелянного три года назад командира полка поставили взводного, а Белякова, имевшего курсы политрука, поставили командовать взводом. Стройникова как беспартийного не могли назначить на эту должность даже с институтским образованием учителя русского языка.

– Здравия желаем, товарищ лейтенант! – хором крикнули бойцы.

Поздоровавшись с каждым за руку, Беляков, отмахнувшись, сказал:

– Вот весь наш полк. Почти сто пятьдесят бойцов. Еще столько же в лазаретах и госпиталях. Так как нам удалось сохранить знамя полка, его дополнят на подходах к Мозырю.

– Кто командир? – робко спросил Андрей.

– Майор Тучин, наш батальонный замполит, исполняет обязанности командира полка. Могу вас поздравить, ребята, нас приписали к танковому батальону, и впереди у нас еще сотня километров по тылам, так что, старшина, сдавай упряжку в обоз, и помойтесь основательней, когда в следующий раз придется – неизвестно.

После помывки было построение, отделению бронебойщиков выдали ПТРС, эта пятизарядная «слонобойка» заметно порадовала Николая. Хотя с середины 1943 года противник начал использовать тяжелые танки, эффективность ПТР заметно снизилась, и основную роль в борьбе с танками выполняла артиллерия, бронебойщики, без сомнения, были необходимы. Андрей Штайнер получил пулемет Дегтярева и был вместе с помощником назначен в прикрытие отделения бронебойщиков. Его помощник – сын полка Алешка, пацан лет четырнадцати – был безумно рад возвращению своего лучшего друга. Несмотря на юный возраст, он не был необстрелянным новобранцем и не боялся пальбы ни своей, ни чужой. Когда связь с ротой (тогда еще капитана Тучина) прервалась, Алешка доставлял письменные донесения командования под минометным огнем. В специально пошитом кармане старенькой фуфайки Алешка носил старый солдатский револьвер без возможности стрельбы самовзводом. Своего первого и единственного гитлеровца он уложил полгода назад. Во время боя у Штайнера закончились патроны в диске, и, меняя боеприпас, он не заметил, как один фашист скользнул на дно окопа, видно, отлежавшись после минометного обстрела, он подполз к нашим позициям и решил снять пулеметчика. Алешка даже испугаться не успел – выстрел, и немец сполз на дно траншеи, раскинув руки в стороны.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.