— Там, — говорит Рáхош, когда мы достигаем вершину скалистого холма. Он вырывает себе волосок и выпускает его, проверяя, находимся мы с подветренной стороны или нет. Мужчина вздыхает, а затем жестом указывает на горизонт. — Видишь те следы?

Я прищуриваюсь.

— Как, черт возьми, ты можешь видеть что-нибудь так далеко от отсюда?

Он хватает меня за подбородок и наклоняет его вниз.

— Ты смотришь не на снег.

Я отстраняюсь от него и смотрю вниз на склон. Конечно же, в снегу видятся следы. Они пересекают следующую вершину.

— Значит, мы идем в правильном направлении?

— Да, — он соглашается. — Ты смотришь на снег… или следуешь своему носу.

— Моему носу?

— Запах воды, который нагретым поступает из недр земли.

Я втягиваю носом, и он прав — в воздухе чувствуется слабый запах тухлых яиц, а это означает, что поблизости есть вода.

— Поняла.

Глядя на меня, он приподнимает одну суровую бровь, что, проклятье, впечатляет, учитывая, что его лоб практически неподвижен из-за всех этих наростов.

— Какого вида охотой твой отец с тобой занимался?

— Если это оплеуха, направленная в адрес моего покойного отца, я надеру твою задницу…

Он снова протягивает руку к моему подбородку и приподнимает мое лицо к себе, прежде чем я шлепком отбиваю его руку прочь. Уголки его твердых губ изгибаются от веселья.

— Не заводись. Я ничего такого не имел в виду. Твое оружие полностью отличается. Я подумал, что у вас были иные методы охоты.

Ооо. Я немного успокаиваюсь.

— Ну, так вот, мой папа владел кое-какой землей в захолустье. У него там были охотничьи будки, и мы устраивались вблизи следов, — словами схематически изображаю ему, что такое охотничья будка, и он с пониманием кивает головой. — Ну а потом, конечно, там имеется зерно и кормушки для оленей.

— Зерно для оленей?

— Ну да, ты в некотором роде каждый день кормишь их в одном и том же месте и все такое. Тогда, когда они потолстели и похорошели, привыкли к доступной еде, они сами приходят к тебе вместо того, чтобы тебе их все время отслеживать.

Он рычит в признании, а затем прикрывает глаза ладонью, пристально глядя вниз на снег.

— У нас в домашних пещерах есть несколько детенышей двузубцев, которых мы кормим. Но тех существ мы называем «домашними животными».

— Эй, — говорю я оборонительно, ударяя его по руке. — Не каждая семья может позволить себе морозильник, полный свежего мяса, понимаешь. Ты делаешь то, что должен, чтобы выжить, мистер Придирчивый, — конечно, помню, что сама упрекала своего отца из-за этого, когда была моложе. Только-только с горшка слезший умник, неопытный новичок и тому подобное. — Чтобы прокормить семью, надо охотиться.

— Мудрые слова, — говорит он. — Но сейчас самое главное для тебя — научиться отслеживать.

Он прав, конечно.

— Веди, о мудрейший.

Мы пересекаем холмы, и я упорно пробираюсь сквозь снег, следуя за ним. На расстоянии приблизительно в пятьдесят ярдов, я вижу пузырящееся озеро воды ярко-синего цвета на фоне белого снега. И оно большое,… кроме того, приблизительно в пяти футах перед нами есть утес, а это — отвесной спуск, по крайней мере, на двадцать или тридцать футов. Возле водоема воду пьет косматое, пони-подобное существо, которое выглядит как нечто среднее между Бэмби и овчаркой.

— Двисти, — говорит Рáхош.

— Идет! Похож на славную еду, — я поднимаю лук и натягиваю на тетиве стрелу, затем прицеливаюсь. Ветер направлен против меня, и мы довольно далеко. Я все еще не привыкла к натяжению лука, и мои игло-подобные костяные стрелы, мягко говоря, ненадежны. — Я не думаю, что смогу попасть в него отсюда. Как нам туда спуститься?

— Жди здесь, — говорит он мне, выпрямляясь. — Я найду путь вниз.

Рaхош уходит прочь с копьем в руке, и я могу немного полюбоваться его задницей.

Самую малость.

Я опускаю стрелу и смотрю вниз на существо, карауля его, чтобы знать, не уходит ли он. Я так занята слежкой за ним, что почти упускаю щебетание, которое слышу позади себя. Но потом это вновь повторяется.

Я оглядываюсь через плечо.

Там стоит гребаный эвок[9]! О Господи!

Ну, ладно, это не настоящий эвок. Это — пушистое существо, которое больше похоже на переросший ферби[10], только с длинными руками и ногами, а круглые мигающие глаза такие милые. Оно снова щебечет, затем бросается вперед на один-два шага, затем пятится назад. Оно моргает на меня, затем повторяет движение и делает оборот вокруг себя.

Это какая-то игра? Со всей его шерстью и клюво-подобной мордой, оно все ровно кажется детенышем. Может, дело в этих больших, бледных глазах. Когда оно снова щебечет на меня, волосы у меня на шее встают дыбом.

Все может оказаться хуже некуда. Например, найти счастливого, пухленького медвежонка скверно, всецело осознавая, что мама-медведь на расстоянии нескольких футов.

— Рáхош? Ты еще здесь?

Оно поднимает свою голову и поспешно уноситься прочь, а я медленно ставлю свою стрелу обратно для прицела. Снова слышатся щебечущие звуки…

А затем повторяется еще раз, но существом с более глубоким голосом. И еще одним. И еще одним. Когда я смотрю на заснеженные скалы позади себя, эти эвоки, кажется, появляются отовсюду. Множество высоких, пушистых существ с грязной, спутанной шерстью и глазами навыкате.

Я была права. Это детеныш одного из них. Остальные совершенно не выглядят такими уж дружелюбными.

— Рáхош? — зову я снова, поднимая стрелу, когда одно из самых больших существ начинает двигаться в мою сторону. — Поможешь мне?

— Лиз, — говорит Рáхош низким голосом, будучи далеко от меня. Я смотрю на него, и мое сердце колотится, несмотря на то, что вижу его на расстоянии в несколько футов с копьем наготове. Инопланетянин пристально смотрит вниз на трех больших, отвратительных вариаций этих существ, своим взглядом пытаясь привести их в ужас. На меня он не смотрит, однако стоит, приняв одну из боевых стоек. Он готов напасть в тот же миг, когда любой из них хоть пальцем пошевелит.

— Это что еще за твари? — я шиплю. То же существо делает еще один шаг вперед, а я делаю шаг назад, все же не забывая, что нахожусь на краю утеса. Черт. Черт. Черт.

— Это — мэтлаксы. А где один, там их сотня.

— Ну конечно, вижу я сотню, — говорю я, немного преувеличенно растягивая слова. Лишь слегка. Здесь, наверное, всего-навсего пару дюжин или около того. Зашибись! Всего-то.

— Моя пара, — говорит Рáхош вполголоса. — Когда я скажу «беги», ты обязательно должна бежать. Хоть раз, не спорь со мной.

О чем он говорит? Он собирается отвлечь их, чтобы я смогла убежать?

— Что? Нет! Я…

— Лиз, — он предостерегающе повторяет. Я осматриваюсь вокруг, пока Рáхош крепче сжимает в руке копье. — Не спорь со мной. А теперь — беги!

С этим он издает боевой клич и делает рывок вперед.

Вот же черт! Я прицеливаюсь первой стрелой и отправляю ее в полет, как только первое существо открывает свою пасть и с рыком бросается на меня.

РÁХОШ

Разворачивающаяся передо мной сцена — оживший самый страшный мой кошмар. Маленькая фигурка Лиз стоит на краю обрыва, она сжимает в руке свое странное оружие. Мэтлаксы — дикие, непредсказуемые существа — окружают ее. Я видел, как они за считанные секунды разрывают охотника на части, и я видел, как они проходят мимо другого, словно он и не существует вовсе. Их совершенно невозможно понять, к тому же они — настоящие дикари, если их спровоцировать.

А детеныш стоит невыносимо близко от ноги Лиз, что однозначно посчитается провокацией.

— Беги! — я снова ей приказываю, но упрямая женщина меня не слушается. Вместо этого она поднимает одну из своих остроконечных костяных стрел и, прицеливаясь, выжидает. Меня накрывает яростная реакция защитить, когда один из мэтлаксов обнажает свои большие, желтые зубы в ее сторону. Они хотят причинить вред моей паре? Отнять ее у меня после столь долгого ожидания? Я переломаю им кости и растопчу их грязные шкуры под своими сапогами, прежде чем позволю им прикоснуться к ней! Дикий рык вырывается из моего горла, и я вытягиваю из чехла один из своих смертоносных костяных ножей, держа в другой руке копье.