О такой не скажешь «дворовая девка». Не удивительно, что Глинский сразу же оценил ее и выбрал для себя, а вскоре страстно и нежно полюбил. И Глаша всей душой откликнулась на любовь. Разве откажешь такому молодцу, по которому сохло не одно девичье сердце!?

– Гляди, гляди, а Глашка-то какова! – неслось со всех сторон. А может, князю Глинскому только казалось, что все выкрикивают имя его любимой…

Но ойкнула тетива, прошуршала в воздухе небольшая стрела и вонзилась в нежную белую плоть пониже спины у одной из девок.

У этой забавы, кроме шуточной стороны, имелась и другая – кровавая. В неуклюжих, неспособных поймать курицу девок стреляли из лука. Это были специальные, «мягкие» луки. И опытный, с твердой рукой и острым глазом, стрелок без малейшего усилия ловко попадал в цель в тот самый момент, когда жертва наклонялась за курицей, невольно подставляя всяк глядящему мягкое место.

Но в царском окружении попадались и менее ловкие стрелки. Поэтому стрелы не только увечили, но, бывало, и убивали девок. Дескать, на все Божья воля!

Князь Глинский, находясь в оцепенении, неотрывно следил за Глашей, не решаясь что-либо предпринять. Ему бы броситься в ноги Государю, вымолить прощение за свою любимую да увести ее со двора, тем более что кур «своих» она уже наловила. Но в этот миг кровь закипела в жилах молодого князя. И он, не в силах себя более держать, громовым голосом закричал на всю слободку:

– Пошто куражитесь надо мной?!

И тут же выступил на середину двора, с гневом обведя взглядом притихшую царскую челядь.

В мгновение ока наступила тишина. Опешившие девки остановились, а куры, которых больше никто не гонял, перестали кудахтать. Стрелки опустили луки и с удивлением уставились на князя Глинского. Челядь замолчала, а Государь… Очевидно, никак не ожидавший такого поворота дела, он молча стоял и смотрел на князя Глинского. Наконец понял, что сейчас взоры всех собравшихся обратятся уже на него самого, царь негромко спросил:

– Косьма, ты чего это… Забаву срываешь, а?

В ответ взбешенный до крайности князь вторично проорал царю в глаза:

– Пошто куражитесь?!

– Схватить собаку, – не замедлил с ответом царь.

Сразу с двух сторон на Глинского бросилось несколько человек. Но князь только повел могучими плечами, и те остановились, как вкопанные, не в силах сделать вперед хотя бы шаг. Знали: в злобе князь, как медведь, зашибет до смерти одним ударом.

– Схватить! Схватить собаку!

Лицо у царя от душевного напряжения сделалось красным, на лбу выступил пот, и даже показалось, что его сейчас хватит удар.

Князь Глинский вздернул бровью, криво усмехнулся и глубоко вздохнул. Гнев его уже прошел, и он, наконец, осознал, что натворил. Сопротивляться в такой ситуации не было никакого смысла. Да и незачем…

Враз его скрутили крепкие руки и поволокли на задний двор, где было ныне тихо и спокойно, но Косьма хорошо знал, что именно там находятся темница, где держали неугодных Государю холопов и пыточный застенок, где Малюта Скуратов издевался над приговоренными. Сейчас Малюта хворает. Уже третий день, как на люди не показывается. Но завтра-послезавтра этот душегуб встанет на ноги, и тогда…

Постояв в нерешительности несколько секунд, Государь махнул рукой:

– Конец забаве.

Челядь стала молча разбредаться в разные стороны, обсуждая выходку князя Глинского. А Иван Грозный, посмотрев в ту сторону, куда уволокли Косьму, грозно крикнул:

– Ну, завтра, строптивец, я с тобой поговорю иначе!

Князь Глинский уже не разобрал слов царя, но по тому, как сжались на его плечах руки опричников, понял: дело его плохо, эту обиду царь ему не простит.

– Ой, Кирилл! – завизжала Женя и, подбежав к Руданскому, трижды крепко его поцеловала. А следом и Алла, радостно улыбаясь, обхватила Кирилла и со всей силы прижала к своей груди.

– Девчонки, девчонки, отпустите! – взмолился Руданский, не ожидавший такого жаркого приема.

– Я… я что говорила! – старалась всех перекричать Алла, – он обязательно придет. Ведь так? Ты, Кирилл, пришел на Айя в нужный час?

– Пришел, пришел, – ответил ей Руданский, – но вас, признаюсь, увидеть здесь не ожидал.

– Это сюрприз для тебя, – сказала Женя, – надеюсь, приятный.

– Надеюсь, – в тон ей ответил Кирилл. В его мозгу шевельнулась мыслишка: «А не связан ли приход Аллы с товарищами с той тайной, которую он приоткрыл Жене»? Правда, Женя, находясь в полуобморочном состоянии, почти ничего не запомнила. Поэтому рассказать другим о странном путешествии «во Время» вместе с Кириллом вряд ли кому смогла бы, тем не менее… А вдруг спустя время память у нее восстановилась? Так ведь бывает в жизни. Тем более, рядом ее подруга – Алла, обладающая, судя по всему, приличными психоэнергетическими способностями. Вот она и вынюхала у Женьки… Да, надо быть поосторожнее в словах, как бы не сболтнуть лишнего.

– Здравствуйте, девочки! – еще раз сказал Руданский и улыбнулся. Как бы там ни было, а общение с этими двумя представительницами слабого пола ему нравилось. Веселые, красивые, «в форме» и с чувством юмора. Чем не партнерши для романтического ужина в горах?

– Здравствуй, здравствуй, Кирюша, – ответила ему Алла, – хорошо, что Петя сразу тебя разыскал. Может быть, мы объединимся, и ты перенесешь свои вещи сюда? Здесь для твоей палатки места вдоволь. Смотри сколько!

Алла, как исполнительница народных танцев, плавно повела в воздухе рукой. Эту театральность ее жеста заметили все, и дружный смех разнесся по поляне. Кирилл, поддаваясь обаянию момента, хотел уже соглашаться на Алино предложение, но вдруг вспомнил, что у него в рюкзаке остались свитки, которые видеть никто не должен. Кроме того, такое соседство может помешать исполнению его планов. Ведь ровно в 3 часа ночи Кирилл должен уйти на сам мыс. А лишние люди, как нежелательные свидетели, следить за его действиями не должны.

– Нет…, – Руданский уклончиво ушел от ответа, – пусть палатка пока там постоит. Я ведь и сушняка для костра уже натаскал, не нести же его сюда.

Алла слегка прикусила нижнюю губу, разочаровавшись отказом Кирилла, но тут же взяла ситуацию в свои руки.

– Ну, тогда смотри сам. Я просто беспокоюсь за сохранность твоих вещей.

– Да что с ними сделается? – удивился Руданский, – я уверен, что в этом медвежьем углу, кроме нас, больше никого нет. К тому же… к тому же я скоро вернусь к своей палатке. Так ведь?

– Конечно-конечно, – снова инициативу перехватила Алла, – поступай, как знаешь. Просто мне очень хотелось поговорить с тобой.

– Ну, поговорим. Разве у нас мало времени? – Руданский снова улыбнулся, – так ведь?

Алла поцеловала его в лоб, удовлетворившись последними словами собеседника. Конечно, поговорим. А дальше, как Бог даст.

– Петя, – она позвала мужа, – ты покуда помоги Женьке вещи разобрать. Чего время зазря терять. А я пока с Кириллом почирикаю. Добро?

– Да чирикай на здоровье, лишь бы водку стаканами не пили, – снисходительно разрешил Петр.

– А я? – вырвалось у Жени. – Я тоже хочу… почирикать с вами. Вернее, с тобой, Кирюша.

Руданский хмыкнул себе под нос. Вот уже полгода, после ухода Томы, его никто Кирюшей не называл. А тут – сразу две женщины, как в один голос.

– Нет-нет, – запротестовала Алла, – мне с Кириллом надо один на один уединиться на несколько минут.

– А успеете? – игриво поддела ее подруга.

– Женька, иди ты в одно место с твоими предположениями, – обиделся за жену Петр.

– Так и я о том же, Петя, – не унималась Женя.

– Ну все, все, разгалделись, – повысила голос Алла, – ничего уже сказать нельзя, – и, обращаясь к Кириллу, добавила, – Кирюша, давай отойдем на тот край полянки.

– Давай, – согласился Кирилл и первым двинулся в указанном Аллой направлении. Он шел и чувствовал «на спине» любопытный, если не сказать больше, взгляд Жени. А вот Петр был совершенно спокоен. Можно было даже подумать, что он поощряет поведение жены. Но так ли обстояли дела на самом деле? Руданский не успел разобраться в хитросплетениях отношений этой троицы, которую он невольно разбавил присутствием собственной персоны.