Я кричал, кричал от боли, а удары всё сыпались и сыпались…
Они ломали мне все кости, которые только есть. Локти, позвоночник, голени, рёбра, колени, пытались проломить голову…
Я уже не мог кричать, и даже двигаться. Боль терзала меня, словно адское пламя, разливалась по всему телу, пульсировала и вспыхивала с новой силой при каждом ударе.
Наконец, они остановились.
-Ну, как, помер уже? — Спросил один кошак.
-Неа, дышит ещё, видишь? — Ответил второй.
-Ребят, смотрите, что могу! — Воскликнул Крис. Судя по голосу, он вошёл во вкус.
Гепард нагнулся ко мне и схватил за одну лапу. Я лежал спиной вниз и видел, что он творит. Он поднял мою лапу вверх, схватился за все мои пальцы разом и… «хрусть!».
-АААААА!!! — Завизжал я не своим голосом. Я думал, что уже познал боль, но ошибался. Меня словно разрывало от неё, я тонул в ней. Я видел, как торчали костяшки моих пальцев, как лыбится Крис, который абсолютно точно вошёл во вкус и получал удовольствие от происходящего.
Простите меня, мне очень тяжело вспоминать этот момент, ведь вспоминая всё это, я как бы проживаю всё это заново.
-Убейте меня! — Прошептал я, так как моё горло уже заливала кровь.
-Без проблем, Синклер. — Сказал Крис. — Ну, всё, кончаем его!
Но не успел он ударить меня, как я услышал до жути знакомый и такой родной голосочек…
-Эй, отойдите от него, сейчас же! — Раздался голос за спиной у Криса.
-О-о, Ник, ты как раз вовремя! — Пропел гепард. — У нас тут гей-парад. Присоединяйся!
-Я сказал: отойдите от него!
-А эт чё за псина-переросток? — Спросил тот барс с сиплым голосом.
-Ник, ты не понимаешь. Он же педик! Вот, посмотри, это его дневник, он тут такое понаписал про тебя!
-Мне плевать, оставьте его в покое, ублюдки! Крис, я не понимаю, зачем тебе всё это, зачем ты делаешь такие ужасные вещи?
-Но он же заднеприводный! Как ты можешь защищать таких, как он? Настоящие пацаны должны без раздумий убивать таких!
-Настоящие пацаны никогда не поднимут лапу на беззащитного и лежачего фурря!
-Всё, доебали уже. Бейте его! — Крикнул один из кошаков, и они, перепрыгнув через меня, кинулись на Ника.
Я не видел, что там происходило, так как как не мог приподнять голову или элементарно пошевелиться от сильнейшей боли, словно меня пропускают через мясорубку. Я лишь слышал, как кричали коты и звуки ударов. Через пару секунд надо мной уже стоял Ник, абсолютно целый и невредимый. Он так быстро их раскидал?
Он быстренько поднял меня на лапы, от чего я завизжал.
-Ай, больно! Больно! — Завопил я. Моё тело повисло на его лапах словно тряпичная кукла.
-Всё будет хорошо, Синклер, потерпи немножко…
Но я не унимался.
-Боольно!! — Хныкал я, не умолкая. Только с каждым разом я говорил это всё тише.
Тут Ник прижал меня к себе покрепче и я вырубился, громко вскрикнув перед этим…
====== Конец. ======
Я проснулся, но не в реальности, а…нет. Таки в реальности.
Я всё ещё не мог двигаться. По крайней мере, задними лапами. Я их просто не чувствовал. Да и не только задние лапы. Я вообще не чувствовал всё, что ниже пояса. И левую лапу тоже…
Я приподнял голову, которая лежала на какой-то плоской и неудобной подушке, и тут же пожалел об этом. Шея отозвалась сильной тупой болью, поэтому я положил голову обратно на подушку. Через пару минут я уже начал чувствовать боль в груди и животе. Сначала это была обычная такая боль, будто после тяжелых физических упражнений (хотя откуда мне про них знать-то…), но с каждой секундой она становилась всё сильнее и сильнее, будто меня сжимали в гигантской лапе, или давили прессом. Уже через некоторое время боль стала такой невыносимой, что я тихонько захныкал. Звуки громче издавать я был не в силах. Я даже не мог понять, где нахожусь.
Хныкал я не столько от сильной боли, сколько от пережитого ужаса и понимания того, что, возможно, всю жизнь проведу в таком лежачем положении, никогда не смогу встать.
И зачем я нужен такой Нику?
Да и вообще, кому я такой нужен? Уж точно не Алексу. Он вышвырнет меня из дома, как только узнает, что его сын — инвалид, ведь инвалиды требуют особых хлопот. На улице я быстро загнусь. А даже если не загнусь, то буду влачить жалкое существование, подобно какому-нибудь бомжу. Да какой подобно…я стану бомжом! Если ещё выживу, конечно. Ведь на улице нет денег, еды, воды, тепла. Зато есть маньяки, убийцы, банды…в общем, полный набор.
Не хочу такую жизнь.
Хочу умереть. Повеситься, свешиваясь с затемнённого потолка и болтаясь на собственном позвоночнике.
Или пусть меня собьет машина. Пусть мои кишки будут разбросаны по всей дороге на четверть мили, а сам я обращусь в груды дымящегося мяса.
А ещё лучше пускай меня убьёт какой-нибудь маньяк. Пусть он будет долго издеваться над моим телом, жрёт мои растерзанные, раздавленные кости, разорвёт мои внутренности, разотрёт мои гениталии, вытащит мои комковатые вены, пусть выебет моё гниющий труп…
Но мои мысли касательно способов заканчивания моей жизни прервал звук хлопнувшей двери.
Я не мог повернуть голову, или даже просто спросить, кто вошёл, так как хныкал не переставая. А я ведь тот ещё нытик, да ещё и с многолетним стажем!
-Синклер, ты очнулся? Почему ты плачешь? Всё хорошо, мы тебя вылечим, да ты уже сам поправляешься… — Услышал я знакомый голос. Это Ник! Он тараторил как пулемёт. — Ну же, не плачь, всё обошлось, немного подлатаем тебя и всё хорошо будет. Вот увидишь, скоро как новенький будешь, даже лучше, чем прежде! Синклер 2.0, так сказать! Ещё в космос полетишь!
Но я не переставал плакать, ведь моему торсу было очень похуй на то, что скоро я стану Синклером 2.0 и полечу в космос.
-Почему ты плачешь? — Спросил Ник, подойдя ближе и немного наклонившись надо мной так, что я смог увидеть его мордочку. Мордаха была очень улыбчивая, но Ника всегда, всегда выдавали глаза. По ним я всегда понимал, какие эмоции он испытывает, и сейчас его взгляд выглядел обеспокоенным, будто что-то должно было случиться. — У тебя что-то болит?
Я легонько наклонил голову, как бы…о, Люцифер, придётся таки сказать это режущее слух слово. В общем, я легонько кивнул.
-Я сейчас позову врачей. Ты, главное, потерпи, хорошо? — Сказал Ник и, судя по звуку хлопнувшей двери, выбежал из палаты.
Так я всё-таки в больнице? Ну, это уже не так плохо. Авось меня тут поставят на лапы. А потом что? А вот потом и посмотрим.
Ник не обманул меня и не сбежал из больницы, подальше от больного издыхающего пса. Он правда позвал врачей.
Дверь снова хлопнула.
Правой, более-менее целой лапой я почувствовала, как мне вставили иглу куда-то в район предплечья. Мне поставили капельницу.
Сделав это, врачи сразу же удалились из палаты.
Остался лишь Ник.
-Сейчас тебе полегчает. А совсем скоро будут готовы твои результаты анализов.
Я прикрыл глаза. Ник не соврал, и боль правда стихла почти сразу-же.
Скорее всего, я заснул, так как когда я открыл глаза, в комнате уже потемнело. Я краем ухом слышал, как где-то справа сзади от меня с кем-то разговаривал Ник.
-Так что с ним? Он поправится?
-Ну, смотрите сами. Мы диагностировали у него повреждение спинного мозга, вот в этом месте, взгляните. Ему повезло, если можно так сказать, что он выжил, в основном при таких травмах умирают. Но ходить он уже не сможет никогда. Проблема так же в том, что позвоночник деформировался и давит на органы, как мы и боялись. Отсюда и боль.
-Но… Но… — Не мог найти слов Ник.
-Можно ли это исправить? Не знаем. На ноги мы его уже точно поставить не сможем, об этом и речи быть не может. А вот что делать с позвоночником… пока что это спорно. Теперь дальше. Скорее всего, нам придётся ампутировать левую лапу.
-Не надо! Можно же что-то сделать? Ведь можно?
-К сожалению, нельзя. Вот, взгляните на снимок.
-Господи! Что это?
-Вот и я о том же. Кости, практически, раздроблены. Фактически, у него уже нет лапы. Просто кожаный мешок с осколками костей. Такие травмы не подлежат восстановлению. Мы впервые с таким сталкиваемся. Мы даже не знали, что такое возможно. Не знаю, кто способен на такое зверство. Разве что русские. Но откуда в Денвере русские?
