Я заказал суши на ее вкус, и она принесла мне запечённые роллы, которые мне еще не доводилось пробовать, но выглядели они довольно аппетитно.
Блюдо Ника же представляло из себя какое-то непонятное месиво, которое я бы не стал есть будучи даже на необитаемом острове. В желтой густой жиже можно было разглядеть варёную морковь, грибы, всякую зелень, сельдерей, и прочую неаппетитную гадость.
Я отправил ролл в пасть и стал наблюдать, как пытается есть Ник.
Он зачерпнул ложкой этот суп и медленно засунул себе в пасть, после чего скорчил такую моську, будто его травят газом. Он проглотил это тяжелым глотком, который слышал даже я, и, быстро открыв пепси-колу, начал пить ее, чуть ли не выдавливая ее из банки. Она стекала с подбородка на шею и капала на футболку.
-В жизни большей гадости не пробовал. – Сказал он, заметив, как я пялюсь на него.
Уже через 5 минут все суши были съедены (не без помощи Ника конечно).
-Ну, как тебе свидание, Никки? – спросил Ник.
-Ну, мне понравилось.
-А это еще не все! Завтра мы еще по… – не успел договорить Ник.
Все звуки стихли в одно мгновение, а весь цветной мир вокруг вдруг в одно мгновение сжался в одну крохотную точку на черном фоне, оставив в меня за его пределами. На миг вокруг царила лишь темнота. Но я открыл глаза, а вокруг была все та же знакомая обстановка и серый мир: Грязный, обшарпанный потолок, справа стенка, от которой давно уже отошли обои, показывая исцарапанную штукатурку.
Я проснулся.
====== Медленная смерть на холоде. ======
«Накой хрен нам нужен твой сон?!» — спросите вы.
Действительно. Я бы не встал рассказывать о такой мелочи, если бы это был обычный сон.
Но дело в том, что этот сон снится мне уже 9 лет.
Каждый раз, когда я засыпаю, я словно попадаю в другой мир. Удивительный мир, который для меня значит больше, чем просто сон.
И жизнь.
Во сне я всегда счастлив, во многом благодаря Нику, ведь он всегда меня поддерживал, выслушивал, интересовался мною, и вообще был единственным фуррем, который не положил болт на меня и мое существование.
Ну, вроде это более-менее понятно.
Я пошарил лапой под подушкой и нащупал свой старенький, можно сказать допотопный телефон, который по характеристикам скорее кирпич: В нём не было сим-карты, все циферки на кнопках уже стерлись, а экран был весь в трещинах, а маленькая камера разбита. Он служил мне исключительно как часы и будильник.
Я включил его и поморщился от неяркого света, который шел от экрана и светил мне в морду.
Цифры на экране гласили, что уже почти 7 утра, а значит, нет смысла засыпать, ибо вот-вот подниматься и валить в…школу
Школа. Для многих это место, где ты можешь получить образование, найти друзей и исполнить прочие социальные потребности.
Для меня же это место, в которое меня заставляет ходить государство, дабы я прошел через все круги ада.
Поначалу мне нравилось ходить в школу.
Но после того, как наша семья обнищала, каждое посещение этого заведение превратилось в испытание на прочность…
Ну, не будем забегать вперед.
Я быстренько вскочил и нащупал свою одежду: Клетчатую рубаху и заштопанные синие выцветшие брюки. У меня всегда была только одна одежда, на большее у меня просто не было денег.
Я тихонько открыл дверь и вошел в гостиную. К сожалению, как бы я не старался, у меня не получилось забыть образ этого места: Это было не большая комнатка с одним окошком, выходящим на задний двор нашего дома. Повсюду валялись груды мусора, а именно: бутылки из-под дешевого пойла, бумажки, обертки да полиэтиленовые пакетики. Все это валялось везде, и никуда нельзя было наступить так, чтобы не задеть этот беспорядок. Около окошка стоят простой деревянный стол и старый тарахтящий холодильник, которому самое место на свалке. Впрочем, как и всей мебели из нашего дома
В противоположной от окна стороне стоял ободранный двуместный диванчик, который был заляпан пятнами от пролитого и пива и еще бог-знает-чего, да телевизор, который не ловил ничего, кроме государственного канала новостей.
И посреди этого хаоса, словно царь на своем троне, сидел на диване Мистер Алекс.
Ну, для меня он просто папа. Но он не разрешает мне себя так звать.
Завидев меня, он отвернулся и уставился в свой телевизор, сжав челюсти. Он сделал вид, что меня нет в этой комнате.
Он презирает меня.
Почему?
Ну, мне бы самому хотелось это знать.
На самом деле он винит меня в смерти матери.
Да-да. Когда-то у меня была полная семья. Самая обычная семья, где царила любовь, где все друг друга любили и готовы были помочь. Прямо как эти семьи из реклам.
Ну, вообще-то все и вправду было отлично. Папа и мама очень любили друг друга ещё со школьных времен.
Наверное, папа любил ее слишком сильно. Он всецело посвятил свою жизнь ей. Я помню, как мама мне рассказывала, как он был рад, когда у неё родился я.
Я даже помню, что на каждый ее день рождения он водил всех нас в ее любимое кафе. Мы все ели и веселились за столом. Она всегда улыбалась в такие моменты, в моменты близости с нами.
О, боги. Её улыбка просто божественна! Такая легкая и непринужденная, которая могла бы согреть любого, подобно весенним солнечным лучам, которые согревают тебя после долгой зимней стужей.
Клянусь, если бы я еще раз увидел, как она улыбается мне, то я бы снова увидел мир цветным!
Она всегда была добра со всеми, да и вообще была чрезвычайно спокойной. За всё свое детство я ни разу не припомню случая, чтобы она злилась. Этот её позитив, кажется, передавался всем, кто был рядом.
И…это всё, что я помню о ней. Когда я пытаюсь вспомнить, как она выглядит, то на ум приходит только её улыбка. И больше ничего…
А потом произошло это…
Была весна. В тот день мне должно было исполниться 8 лет. Мы с мамой как раз шли в магазин, чтобы купить всё необходимое в честь этого. Скажу сразу: в этот день она была сама не своя. У неё весь день болела голова, да и вообще она не могла пройти и десяти шагов без одышки. А в один не очень прекрасный момент, когда мы вышли из магазина, она вдруг просто упала и…и всё.
Я помню, как она просто свалилась замертво, словно марионетка, которой отрезали ниточки. Помню, как все вокруг закричали, и как я, подумав, что она просто уснула, пытался разбудить её.
В общем, так я узнал, что же такое инфаркт.
Здорово, правда?
Но тогда я и подумать не мог, что лишусь обоих родителей.
Нет, мой папа живее всех живых (к сожалению).
Первое время он просто не мог с этим смириться. Начал бухать, причем по чёрному, забив на меня и мое существование, словно я тоже умер. А потом он вдруг вбил себе в голову, что это я виноват в её смерти, дескать, мне надо было оказать ей первую помощь. Да и вообще, я должен был заметить первые признаки и сказать кому-нибудь, ведь все в восемь лет знают, что такое инфаркт, и что делать при первых симптомах. Да и вообще, не было бы меня, она вы вообще дома сидела, и всё бы с ней было хорошо.
Ну, так или эдак, в тот день, как уже было сказано, я лишился обоих родителей, ибо мой папаша совсем не похож на того фурря, который был раньше. Словно из него вынули душу и оставили лишь его бледную тень, озлобленную на весь мир. Последние лет этак девять, ничего кроме криков, упреков и избиений я от него не видел и не слышал.
Постепенно, мой отец лишился не только жены, но и работы. Он настолько застрял в долгах, что потерял даже дом, поэтому сейчас мы живем в этой помойке. После этого он видимо понял, что если это продолжится и дальше, то он закончит свои дни где-нибудь в подворотне, замерзнув насмерть от холода, и это осознание вынудило его устроиться…грузчиком в порту. На другие работы его уже просто не брали.
Ну, хоть что-то.
Ладно, хватит уже о нём.
Я схватил рюкзак, который лежал около выхода из моей комнаты, и спешно вышел из квартиры, попутно сорвав с вешалки тоненькую осеннюю курточку.
