Я пересел к краю, где сидел он, и погладил его по голове.
Он же посмотрел мне в глаза. В его глазах явно читалось желание. Большое желание. Он хотел меня, и ничто его не остановит.
Ник спустил с меня шорты до коленок, и впервые в жизни увидел мой член. Да и я тоже увидел его, впервые за долгое время.
Мои страхи не оправдались. Член всё-таки вырос, и ещё как. Если раньше он был такой короткий, что если я обхвачу его лапой, то его не будет видно, то сейчас он будет длинной с ладонь Ника. Даже узел у основания стал крупнее.
Ник глядел на него секунд тридцать, словно не мог поверить в то, что сейчас происходит. Я и сам не до конца верил в это…
Но оцепенение кончилось. Он аккуратно обнюхал его, проведя своим мокрым носиком вдоль ствола. Это было щекотно, и я не смог сдержать короткого хихиканья.
И тут он не сдержался.
Он молниеносно лизнул девайс от самого основания до кончика своим горячим языком и…заглотил.
Да, именно заглотил. Не просто взял в рот. Я почувствовал, как трусь головкой об его горлышко. И эти ощущения не передать ничем. Словно ты взлетаешь до облаков. Чувство было столь приятным, что я не сдержался и громко ахнул. Я мог привлечь внимание родителей, но остановиться уже не мог. Он заглотил мой член так глубоко, что упёрся носом прямо в мой животик.
Тут же одной лапой он стащил с себя шорты и начал фапать. Причем так, что даже кровать немного зашаталась. Другой лапой он придерживал мой девайсик у самого основания.
Ник вытащил его из пасти. Мой половой орган (лучше уж так его обзывать, чем пенисом. Мерзкое словечка. Почти такое же гадкое, как слово «бог»). Уже был не розовым, а красным. С него обильно стекали слюни Ника и прозрачная смазка. Но я недолго любовался этим зрелищем. Ник снова затащил его в пасть и принялся пихать за щёку. Мой девайс тёрся об его щёку, и я стал ловить ещё больше кайфа и не мог больше сдерживаться. Я только и делал, что ахал и охал, сгибаясь пополам и хватая волка за его длинную шерсть на голове. Мне было необходимо за что-то ухватиться, иначе меня бы просто разорвало от кайфа.
Напряжение в члене росло, словно давление, с каждым движением языка Ника по стволу. Он сосал, громко причмокивая, и лизал языком одновременно.
С каждым таким движением я был уверен, что вот-вот кончу в него, но напряжение просто продолжало нарастать, и становилось всё приятнее.
И вот, когда я был уже точно уверен, что сейчас кончу, Ник вытащил девайс из пасти и встал. Я сначала не понял, в чем дело, пока не увидел его девайс, который был больше моего раза в два. С его конца капала смазка. Много смазки. Чуть ли не ручьём текла.
Ник приложил свой девайс к моему.
Я завалился на спину и полностью доверился ему. Он же встал коленями на кровать и склонился надо мною. Его лоб касался моего лба. Я чувствовал, как дрожала его лапка, которая держала наши оба девайса.
Я смотрел в его глаза, которые были в паре сантиметров от моих.
Ник начал яростно мастурбировать. Я чувствовал тепло его члена, и давление в моём девайсике нарастало в геометрической прогрессии. Я опять был уверен, что кончу, но Ник опередил меня.
-Гав! — громко гавкнул он, что немного нетипично для волка, и тут же начал изливаться.
О-о, изливаться — это мягко сказано. Он выстрелил потоком горячей субстанции и попал мне в морду. Но он ещё не закончил. Он продолжал «стрелять», дергаясь при каждом «выстреле», но всё же продолжал фапать. Мне даже прошлось закрыть глаза, так как вязкая белая субстанция долетела и до них. Вскоре на моей морде не осталось сухого места. Всё, что не попало на морду, осталось на моей груди.
Ещё эта сперма смазала и мой член, так что наши девайсы стали скользить ещё сильнее.
И тут Это случилось.
Я достиг самого пика удовольствия, и из меня, как из шланга, полилась всё та же вязкая белая субстанция, она же сперма.
Я не мог сдерживать себя, и при каждом «выстреле» вскрикивал.
Какая-то часть попала мне на морду, но больше всего попало на Ника.
Когда мой оргазм закончился, я осмелился открыть глазки.
Вся морда Ника была в моих семенных жидкостях. Он улыбался мне, и мне не осталось ничего, кроме как улыбнуться в ответ.
Вдруг он начал вылизывать мою мордашку, слизывая своё семя. Его язык был широкий и горячий, и вылизывал он меня почти также хорошо, как и Крис.
Жалко с футболки моей он не сможет слизать всё это, ведь всё уже впиталось. Ему-то повезло, он снял свою майку еще когда мы фильм смотреть начали.
Теперь была моя очередь.
Ник завалился на спину, и теперь я пытался вылизать его широкую волчью морду.
Так-же я таки вылизал ему его заляпанную спермой грудь. Довольно не плоха на вкус, должен сказать.
Я закончил с вылизываниями, и склонился над его мордашкой. Он глядел на меня глазами, полными любви. Сколько же любви в них читалось! У меня навернулись слёзы на глазах, и покатились по щекам.
Да, чёрт возьми! Я плачу! Плачу от счастья!
Он провел тыльной стороной ладони по моим щекам, убирая слёзы.
-Я люблю тебя, Никки. — прошептал он мне, улыбнувшись.
-А я люблю тебя, мой волчонок. — прошептал я в ответ.
Он поддался вперед и снова поцеловал меня. Его язык вторгся в мою пасть, изучая вкус моих губ, моего языка…
Этот поцелуй был столь нежен, что в моём животе словно взлетели тысячи бабочек.
Этот поцелуй длился бесконечно долго, и я наслаждался каждым его мигом, каждым его моментом…
Наконец, мы решили поспать.
Мы очень выдохлись, и наши лапы (и задние, и передние) тряслись, поэтому мы просто залезли под одеяло. Я положил голову ему на грудь, и он приобнял меня.
Вот так мы и уснули.
====== Избитый и Униженный. ======
Я пришел в школу, и даже умудрился не опоздать, а прийти ровно за десять минут до начала занятий. Ух!
Я шёл по коридору, как обычно, опустив голову и смотря себе под ноги. Но если раньше я так делал потому, что я думал, что на меня все пялятся, то сейчас на меня, правда, все таращились! Ну, если не все, то половина всех присутствующих. Я даже слышал краешком уха, как они перешептываются. Я, правда, не слышал о чём, но то, что перешептывались — было явно слышно. Даже все остальные звуки стихли.
Я чувствовал себя как осуждённый на смертную казнь преступник, которого ведут на гильотину сквозь толпы зрителей. Или как на пленника, которого ведут в кандалах через весь город. Или ещё тысячи сравнений ради растягивания главы.
Я так сильно опустил в голову и не смотрел вперед, что даже не заметил, как врезался в Ника, который стоял спиной ко мне.
-Аррф? — вырвалось из него, когда он обернулся.
Я задрал голову вверх, чтобы увидеть его морду. Он был вот точно такой, как во сне. Всё те же черты. Даже та же самая чёрная майка и шорты (даже зимой он носит это). Я вспомнил, что мне снилось. Как он обнимал меня, как целовал, как мы вместе спали и прочая милота. Я еле подавил желания прижаться к нему, обвить его шейку руками, зарыться в его меху, чтобы он защитил меня ото всех взглядов, от этого уёбка Криса, от ещё большего уёбка Алекса.
Я даже уже собрался поднять руки, дабы обнять его, но вовремя сообразил: «тебе последние мозги дурью вышибло? Этот не твой милый волчонок из сна, который обязательно утешит тебя в трудную минуту. Это Ник, и ему плевать на тебя, как и всем. ВСЕМ на тебя насрать, и это давно не новость. Так что просто пройди мимо, ванильное ты дерьмо.»
Так я и сделал. Я сделал шаг назад и пошёл дальше, проходя мимо него.
-Эй, Синклер, стой! — Ник попытался ухватить меня за лапу.
-Отъебись! — огрызнулся я и сразу же прикрыл морду лапами, ожидая удара. Мне вдруг стало страшно. Я никогда не решался никого посылать, за такое от меня и мокрого места не оставили бы!
-Эй, что с тобой? — удивился волчара. — почему ты злишься?
-А то ты, блядь, не знаешь!
-Что? Ты о чём вообще? Объясни мне всё.
-Просто объясни: зачем ты рассказал Крису о том, что было позавчера?! — крикнул я на весь коридор. Я хотел, чтобы это прозвучало грозно, но голос дрогнул, и поэтому получилось довольно-таки жалко, я бы даже сказал плаксиво. — Что, обязательно надо было выпендриться тем, какой ты герой, да? Больше нечем потешить своё эго? Так вот, знай: хоть тебе и плевать, но ты был моим героем в тот момент. Но сейчас ты просто трепло! — выговорился я и, не глядя на Ника, пошёл дальше. Ибо если я скажу ещё хоть слово ему — я расплачусь. Мне было очень неприятно и обидно вспоминать, чем обошлась мне его разговорчивость. А ещё неприятнее было говорить ему такие слова.
