Да мне вообще не нужна была музыка тогда. Хоть я и успокоился, но я всё ещё был очень расстроен.

Я чувствовал себя так, будто в мою душу просто плюнули, а потом ещё насрали на неё и забросали камнями. Обида и злость жгли меня изнутри, но больше всего меня обжигало непонимание.

Я не понимал: зачем так делать? Зачем обижать тех, кто слабее тебя? Почему, если ты издеваешься над кем-то, то ты априори становишься крутым? Почему именно я? Почему Ник всё рассказал им? Почему мамаша Веласкеса не сделала аборт?..

Это, и ещё тысяча других «почему» просто терзали меня изнутри. Я понимал, что никогда не получу ответа на эти вопросы.

Тут, как обычно, никого не было (вся движуха начиналась обычно поздно ночью, да и не ходят нормальные фурри в бары по утрам), поэтому мы уселись за первый от двери столик.

Я всё ещё хлюпал носом, поэтому ничего не говорил и просто смотрел на свои лапы, лежащие на столе, так как не хотел говорить плаксивым голосом. Мой спутник мог подумать, что я нытик. Хотя я и правда нытик…

-Ты голоден? — услышал я вопрос.

Я…блин, как же сказать это дурацкое слово по другому.

Ладно, придется таки сжать зубы и написать это противное слово…

Я кивнул, а он пошел к стойке что-то заказывать.

Он вернулся через пять минут, держа под подмышкой две бутылке пива, а в руках два огромных бутерброда и два стакана.

Он положил всё это на стол.

-Будешь пиво? — спросил он меня.

Ну, вот. Не успел я с наркотиков сойти, меня хотят еще и на алкоголь подсадить…

-Но мне же нельзя, мне только 17.

-Ой, да брось. В России его уже с 14 лет можно пить, я слышал. Да и вообще, иногда можно. Это расслабляет.

Я уж хотел отказаться, так как Кит говорил то же самое, но заметил одну деталь: Кит никогда не употреблял того, что продает. Мой товарищ (не хочу я его Крисом звать, ибо на ум сразу приходит его братец) же уже открыл свою бутылку и вылил ее в стакан.

Кит понимал, что если он хоть раз эту дрянь попробует, то ему пиздец. Мой друг же уже давно пьет это пиво, и на вид не скажешь, что он такой же алкаш, как и Алекс.

-Мне на донышке. — сказал я, сблизив указательный и большие пальцы, при этом сжав остальные в кулак.

Но он вылил в мой стакан сразу всю бутылку.

-Ну я же сказал: На донышке! — сделал я замечание. Но все же сделал глоток из стакана.

-Ой, да ладно тебе. Это же просто пиво. Никто тебя за пиво за решетку не посадит.

Я согласился с ним, и сделал еще глоток.

На вкус оно было как…не знаю, с чем сравнивать.

Солёная газировка?

Дурацкое сравнение. Да и не помню я уже вкус газировки. Пил ее, когда еще щенком был.

В общем, мне понравилось. Даже все негативные эмоции куда-то рассосались.

И правда легче стало!

Но это не те ощущения, когда ты под кайфом.

Под кайфом ты расслаблен гораздо сильнее, но это длится не долго, да и отрывает от мира, ты теряешь себя и будто наблюдаешь за собой со стороны.

Тут же просто было приятно пить этот диковинный для меня напиток маленькими глотками в приятной компании.

Тут он вытащил свой телефон и начал кому-то звонить.

-Алло, миссис Джексон? — обратился он в трубку. Это же фамилия моей учительницы! — это я, Крис Веласкес старший. Да-да. Сегодня Синклеру стало плохо и я отвел его в больницу. — он посмотрел на меня с хитрой улыбкой. — в общем, он пару дней пролежит в больнице, ему назначили капельницу… Да так, ничего серъезного, всего лишь туберкулёз. — сказал он, и я подавился пивом, громко закашляв от того, что услышал. — Вот слышите, как он кашляет? — он поднёс трубку к моей пасти. — в общем, он тот поваляется немного и послезавтра уже придёт. Всего вам доброго!

Он закончил разговор и убрал телефон в карман.

-Какой, к ебаной бабушке, туберкулёз?! Ты вообще с головой в союзе состоишь?! — прикинул я на него, как откашлялся.

-Успокойся. Моя Настоящая мать работает в местной больнице. Я попрошу — она тебе мигом нужную справку сделает. Не беспокойся ни о чём.

Но через минут 10 повод для беспокойства появился.

Мы с Крисом уже почти допили пиво, и во всю разговаривали.

Моё плохое настроение окончательно рассеялось, но потом произошло это.

Я услышал, как открылась дверь, и внутрь вошла компания явно подвыпивших фуррей. Я почувствовал, как от этой шайки несёт перегаром. Они громко смеялись и что-то бурно обсуждали.

Все бы ничего, но я в этой компании я заметил… Алекса!

Не знаю как, но я не успел как-либо спрятать себя, или хотя-бы прикрыться, и он заметил меня.

Его ухмылка мигом померкла, лицо сделалось каменным, а глаза налились кровью.

Он пришел в ярость, просто увидев меня.

-Синклер Алекс Гудмундсдоуттирр. — обратился он ко мне по полному имени. Господи, как он может выговаривать нашу фамилию без малейших запинок? Я её даже в голове то прочитать не могу… — какого хуя ты не в школе?

-Сэр? — обернулся к нему Крис, ибо Алекс стоял прямо за его спиной.

-А это ещё что за хуйло? — ответил ему Алекс, будто только заметил.

Я же просто молчал. Я был в глубоком ужасе, ибо он говорил таким голосом…спокойным, но в нём чувствовалась дикая злость, которая всё росла.

Он резко подошел ко мне и, сильно схватив своей лапищей за локоть, силой выдернул меня со стула. Я упал, но он держал очень крепко, поэтому удалось быстро встать.

Крис тоже вскочил.

-Немедленно отпусти его!

-Крис, не надо…

-Ребят, успокойте этого Котяру!

Я не видел, что произошло, ибо Алекс развернул меня и выволок за локоть за дверь, но я отчетливо услышал грохот и звук падающих столов и стульев.

Он вытащил меня на эту гребаную улицу, и, больно заломив локоть, толкнул меня в снег.

-Ты чего тут делаешь, а? Какого хуя ты не в школе, щенок? — сорвался на крик он.

Я не нашел в себе силы ответить. Уж слишком я его боялся. Это вам не Крис-младший, Алекс вполне может сломать тебе косточку-другую…

-Ну, чего молчишь?!

-М-мне стало нехорошо… — придумал я первое, что пришло в голову.

Видимо, ответ ему не понравился, ибо он сжал моё ухо в кулак и с силой потянул вверх.

-Ты мне врать вздумал?! Охуел, или как?! — орал он мне прямо в лицо, так, что я чувствовал оочень крепкий запах перегара, который можно использовать как газ в камерах смерти. Мне было очень больно и я вцепился лапками в его лапу, которая держала меня за ухо.

-Но…

-Да мне похуй! Марш домой, пока я тебя туда пинками не погнал! — он отпустил мои уши и опять толкнул в снег.

У меня тряслись лапы от дикого ужаса. Алекс был разозлён не на шутку, и это он ещё сдерживается.

Я не понимал одного: чем я заслужил такой гнев к себе? Видимо, у меня талант, вызывать ненависть к себе у всех, у кого только можно.

Кто-то может спросить: А хули ты жалуешься? Не нравится дома, брысь на улицу жить, ведь какая тебе разница, жить на улице или в доме, в котором, дай Бог…блин, нефиг писать имя этого мерзавца с большой буквы…

В котором дай бог хоть бы корка хлеба была?!

Есть разница.

Хоть Алекс и ужасен, но он иногда кормит меня.

А ещё вы, наверное, забыли, что я торчок.

На улице мне не добыть денег, а вот если добыть немного у Алекса из кошелька…

Но один раз я таки ушёл жить на улицу.

Это было летом.

После очередного скандала я просто убежал.

И даже как-то прожил 3 дня в каком-то переулке.

Но, видимо, пробухав все деньги, Алекс понял, что если я подохну, то ему больше не будут платить за меня деньги (а вы думаете, зачем он меня вообще держит?), поэтому он обратился в полицию, и начал умолять найти меня, будто испуганный отец.

Меня быстро нашли и вернули к нему.

А эта тварь начала устраивать цирк, дескать, прости меня сыночек, за то что не купил тебе ту игрушку и прочую ахинею. Он вдруг превратился в бедного отца-одиночку, который всем сердцем любит меня, а я, дескать, не понимаю этого и сбегаю из дома.

Все ему поверили, и разрешили ему оставить меня.