— Не совсем так, сэр Джон. Туда пошли мужчины и, может быть, некоторые женщины, но думаю, что большинство женщин были против, — заметила Антея.

— Очень хорошо. Итак, эти мужчины — обычные скромные фермеры — собирались поджечь школу, полную детей. Вы этого не оспариваете. Вы сразу же поверили такому невероятному заявлению. Вы даже не попытались проверить его или хотя бы своими глазами посмотреть, что же происходит на самом деле. Вы просто вызвали полицию — только потому, что миссис Брант здравомыслящая женщина?

— Да, — ледяным тоном сказала Антея.

— Сэр Джон, — столь же холодно сказал Зеллаби. — Я понимаю, что вы были заняты всю ночь, и я с уважением отношусь к вам как лицу официальному, но полагаю, что если допрос будет продолжен, его стоит перевести в другое русло.

Начальник полиции слегка покраснел и опустил глаза. Он яростно потер лоб большим кулаком и извинился, сначала перед Антеей, а потом перед Зеллаби. Потом он чуть ли не с отчаянием сказал:

— Но у меня же нет ни единой зацепки! Я задаю вопросы уже много часов, но до сих пор не могу ничего понять. Нет никаких доказательств, что люди пытались поджечь Ферму, — они до нее даже не дотронулись. Они просто избивали друг друга, мужчины и несколько женщин, но они занимались этим на территории Фермы. Почему? Не похоже, чтобы женщины пытались остановить мужчин или что некоторые мужчины пытались остановить остальных. Такое впечатление, что они все вместе вышли из «Косы и Камня» и направились к Ферме; и только пастор да несколько женщин хотели их задержать, но толпа не стала их слушать. И что все это значит? Очевидно, это как-то связано с детьми в школе, но из-за чего могло произойти такое побоище? Все это просто бессмысленно. — Он покачал головой и задумался. — Помню, мой предшественник, старик Боджер, говорил про Мидвич что-то чертовски странное. И, мой Бог, он оказался прав. Но что же все-таки произошло?

— По-моему, лучшее, что я могу посоветовать, — это обратиться к полковнику Уэсткотту, — сказал Зеллаби, показывая на Бернарда, и с мрачным видом добавил: — Его ведомство, по причинам, которые продолжают оставаться для меня тайной вот уже девять лет, сохраняет постоянный интерес к Мидвичу, так что он, вероятно, знает значительно больше, чем мы.

Сэр Джон повернулся к Бернарду.

— А вы из какого ведомства, сэр?

Услышав ответ Бернарда, он выпучил глаза.

— Вы сказали — военная разведка? — тупо переспросил он.

— Да, сэр, — сказал Бернард.

— Сдаюсь, — покачал головой начальник полиции, которого это заявление окончательно добило, и снова посмотрел на Зеллаби. — Еще и военная разведка… — пробормотал он.

Примерно в то же самое время, когда начальник полиции приехал в поместье Кайл, один из Детей — мальчик — не спеша спускался по тропинке, ведущей от Фермы. Двое полицейских, беседовавших у ворот, прервали свой разговор, и один из них направился мальчику навстречу.

— Куда это ты собрался, сынок? — довольно дружелюбно спросил он.

Мальчик спокойно посмотрел на полицейского, но в его удивительных золотых глазах чувствовалась настороженность.

— В поселок, — сказал он.

— Лучше не стоит, — посоветовал полицейский. — Там не питают особо теплых чувств к таким, как ты, особенно после вчерашнего вечера.

Мальчик, однако, ничего не ответил и даже не сбавил шаг. Он просто продолжал идти дальше. Полицейский повернулся и пошел обратно к воротам. Его напарник удивился.

— Замечательно, — сказал он. — Ты, похоже, не очень-то стараешься. Мы ведь должны убедить их не нарываться на новые неприятности.

Первый полицейский с озадаченным видом посмотрел вслед мальчику, который уже подходил к дороге, и покачал головой.

— Занятно, — неуверенно сказал он. — Ничего не понимаю. Если появится еще один, попробуй ты, Берт.

Через пару минут на тропинке, шагая столь же уверенно, появилась одна из девочек.

— Ладно, — сказал второй полицейский. — Поговорим с ней по-отечески.

И двинулся навстречу.

Сделав только четыре шага, он развернулся и пошел назад. Стоя рядом, оба полицейских смотрели, как девочка идет мимо них в сторону дороги. В их сторону она даже не взглянула.

— Какого черта?.. — сдавленным голосом спросил второй полицейский.

— Ну и как? — сказал первый. — Ты собираешься сделать что-то одно, а потом вдруг делаешь совсем другое. Не сказал бы, что мне это очень нравится. Эй! — крикнул он вслед девочке. — Эй, мисс!

Девочка даже не обернулась. Полицейский двинулся следом, прошел полдюжины ярдов и застыл на месте. И только когда девочка скрылась за поворотом, полицейский снова обрел способность двигаться. Он повернулся и пошел назад, тяжело дыша.

— Не нравится мне все это, — с несчастным видом сказал он. — Странные дела здесь творятся…

Автобус из Оппли, следующий через Стоуч в Трейн, остановился в Мидвиче, напротив магазина миссис Вельт. Ожидавшие на остановке десять или двенадцать женщин пропустили двух выходящих пассажиров и неровной колонной двинулись вперед. Мисс Латтерли была первой. Она взялась за поручень и уже собралась шагнуть внутрь — но ей это не удалось, обе ноги, казалось, приросли к земле.

— Побыстрее, пожалуйста, — поторопил ее кондуктор.

Мисс Латтерли еще раз попыталась войти в автобус, но с тем же успехом. Она беспомощно посмотрела на кондуктора.

— Отойдите в сторонку и дайте войти остальным, мэм. Я сейчас подам вам руку, — посоветовал он ей.

С недоуменным видом мисс Латтерли последовала его совету. Вперед шагнула миссис Дорри и взялась за поручень. Ей тоже не удалось сделать больше одного шага. Кондуктор взял ее за руку и потянул вверх, но ноги ее не могли оторваться от земли. Она отошла в сторону к мисс Латтерли, и обе стали смотреть, как остальные женщины столь же безуспешно пытаются войти в автобус.

— В чем дело? Что за шутки? — спросил кондуктор. Но тут он увидел выражение их лиц. — Извините, леди. Я не хотел вас обидеть. Но что случилось?

Мисс Латтерли посмотрела, как очередная женщина тщетно пытается войти в автобус, потом отвела взгляд и заметила одного из Детей. Мальчик сидел в небрежной позе на каменной глыбе напротив «Косы и Камня» лицом к ним и лениво покачивал ногой. Миссис Латтерли направилась к нему, внимательно его рассматривая.

— Ты ведь не Джозеф? — неуверенно спросила она.

Мальчик покачал головой.

— Я хочу поехать в Трейн, — сказала она, — навестить мисс Форшэм, мать Джозефа. Ее ранили прошлой ночью. Она в больнице.

Мальчик продолжал смотреть на нее, едва заметно качая головой. На глазах мисс Латтерли выступили слезы отчаяния.

— Вам мало того, что вы сделали? Вы чудовища. Мы же только хотим навестить наших друзей, которые пострадали — пострадали из-за вас.

Мальчик ничего не ответил. Мисс Латтерли инстинктивно сделала полшага в его сторону, но вовремя остановилась.

— Ты что, не понимаешь? Есть в тебе хоть что-нибудь человеческое? — дрожащим голосом сказала она.

Позади нее кондуктор наполовину озадаченным, наполовину веселым голосом сказал:

— Ну давайте, леди. Решайтесь. Вы же знаете, что этот старый автобус не кусается. Мы не можем ждать весь день.

Женщины нерешительно стояли на месте, некоторые были явно испуганы. Миссис Дорри еще раз безуспешно попыталась войти в автобус. Две женщины, обернувшись, злобно посмотрели на мальчика, который смотрел на них, не двигаясь с места.

Мисс Латтерли беспомощно повернулась и пошла прочь. Терпение кондуктора лопнуло.

— Ну что ж, если вы не едете, мы отправляемся. У нас, как вы знаете, расписание.

Женщины не пошевелились. Кондуктор решительно нажал на сигнал, и автобус тронулся. Взглянув в окно на группу женщин, кондуктор покачал головой и, проходя вперед, чтобы обменяться замечаниями с водителем, пробормотал себе под нос местную поговорку:

— В Оппли хитрецы, в Стоуче льстецы, а в Мидвиче просто глупцы…