Думаю, что и на Бернарда это повлияло. Я заметил, что он с повышенной осторожностью ехал через поселок, особенно мимо места, где произошла трагедия с молодым Поули. Повернув на дорогу в Оппли, он слегка увеличил скорость, и тут мы увидели четыре приближающие фигуры. Даже на расстоянии можно было безошибочно сказать, что это четверка Детей.

— Не притормозишь, Бернард? — попросил я. — Мне хочется разглядеть их получше.

Бернард сбавил скорость, и мы остановились у самого поворота на Хикхэмскую дорогу.

Дети шли в нашу сторону. В их одежде было что-то казенное: мальчики были в голубых рубашках и серых фланелевых брюках, девочки — в коротких плиссированных юбках и светло-желтых блузках. До сих пор я видел только двоих Детей около мэрии и не успел как следует рассмотреть их лица.

Дети подошли ближе, и оказалось, что они еще больше похожи друг на друга, чем я ожидал. Все четверо были одинаково загорелы и хорошо сложены. Странный блеск кожи, заметный во младенчестве, теперь почти полностью был поглощен загаром. У них были одинаковые темно-золотистые волосы, прямые узкие носы и довольно маленькие рты. Пожалуй, больше всего говорил об их чужеродном происхождении разрез и цвет глаз, но это была абстрактная чужеродность, не вызывавшая ассоциаций ни с одной из известных рас. Я был не в состоянии отличить одного мальчика от другого и сомневаюсь, что отличил бы по лицу мальчика от девочки, если бы не разные стрижки.

Вскоре я уже хорошо видел их глаза. Я успел забыть, насколько удивительны они были у младенцев, помнил только, что они были желтыми. Но глаза были не просто желтыми, они светились золотым сиянием. Это выглядело довольно странно и тревожно, но в них была и своеобразная красота. Они походили на живые полудрагоценные камни.

Я продолжал зачарованно вглядываться в лица Детей, пока они с нами не поравнялись. Скользнув по машине коротким, безразличным взглядом, Дети свернули на Хикхэмскую дорогу.

Рядом с ними я ощутил неясное беспокойство. Объяснить его причину я бы не смог, но перестал удивляться тому, что во многих семьях им без всяких протестов позволили уйти и жить на Ферме.

Мы еще немного посмотрели им вслед, потом Бернард протянул руку к ключу.

Неожиданный выстрел заставил нас подскочить. Резко повернув голову, я увидел, как один из мальчиков падает на дорогу лицом вниз. Остальные трое Детей застыли на месте.

Бернард открыл дверцу и начал вылезать из машины. Неподвижно стоявший мальчик обернулся и взглянул на нас. Под тяжелым взглядом его золотых глаз я вдруг почувствовал мгновенную слабость и смятение. Потом мальчик перевел свой взгляд дальше.

Из-за изгороди с противоположной стороны дороги раздался второй выстрел, более глухой, и затем откуда-то издали послышался крик.

Бернард выскочил из машины, и я бросился за ним. Одна из девочек опустилась на колени возле упавшего мальчика. Когда она дотронулась до него, он застонал и вздрогнул. На лице стоявшего мальчика застыло страдание. Он тоже застонал, как будто стреляли в него. Обе девочки заплакали.

Потом откуда-то издалека, из-за деревьев, скрывавших Ферму, жутким многократным эхом отдался стон, смешанный с хором плачущих юношеских голосов.

Бернард остановился. Я почувствовал, что волосы у меня встают дыбом.

Снова раздалось многоголосое завывание, сквозь которое на высокой ноте пробивался плач, а потом мы услышали топот множества ног.

Мы с Бернардом даже не пошевелились. Сначала меня удерживал на месте страх, потом — ощущение, что я здесь абсолютно лишний и просто случайно оказался свидетелем того, чего совершенно не понимаю.

Мы стояли и смотрели, как полдюжины мальчиков, совершенно неотличимых друг от друга, подбежали к упавшему и подняли его с земли. И лишь когда они унесли его, я услышал совсем другой плачущий голос, доносившийся из-за изгороди с левой стороны дороги.

Вскарабкавшись на насыпь, я заглянул через изгородь. В нескольких ярдах от нее, закрыв лицо руками, стояла в траве на коленях девушка в летнем платье; тело ее сотрясали рыдания.

Вместе с Бернардом мы перебрались через изгородь. Теперь я мог видеть человека, лежавшего ничком перед девушкой; из-под его тела торчал приклад ружья.

Услышав шаги, девушка мгновенно перестала рыдать и в ужасе подняла голову. Увидев нас, она обмякла и беспомощно заплакала.

Бернард подошел к ней и поднял ее на ноги. Я посмотрел на тело. Это было очень неприятное зрелище. Наклонившись, я попытался прикрыть пиджаком то, что осталось от головы, а Бернард отвел девушку в сторону, осторожно ее поддерживая.

На дороге послышались голоса, и, когда мы подошли к изгороди, там уже было нескольких человек.

— Это вы стреляли? — спросил один из них.

Мы отрицательно покачали головами.

— Там мертвый, — сказал Бернард.

Стоявшая с ним рядом девушка всхлипнула.

— Кто это? — спросил тот же человек.

— Это Дэвид, — выговорила девушка сквозь рыдания. — Они убили его. Они убили Джима; теперь они убили и Дэвида. — И она снова залилась слезами.

Один из мужчин вскарабкался на насыпь.

— О, Эльза, это ты, девочка! — воскликнул он.

— Я пыталась остановить его, Джо… Я пыталась остановить, но он меня не слушал, — сказала она сквозь слезы. — Я знала, что они его убьют, но он не слушал… — Речь ее стала бессвязной, и она, дрожа, прижалась к Бернарду.

— Нужно увести ее отсюда. Она в шоке, — сказал я. — Кто-нибудь знает, где она живет?

— Да, — сказал Джо и решительно взял девушку на руки, как будто она была ребенком. Он спустился с насыпи и отнес ее, плачущую и дрожащую, к машине. Бернард повернулся к другому мужчине.

— Вы не могли бы побыть здесь и никого сюда не подпускать, пока не приедет полиция?

— Конечно. Это был молодой Дэвид Поули? — спросил тот, поднимаясь на насыпь.

— Она сказала — Дэвид. Молодой парень, — ответил Бернард.

— Это, наверное, он. Ублюдки, — выругался мужчина, перебираясь через изгородь. — Лучше вызови копов из Трейна, начальник. У них там есть машина. — Он взглянул на тело. — Маленькие ублюдочные убийцы!

Меня высадили у поместья Кайл, и я вызвал полицию, воспользовавшись телефоном Зеллаби. Положив трубку, я обнаружил, что Зеллаби стоит рядом, протягивая бокал.

— Вы выглядите так, словно имеете к этому какое-то отношение, — сказал он.

— Да, — согласился я. — Очень неожиданное. И очень неприятное.

— Как все это произошло? — спросил он.

Я сообщил ему то немногое, что было мне известно. Через двадцать минут вернулся Бернард, который тоже не отказался от бокала бренди и смог рассказать несколько больше.

— Братья Поули, видимо, были очень привязаны друг к другу, — начал он, и Зеллаби кивнул в знак согласия. — Похоже, что младший, Дэвид, счел это дознание последней каплей и решил, что если правосудие не намерено покарать убийц его брата, то он сделает это сам. Эта девушка, Эльза, — его подруга — пришла на ферму Дакр как раз в тот момент, когда он уходил. Увидев его с ружьем, она догадалась, в чем дело, и попыталась его остановить. Он и слушать ее не стал, а чтобы не мешала — запер ее в сарае и ушел. Пока она выбиралась из сарая, прошло какое-то время, но она догадалась, что Дэвид направился к Ферме, и через поля побежала туда. Когда она оказалась на том поле, она решила, что ошиблась, так как сразу его не увидела. Возможно, Дэвид лежал где-то в укрытии. Во всяком случае, она не видела его до первого выстрела, а когда заметила, он поднимался с земли с ружьем, все еще направленным на дорогу. И пока она бежала к нему, он развернул ружье и потянулся большим пальцем к спусковому крючку…

Некоторое время Зеллаби задумчиво молчал.

— С точки зрения полиции, здесь все предельно ясно. Дэвид считает Детей виновниками гибели брата, в отместку убивает одного из них и затем, чтобы избежать наказания, кончает жизнь самоубийством. Очевидно, не выдержали нервы. Что еще может подумать «здравомыслящий человек»?