Русские не хотят ходить на выборы не потому что они пассивны, а потому что они — реалисты. Русские безо всяких теорий понимают, что власть не может принадлежать народу. А тогда и не хрен из нас дурачков делать.

Итак, демократия — величайшая ложь, когда–либо изобретенная человечеством. Как же так случилось, что под очарование этой лжи попали чуть не все народы земли? Почему все вокруг считают, что демократия — высшая форма политического развития, наилучшая политическая система из всех возможных? Богачи за несколько столетий господства сумели внушить народам, что они сами собой правят. К тому же идея–то соблазнительная. Когда обывателям говорят, что они сами всё решают, обывателям очень приятно в это верить.

И вот мы видим, что все политические партии, и правительственные, и оппозиционные, и правые, и левые — все, как одна за демократию. Ну хотя бы кто–нибудь один встал и сказал: «А я против демократии, потому что это обман». Знаете почему даже честные и умные люди этого не говорят? Потому что не видят вариантов. Или очень этих вариантов боятся.

Умный Черчилль честно сказал: «Демократия — это отвратительно, но, к сожалению, ни чего лучшего человечество не придумало». Он сам–то понял, что сказал? Получается, что лучшее, что придумало человечество — отвратительно. Но тогда и само человечество отвратительно. А значит ни чего хорошего не заслуживает. И тогда просто без разницы, как управлять этими отвратительными народами.

Но если существует ложь, значит существует и правда. Если демократия — ложь, то в чем же правда?

Пока все наши выводы — отрицательные. Либерализм — самоубийство, демократия — ложь, коммунизм — самоубийственная ложь. А варианты?

У нас совершенно не знают, что такое нацизм. И не хотят знать. Отношение к нацизму — иррационально, истерично. Это общепринятый объект для проклятий. Кто же станет изучать политическую систему, у всех вызывающую только ненависть и отвращение? А стоило бы.

В чем суть нацизма? Давайте быстро, навскидку. Ну это расизм, антисемитизм, воинствующий национализм, это жестокая диктатура и это обязательно — война. Да, и по словарю примерно так. Но это не правда.

Все перечисленные черты в нацизме второстепенны, они не являются базовыми. Нацизм в основе своей не связан ни с расизмом, ни с какими угодно формами национализма. Он мог существовать и без них и вполне остался бы самим собой. Эти второстепенные, надстроечные черты нет смысла даже критиковать. Если говорят, что есть расы хорошие, а есть — плохие — это не приемлемо. Если говорят, что все евреи должны быть физически уничтожены — это не приемлемо. Если, по–вашему, только это и есть нацизм — присоединяюсь к общему хору проклятий. Если именно эти идеи запрещает распространять запрет на пропаганду нацизма, я отнюдь не имею ввиду нарушать установленный запрет.

Но суть нацизма совершенно в другом. Она состоит из трех «против». Против либерализма. Против парламентской демократии. Против коммунистической идеологии. Об этом лучше всего сказал бельгийский штандартенфюрер СС Леон Дегрелль: «Это была битва последних идеалистов Европы против двух типов материализма — либерального и марксистского». Об этом же говорил и Бенито Муссолини, пропагандировавший «третий путь — без коммунистов и демократов».

Вот это и есть глубинная, корневая суть национал–социализма в частности и фашизма вообще. Совершенно очевидно, что ни с расизмом вообще, ни с шовинизмом в частности эти идеи глубинно, генетически не связаны, расизма там могло и не быть, и было бы очень хорошо, если бы не было. Фашизм родился в эпоху жесточайшей борьбы двух идеологий: буржуазно–демократической и марксистско–большевистской. Главное слово, которое сказал нацизм: не правы и те, и другие. Да, буржуазный мир — это дерьмо, но, отвергая его, большевики утверждают ни чуть не лучшее дерьмо, если не худшее. В этом основном моменте я полностью согласен с фашистами.

Что же предложил нацизм вместо «двух типов материализма»? Опору на староевропейские консервативные ценности. Укрепление семьи, поддержка и прославление материнства, утверждение здорового образа жизни. Ни каких гомосеков, ни какой свободной любви, ни каких абортов, ни каких наркотиков. Это утверждение всего здорового и отвержение всего болезненного, в том числе и в искусстве. Нормально? Для нормального человека — нормально.

В сфере политического управления нацизм предложил непарламентскую демократию. По форме это была диктатура, а по сути — именно демократия. Гитлер в «Застольных беседах» рассуждает о том, что парламентская форма демократии не работает, парламентарии не являются и не могут являться выразителями и проводниками воли народа. Он, фюрер, аккумулирует в себе волю народа и проводит её в жизнь. Он правит по воле народа и в интересах народа. Да, он прав — это чисто демократическая идея: источником власти диктатора является воля народа, которую он реализует. Диктатор таким образом является первым сыном народа. Нацисты оставили саму идею демократии (правит народ), изменив лишь её форму. Вам нравится? Мне — нет, но об этом позже.

Самыми интересными были экономические идеи нацистов. В тех же «Застольных беседах» Гитлер говорит: «Большевики совершили ошибку, национализировав капитал, мы сделали по–другому, мы национализировали самого капиталиста».

О чем речь? Вот смотрите. Как большевики, так и нацисты видят, что реальная власть принадлежит богатым, и те, и другие считают, что это неправильно, но они решают эту проблему по–разному. Большевики просто уничтожают богатство, богатых больше нет и власть им уже не может принадлежать. Нацисты оставляют богатство у богатых, но лишают их власти. Они делают примерно то, что и было в средние века: богатство больше не дает ни какой власти. Что значит «национализировать капиталиста»? Это значит, что богатство остается у него, но он сам со всеми потрохами принадлежит теперь нации в лице фюрера и правящей элиты. А власть новой элиты связана не с наличием у неё богатства, а с наличием у неё оружия, то есть возможности силового принуждения. Так богатство и власть оказываются четко разделены, они теперь принадлежат разным группам.

«Национализировав» капиталиста, власть ставит капитал на службу нации. Власть приставляет капиталисту пистолет к затылку и говорит: на свои богатства ты построишь для людей дома, построишь дороги, ты улучшишь условия труда, ты будешь платить достойные зарплаты. Он не хочет? Пистолет снимают с предохранителя. И он сразу же хочет. Хороший мальчик. И ведь капиталист не в накладе. Он не только остался жив, но он по–прежнему богат, и потерял–то может быть всего половину состояния, там ещё много осталось. При этом, за отнятую у него половину состояния он получает почет и уважение всего общества. А вчера, когда у него было не 5, а 10 миллиардов, его все ненавидели, как кровососа.

Что в итоге? Большевики уничтожили богатство и получили нищую страну. И ни кто не хотел делать страну обратно богатой, потому что ни у кого не было к этому стимула. Нацисты лишили богатых власти и поставили богатство на службу народа. В итоге немцы до сих пор ездят по дорогам, построенным нацистами. Благосостояние рабочих резко возросло, а у богачей сохранился стимул к приумножению капитала — ведь из двух заработанных миллиардов один ему всё же оставляли.

Нацистское государство взяло на себя роль высшего арбитра между трудом и капиталом. Рабочие недовольны низкой зарплатой и угрожают забастовкой? Приходит имперский чиновник и разбирается с хозяином завода. И заставляет его повысить зарплату настолько, насколько возможно. Потом идет к рабочим и говорит: «Он повысит вам зарплату, а если обманет, так место в концлагере для него уже зарезервировано. Но больше этого — не требуйте, больше он и правда пока не может. А если и теперь будете бастовать, так и для вас места в концлагере хватит». Эта общая схема, там было ещё много разных деталей, но основные принципы были примерно таковы.