И следующие несколько минут она говорила с ним на чистой латыни, а Артём легко и непринуждённо поддерживал беседу.

— Пора домой, – Миранда спрятала учебник для детей в сумку – с собой принесла, из дому. – Иначе я прямо тут засну. Слишком много впечатлений для одного дня. Пойдёмте пешком, да? И… простите, Артём, но к себе в комнату я вас сегодня не впущу. Только если силой заставите. Иначе я за себя не ручаюсь.

- - -

Дома Артём первым делом нашёл Марину – та молча обняла его. Слушая, как успокаивается её сердцебиение, Артём подумал – так, наверное, чувствуешь себя, когда возвращаешься домой. По-настоящему, в настоящий дом.

— Отключите переводчик, Марина, – сказал он. Та, с недоумением на лице, повиновалась. И Артём, отключив свой, заговорил с ней на латыни.

— У вас получилось! – Марина в восторге. – Будем учиться у неё, да? По очереди!

— Тогда ваша очередь следующая, – Артём взял её за руки. – Доктор Ливси не советовал мне…

— Уже знаю. Он уже приходил извиняться. Если хотите, я уйду в другую комнату, на ночь.

— Нет, это наш с вами дом, наша с вами комната. Я найду, где переночевать.

- - -

Миранда открыла дверь в прачечную – охранница подсказала – и обнаружила спящего Артёма там, в кресле, с книгой в руках.

— Сэр Ортем, – осторожно потрясла его за плечо. – Пора вставать. У вас сегодня насыщенная программа.

— Доброго утра, Миранда, – ответил Артём, не открывая глаз. – Который час?

— Половина девятого уже. И в доме полно стирки, которую из-за вас не делают.

— Как из-за меня? – Артём уселся, помотал головой. Вот это устал, называется. Интересно, какое из событий минувшего дня утомило сильнее всего?

— Вы хоть знаете, где спите?

Артём поднялся на ноги и огляделся.

— Чёрт побери!

— Не ругайтесь, ладно? Бегать по парку уже поздно, – Миранда взяла его за руку. – Все смеяться будут. Но не беспокойтесь, прохлаждаться не будете. Я составила для вас хорошую программу.

День 27. Землянин [оглавление]

Артём, просыхая – в буквальном смысле – в буфете Арены, листал свою тетрадь-дневник.

Стало понятнее насчёт денег. Здесь, похоже, воплощена мечта тех, кто искренне считал, что строит коммунизм там, на далёкой во времени и пространстве Земле, в начале двадцатого века. Все эти зарплаты и вознаграждения человеку – мера его социальной значимости. Чем больше пользы приносишь людям – тем больше зоркмидов получаешь. При этом они постепенно списываются, так что копить без счёта не получится; кроме того, нет возможности их завещать – так что жить в лености на заработанное богатым родственником не так уж и просто. Конечно, есть обходные пути – уговорить родственника перечислить тебе сумму, но действует и второй, простите за каламбур, конец палки: за социально недостойные поступки деньги списываются.

Вот так. Приносишь пользу и помогаешь окружающим – можешь пользоваться тем, что в репликаторах не получишь, предметами роскоши. Ленишься или иным образом ведёшь себя антисоциально – останешься ни с чем.

Смертной казни нет, но есть каменоломни – по сути своей, тюрьмы. Туда попадают за особо тяжкие преступления. Выглядит это, как тюрьма из «Бегущего человека» – попытаешься покинуть охраняемый периметр, будешь убит. Даже если сумеешь снять маркер и бежать на волю – терминатор, во время очередного рейда, засечёт человека в диких землях, и отправит сигнал. Собственно, так охолов и ловят. Ну и, конечно, если оказываешь вооружённое сопротивление, силы охраны порядка имеют право стрелять на поражение без предупреждения. Сурово, но эффективно.

— О чём задумались? – возмутительно, но Миранда выглядит совершенно бодрой. Впрочем, сама она с Артёмом в учебных боях не встречалась, только тот самый младший тренер, но и без дела не сидела – занималась со своими подопечными. По словам Миранды, уже нет времени работать на Арене полный день, но своих подопечных она не бросит, пока не завершит их программу обучения – будет заниматься.

— О разном.

— Всё ещё считаете себя пришельцем с Земли, из прошлого? – наконец-то хоть кто-то сказал это прямым текстом, подумал Артём. – А вы знаете, что Марина однажды сказала мне так же?

Ледяной ручеёк по спине.

— С этого места можно подробнее?

— Минутку, – Миранда сходила и взяла ещё два стакана с коктейлями. – Пейте. Вы много сил потратили, вам нужно. Давайте я позже расскажу, когда в парк выйдем.

- - -

Парк вокруг Арены особенно красив. Здесь растут старейшие на планете деревья – например, дуб Цезаря, посаженный в первый год новой эры. Всё пережил – двести с лишним атак нечисти на вновь основанный Рим, прохождения торнадо и землетрясения.

Именно под этот дуб они и пришли.

— Марина не просила меня не рассказывать об этом, – Миранда присела на скамейку, кольцо которых окружает дуб. – Это было в ту ночь, когда мы спаслись на плоту. Мы не знали, что корабль не погиб целиком, что он смог восстановиться и много людей уцелело – кроме наших с ней родителей. Мы вообще думали, что остались одни в мире. Ночью ей стало плохо. Потеряла сознание, лежала с открытыми глазами – знаете, как стёклышки, ничего живого. И Луна, она полная была, и ни ветерка. Я тормошила Марину, помню, полночи плакала над ней. Показалось, что её сердце не бьётся. А потом она села, и прямо как вы вчера – начала говорить на странном языке. И меня не узнала. То есть, не сразу узнала. Мне показалось, она другой стала в тот момент. Другим человеком. Нам с ней по шесть лет было, я так обрадовалась, что она очнулась, что не стала потом никому рассказывать.

— Потом вы ей рассказывали?

— Несколько раз. Она очень удивилась – говорила, что не помнит ничего такого. Говорила, что ей часто снится красивое место, с деревьями, с большим домами вокруг, и что кто-то склоняется над ней. Кто-то с неприятным лицом, словно чудище. И она всегда просыпается в этот момент.

Артём прикрыл глаза. То, что самому примерещилось там, на поляне с волками – ночь, парк возле их офисного здания, дорожки и кусты. Судя по тому, что видел он небо – лежал на спине. И кто-то нагнулся и спросил, «Вы спите»? Голос, помнится, показался неприятным.

— «Вы спите»? – произнёс Артём. Миранда вздрогнула.

— Повторите, – попросила она. Артём повторил, и Миранда вновь вздрогнула, поднесла ладонь ко рту.

— Слушайте, мне страшно, – помотала она головой. – Вы что, сговорились? Именно это она сказала тогда на плоту. Но такого не может быть! Это было двадцать лет назад!

— И вы всё запомнили?

— Я так тогда испугалась, а потом так обрадовалась, что запомнила на всю жизнь.

— Думаете, стоит Марину расспросить?

— Ни в коем случае. Доктор Ливси сказал, что у неё серьёзная психологическая травма. Наверное, из-за того, что была неграмотной, и постоянно боялась, что всем станет известно. Убила бы того, кто дал ей тогда сломанный переводчик! Ортем, – Миранда взяла его за руку. – Пусть всё залечится. Пусть сама об этом заговорит, если захочет, хорошо?

Артём кивнул.

— Договорились. Что дальше в моей программе на сегодня?

— Ваш медицинский обед. Только попробуйте не съесть весь шпинат! Потом – вы хотели съездить к доктору Ливси, отдать ему те капельки. Мерзость какая! – Миранда содрогнулась. – Знаете, словно живая на ощупь. Нам когда учебные материалы по нечисти показывали, про её клетки, очень похоже было – бывает «ртуть», такие живые капельки, знаете, если заползут к вам в обувь или ещё куда, и вам вовремя не помогут – всё, конец. В течение суток станете биомассой. Ой, простите, что аппетит порчу!

- - -

Доктор Ливси озадаченно смотрел на «капельки» в микроскоп, просвечивал разными сканерами.

— Ничего не понимаю, – сообщил он. – Вы в курсе, что такое биомасса? Так вот, она состоит из белкового вещества, протоплазмы, в которой всегда есть контроллеры, такие специальные клетки – они управляют биомассой и управляют созданием произвольных тканей нечисти. Я могу ошибаться, но в этой массе есть аналогичная протоплазма. Но ни одного контроллера – просто питательный, простите, бульон и частично растворённый пластик, остатки переводчика. Никогда такого не видел. Возьму-ка я у вас кровь на анализ…