— Всё поняла, простите. Просто Ортем. Говорят, что всего через пару минут разговора со мной людям охота или ударить меня, или прогнать. А вы даже голос ни разу не повысили.

Неуловимое движение – и вот она уже сидит у него на коленях. Ночник даёт достаточно освещения, чтобы разглядеть её в подробностях. Артём прикрыл глаза. Чёрт, до чего опять неловко…

Она положила ладони ему на плечи.

— Она правда не обижается, Ортем. Дайте ей время, пожалуйста. Она очень старается.

Артём открыл глаза.

— Так она правда сама всех обошла, сама со всеми договорилась?

Миранда энергично кивнула.

— Всё верно. Нам с Лилией нельзя было помогать. Только быть рядом, чтобы она нас видела. Она всё сама сделала. Но когда она с вами, она вас боится.

— Я такой страшный?

Миранда усмехнулась.

— А я думала, притворяетесь. На самом деле не знаете? У вас месяц, чтобы принять окончательное решение. Если месяц пройдёт, а вы ничего не сделаете – значит, приняли хозяйку. Пока месяц не прошёл, вы можете выгнать её в любой момент. Ну и нас тоже, конечно. Можете даже ничего не объяснять, просто сказать ей, что не хотите её больше видеть.

Вот почему она смутилась, подумал Артём, когда попросила меня не говорить с ней о других женщинах больше одного раза. Видимо, это настолько важно для неё, что практически потребовала – и испугалась своих слов, своей смелости. Миранда права – в данном случае, как минимум.

— Я не собираюсь её прогонять. Скажите лучше, как ей помочь.

— Не водите её к докторам. Она их смертельно боится.

— Миранда, что с ней случилось?

Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем ответить.

— Лилия знает. Она помогала Марине, учила её, когда Марину привезли к нам в приют. Дети всегда жестокие, вы же знаете. А Марина и языка не знала, и защитить себя не умела. Только Лилия знает, что случилось, но никогда не говорит. Марине лучше, когда Лилия рядом – ну так Лилия этим и пользуется. Пользовалась, – поправилась Миранда. – Надеюсь, при вас она не посмеет.

— А вы сейчас не сплетничаете?

— Сплетничаю? Я ей в глаза скажу то же самое, что вам сейчас. Всегда так делаю. А вы, Ортем? Вы повторите человеку в глаза то, что скажете в его отсутствие?

Хороший вопрос.

— Иногда говорил такое, что в лицо бы не повторил. Но ваш пример вдохновляет.

Миранда рассмеялась, хлопнула ладонями по его плечам.

— Ещё и честный! С ума сойти! Теперь верю, что не прогоните. И понимаю, почему так смущаетесь.

Артём закрыл глаза. Миранда наклонилась, и едва ощутимо прикоснулась губами к его лбу.

— Знаете, что две трети женщин с мужчиной видятся только в симуляторах? А вас, ну то есть дросселей, все считают колдунами. Честно-честно! Можете прогнать меня, если хотите. Всё равно моё желание сбылось. Я видела колдуна своими глазами, и сделала его счастливым. Пусть даже на несколько секунд.

Артём усмехнулся и открыл глаза.

— У меня через три часа занятия, – Миранда поцеловала его в лоб. – А в это время я обычно просыпаюсь, и бегаю по парку. Если других заданий нет. На сегодня заданий не было. Хотите, вместе пробежимся?

— Хорошая идея!

— Тогда жду вас через десять минут у двери. В спортивной одежде.

- - -

Доктор Ливси так и не нашёл себе приюта – пока что. На его вызов Артём явился в военный городок – и застал доктора в соседней с оружейником комнате. Похоже, оружейник использует эту комнату как склад всякого, не очень нужного, инвентаря.

Доктор выслушал рассказ Артёма о его вчерашнем «походе» с Колизея прямо домой, покачал головой.

— Очень, очень необычно. Ваш талант развивается с каждым применением. Ну что же, сейчас – обследуем вас датчиками, об остальных подробностях потом.

От сэра Джеймса, своего командира, Артём получил прямой приказ: по требованию доктора являться и выполнять его, доктора, указания. В случае, если есть сомнения или будет конфликт – вызывать самого сэра Джеймса.

— За-нят-но… – пробормотал доктор несколько раз, пока Артём лежал на «столе для вскрытий», как сам его мысленно прозвал – а доктор водил над ним предметом, больше всего похожим на детский «световой меч». Цилиндр, часть которого ярко светилась. Когда доктор проводил им рядом с лицом, Артём явственно ощущал жар.

— Что-то интересное? – поинтересовался Артём, поднимаясь на ноги. – Почему именно я?

Доктор воззрился на него поверх пенсне.

— Сейчас поймёте. Сэр Ортем, что такое «геном»?

Артём опешил. И выдал то, что проходил на эту тему по биологии. Своими словами. Доктор Ливси покивал.

— В общих чертах верно. Вы где учились?

Вот так. И что отвечать? Тянуть с ответом не стоит.

— Если я расскажу, доктор, вы вполне можете решить, что я не очень психически здоров.

— Психически здоровых нет, есть плохо обследованные, – поднял доктор указательный палец. – Говорите своими словами. Я многое повидал, знаете ли.

Была не была. Артём сказал, что помнит себя живущим на другой планете. Совсем другой. И в тамошней школе всё это и выучил. Доктор записывал, совершенно не выдавая никаких эмоций.

— В переходном состоянии сознания, – поднял он взгляд, – вы говорите на языке, напоминающем русский. Я подумал, что вы родом из Москвы, или их дальних поселений. Но язык у вас архаичный, там сейчас так не говорят, я сравнил записи.

Артём чуть на пол не сел. Про Москву даже не подумал. Надо будет узнать.

— Присядьте. Не следует волноваться. Я говорил вам про Виктора Маккензи? Так вот, он уверен, что сам родом из Нгао Нла, земли отдыха мёртвых – места, куда после смерти попадают люди, совершившие немало подвигов. И что попал сюда случайно, сам не знает как. По его словам, если он соберёт на своей головоломке нужную комбинацию, то сможет вернуться в свой настоящий, как он говорит, мир.

— Я-то уж точно из страны живых, – проворчал Артём. Час от часу не легче.

— Если не можете пока рассказать, я не настаиваю. Да, вот ещё что. С кем, кроме Ингир Мантелла, Глории Адсон, вашей хозяйки и Миранды Красс, вы были в интимной близости?

— Я обязан отвечать? – а ведь я не говорил про Миранду, подумал Артём. Откуда узнал?

Доктор вздохнул, и снял пенсне.

— Как я уже говорил, у вас редкий, практически неповреждённый, геном. Чем больше, простите за прямоту, у вас контактов – тем больше шансов, что на планете будет больше здоровых детей. Не забывайте, что я – доктор, и принёс соответствующие клятвы. Эти сведения не становятся ничьим достоянием. Только в мой архив. Подробности мне не нужны, это ваша личная жизнь. Только имена, а если помните – даты.

— Вы всех уже назвали. Это то, про что я помню, конечно.

— Замечательно. Что ж, признателен за помощь, – доктор протянул руку, и Артём не без опаски её пожал. – К слову, сэр Ортем, где можно найти комнату, поближе к казармам, но в обычном жилом квартале? Я глубоко уважаю Марцелла Катона, вашего оружейника, но здесь несколько тесно. Да и шумновато.

— В доме, где я живу, на площади Цицерона, есть несколько свободных апартаментов. По три комнаты в каждых. Два зоркмида в день, если не путаю. Пять минут на дилижансе до казарм.

— Благодарю! – доктор просиял. – Быть ближе к объектам исследований – моя мечта. Не меняйтесь так в лице, все разговоры мы будем вести только здесь.

- - -

Спортивный центр, Арена, популярен не только среди граждан Рима. Путешествие между городами, пусть относительно безопасное – особенно, если есть возможность пройти следом за дросселем, а не лететь в дилижансе – всё равно недёшево. Но многие прибывали в Рим, чтобы позаниматься на Арене – не только боевыми искусствами. Желающих со временем оказалось так много, что целый квартал рядом с Ареной, на площади Марка Аврелия, стал огромным гостиничным комплексом.

При этом при всём порядок соблюдается. Римские обычаи строги; за нарушение общественного порядка – работы по указанию владельца квартала. Артём уже успел выяснить, что «хозяин квартала», вне зависимости от пола и возраста – это не столько собственник, сколько администратор. Который должен обеспечивать своих жителей всем, чем нужно – в первую очередь, спокойствием и безопасностью.