Ещё бы не помнил. В детстве Артём часто мечтал побывать у настоящего вулкана. Мечта сбылась, и не сказать, что Артём очень рад – даже в режиме скольжения мощь и размах стихии впечатляют.

— Отлично. А вот тут, примерно в двадцати стадиях от вулкана, ваши датчики зафиксировали характерные излучения. Такие распространяют порталы в локации «М», и то, что мы нашли в сооружениях, где из людей делали дросселей.

Артёму стало не по себе.

— Думаете, там ещё одно такое место?

— Нужно исследовать. Мониторинг ничего не показывает, но ведь и ту башню мы тоже не видели. Если там есть что-то подобное, нужно исследовать В первую очередь – понять, каким образом они маскируют своё присутствие. Я сумел убедить наше руководство, что перед тем, как штурмовать или изолировать такие объекты, мы должны выяснить всё об их маскировке, эта технология нам пока неизвестна. Вкратце: вы будете исследовать Австр. Первые трое суток – будем вести тренировки вот здесь, – указал оружейник. – Здесь пролив, достаточно широкий, чтобы воссоздать ту часть океана, которую вам нужно будет пересечь. Вы будете переходить его вместе с вашей ротой, пока мы не убедимся, что вы в состоянии держать необходимую скорость. Связи при такой скорости скольжения нет, мы пока ищем варианты обеспечить вас навигацией. Но мы всё равно видим вас на радаре.

— Вас понял, сэр. Когда приступаем?

— О времени отправления вам сообщат. Пока что – отдохните, сколько сможете. Рим просьба не покидать.

Да, теперь это уже воспринималось как шутка.

- - -

Мари выслушала рассказ Артёма, не моргнув и глазом.

— То есть друзья её погибли, – заключила она. – Превратились в нечисть – всё равно что погибли, никого ещё не удавалось вернуть после долгого заражения. Родители и близкие их не помнят, как и в моём случае. И пусть теперь не помнят, я считаю. Осталось сказать это Катрин.

— Лилия всё ещё с ней?

— Лилия в Лондоне. Катрин уже почти пришла в себя – побудет пока в больнице. Я теперь её навещаю. Не буду пока говорить про её друзей. Жаль их.

Артём, уже машинально, проверил, что красные шприцы – меры первой помощи при возможном заражении клетками нечисти – перезаряжены, и на месте. Теперь он носил их не два, как все жители, а восемь – все свободные отделения в куртке.

Мари покивала.

— Хорошая привычка. Я вот тоже по утрам первым делом их проверяю, даже когда на завтрак спускаюсь.

Артём потёр лоб. Что-то ещё странное в описании подземелья – точно. Красные шприцы! У самой Катрин и её друзей их было по два. А найдено на месте четыре неиспользованных; использованные, понятное дело, успели деградировать, распасться на безобидные для природы соединения. Не то чтобы это хорошая идея, бросать даже такой мусор под ногами, но со шприцами это бывает. В мирной жизни и спокойной обстановке их редко используют.

— Скажи – там, у башни, вы с друзьями пользовались красными шприцами?

Мари кивнула.

— Ну конечно. И когда в лес вышли, и потом – когда из башни вышли. У меня с собой ещё шесть было запасных. Когда в больнице очнулась – их было четыре. Кому отдала два, уже не помню.

— Там, где была Катрин с друзьями, нашли четыре неиспользованных, полностью заряженных.

— Странно, – теперь Мари потёрла лоб. – Чтобы такие рефлексы перестали работать… так не бывает. Ну, не должно быть. Разве что их что-то испугало – всё бросили и убежали. И всё равно не бывает, красный шприц никто не бросит – никто такой смерти не пожелает. Ладно. Ортем, очень хочу, чтобы ты сегодня со мной остался, но Марина тебя очень ждёт.

Мари привстала на цыпочки, чтобы обнять его.

— А я подожду, сколько нужно будет. Всё, иди, – и поцеловала его.

- - -

Марина стояла у окна, глядя на площадь. Хозяйка в хорошем настроении – это особенно приятно. Пока приходится каждую минуту что-то делать, чтобы, в буквальном смысле, спасти хотя бы часть мира от гибели – другие люди делают всё, чтобы потом было, куда возвращаться. Работа хозяйки, припомнил Артём, не видна, только пока её делают. Стоит перестать делать – сразу же всё начнёт впадать в запустение.

— Вам завтра – снова в поход, – Марина сказала, не оборачиваясь. – Извините Мари – она проболталась. Ну, то есть намекнула, чтобы меня подготовить. Возвращайтесь, Ортем. Австр – наверное, интересное место. Там будет, на что посмотреть. Когда-то это был курорт, самое интересное место на планете.

— Я вас огорчил? – Артём заметил, что Марина смахнула слёзы, стараясь не подавать виду.

— Нет, это от радости. Вы дома сейчас, и со мной. Только вы и я, – она повернулась к Артёму лицом и движением руки закрыла окна жалюзи – и включала освещение. – И ни слова о работе, хорошо? Расскажите мне о Земле. Что-нибудь ещё. Что-нибудь, что я могла успеть забыть.

Она обняла Артёма и долго не отпускала.

— Со мной всё хорошо, – шепнула она. – С нами обоими. Что-то надвигается, я знаю. Что-то, что давно уже выжидало. Мы всё это выдержим, вы только возвращайтесь. Когда сможете.

- - -

То, что Миранда отправляется вместе с ними, для Артёма оказалось неожиданностью.

— Доктор оставляет меня заместителем, – пояснила она. – Чем, думаете, я занимаюсь, пока вы мир спасаете? Я одна здесь с медицинским образованием, и столько уже успела дросселей повидать – все прочие врачи, кроме доктора, обзавидуются.

— Доктор идёт с нами?

Миранда покивала.

— У вас серьёзная экспедиция. На Австре вас будут ждать спасательные машины, туда сейчас забрасывают автоматические станции – ну, запасы, всё такое. Без дросселей там никто из людей не появлялся, не до этого было – следили только, чтобы не случалось прорывов. Как только закончатся тренировки, вы отправитесь, а я в Рим вернусь, вести анализы и собирать данные.

— Доктор не возражает?

— «В вашем состоянии», – добавила Миранда, прижавшись щекой к его плечу. Они сидели на той же самой скамейке в дальнем углу перрона – всё уже собрано, дано полчаса перед стартом. Присесть перед дорогой, так сказать. Здесь такой обычай не в ходу, здесь вообще не принято прощаться подолгу. – Вы уж сразу говорите, что думаете. Не возражает. Доктор сам не перестаёт удивляться, так всё спокойно и легко проходит – ни осложнений, ничего. У нас у всех, – добавила она.

На этом месте на Земле она, скорее всего, постучала бы по дереву, подумал Артём.

— Что вы такой суеверный! – Миранда поймала его за руку, когда Артём, сам того не осознавая, постучал по деревянному сиденью скамейки. Строго говоря, конечно, это не дерево - не живое, это пластик, очень точно воссоздающий дерево. В отличие от дерева, негорючий в нормальных условиях. – Всё-всё, простите, – она отпустила его руку. – Если вам так легче, то всё нормально. Я с вами всего пару раз была, и то кажется, что не пару дней, а лет десять. А у вас такое каждый поход.

- - -

Удивительно, но привыкать к скольжению по воде в первую очередь пришлось не Артёму, а его роте. Скользить по твёрдой поверхности – ничего сложного, привыкаешь быстро. А вот по воде…

Начинали они с небольших водоёмов. Но даже там некоторые из солдат сразу погружались в воду. Как объяснить, каким образом нужно идти, Артём не очень-то понимал – у него самого получилось само собой. В конечном счёте всей роте выдали спасательное оборудование: например, обувь, в которой можно ходить по поверхности воды. Во время скольжения такая техника частенько отключалась, как и большинство электроники – но надо же с чего-то начинать.

С новой обувью дела пошли лучше. Уже к концу первого дня рота скользила по поверхности реки – как потом доложили диспетчеры, по воде их прогулка заняла сто восемнадцать стадий, туда и обратно. Самое трудное оказалось – уже для самого Артёма – разворачиваться, по возможности не выходя на сушу, по сути – на месте. Но всё равно, никто не погрузился в воду, как только спасательную одежду заменили на обычную защитную. Во время похода по океану, как решили, все носят спасательную форму, пусть даже она менее стойкая против нечисти. Как только большие водные преграды позади, выходить из скольжения и переоблачаться. Как минимум, переобуваться.