— Быстрей, — прокричала Роза, пробравшись чуть вперед. Туннель заворачивал направо. — Ну же, Бэзел! — Она повернулась и обнаружила его голову, просунувшуюся сквозь отверстие, спустя несколько мгновений показались его плечи. Но затем он остановился, охнув от боли. — Оно тебя поймало?

— Мой чехол впился, — прохрипел он.

— Да не обращай внимания!

— Ты не знаешь, куда он впился!

Она схватила его за руки и потянула изо всех сил.

— Я тебе еще не такое устрою, если не — по — торо — пишь — ся!

Он выскочил из проема, словно банан, выдавленный из кожуры — с резким вскриком.

Роза опустилась рядом с ним.

— Ты в порядке? Я тебе ничего не повредила?

Бэзел с трудом встал. Роза увидела кровоточащий порез на его голой ноге.

— Эта штука схватила меня, — дрожащим голосом произнес он. — Чуть стопу мне не отхватила. Какого черта…

Из прохода раздался громкий треск. Неожиданно сквозь отверстие просунулась клешня, рассекая воздух и щелкая.

Бэзел вскрикнул, и Роза, схватив его за руку, потащила за собой по проходу.

В ад.

Роза, затормозив, остановилась, в ужасе глядя вокруг, покрепче сжимая его руку для утешения. Проход открывался в пещеру, черную, как ночь, и усыпанную скелетами. Толстая, пушистая плесень окутывала голые кости, словно паутина. Куда бы ни падал кроваво-красный луч ее фонаря, отовсюду на нее смотрели слепые глазницы.

— Что это такое? — Прошептала она, ощущая, как внутри нее поднималась тошнота.

— Должно быть, трофейная комната того существа, — прошипел Бэзел.

Из туннеля позади них жуткое цоканье ног создания по голому камню доносилось все громче и быстрее.

Финн пытался занести в журнал причудливые события дня, останавливаясь на каждой паре слов, и оцепенело глядя на то, что написал, когда свинцовый ящик, содержащий летучую мышь, едва не соскочил со стола. Словно бы та пыталась покинуть плен и освободиться…

С опаской он пододвинул тяжелый контейнер обратно на середину стола. Затем, потеряв самообладание, развернулся и покинул лабораторию. Он направился в приемную лабораторного блока и взял приемно-передающее устройство, неожиданно обеспокоившись наличием подмоги поблизости, на тот случай если она им понадобится.

— Главные ворота, это Директор Финн, прием.

Помехи посыпались из радио, ни голосов, ни какого бы то ни было сигнала.

— Главные ворота, повторяю, это Директор Финн…

Он услышал отдаленный звук бьющегося стекла. Помехи зазвучали еще громче. Бормоча проклятия себе под нос, Финн сменил частоту.

— Соломон, как слышите меня?

Ничего.

Вновь ругнувшись, Финн вышел в жаркую, освещенную звездами ночь. Вокруг летал песок, царапая его открытую кожу, прилипая к губам. Он поспешил к главным воротам. Если он обнаружит, что рации охранников выключены, или неисправны, он вставит ракету размера Сатурна V им в…

Финн остановился, как вкопанный. Тошнотворное чувство разлилось по его телу.

Рации охранников могли и работать. Но сами охранники стояли, замерев в виде блестящих золотых статуй в натуральную величину, вместе с одеждой и всем остальным. Шестеро из них сгрудились вместе позади караульного домика в разнообразных стадиях паники. Финн, запинаясь, в страхе отступил назад, когда мужчины внезапно разошлись, с деловым видом занимая позиции у главных ворот. Очевидно, никто больше не сможет зайти внутрь, или выбраться наружу.

— Доктор! Соломон! — Финн практически заливал слюной рацию. — Вы меня слышите?

До сих пор помехи, будто бы звук выцарапываемых с неба звезд.

Затем он уловил неторопливое движение. Золотая капля, волнообразно перемещаясь, двигалась по направлению к нему из-за караульного домика.

С колотящимся сердцем Финн сменил направление и стремительно метнулся в распахнутую ночь, по направлению к вулкану.

— Продолжай искать другой выход, — Подгоняла Бэзела Роза. Если бы только проклятые фонари были поярче. Отличить тень от трещины было практически невозможно, и кончилось тем, что Роза начала ощупывать стены, запинаясь о скелеты, со всевозрастающим отчаянием.

— Смотри, отсюда был выход, — несчастным голосом произнес Бэзел. — Но он обвалился. Полностью запечатан.

— Отлично. Этот путь ведет из вулкана, — послышался причудливый, высокий, дребезжащий голос, хрустящий словами, словно чипсами. — Я же хочу углубиться внутрь.

Инопланетянин догнал их.

Роза рискнула посветить на него своим фонарем. Существо не дрогнуло, в отличие от них с Бэзелом.

То, что она приняла за кактусовые колючки, на самом деле оказалось ресницами, длинными и жесткими, кругами обрамляющими пять маленьких поросячьих глаз. Они были расположены на манер точек на игральной кости посередине бутонообразной головы инопланетянина. У него был нос картошкой и маленькая прорезь рта. Казалось нелепым, но он был одет в темный костюм. Галстук-бабочка был небрежно повязан вокруг его раздутой шеи, а рукава его рубашки и пиджака непомерно расклешены — по требованию ли моды, или же просто, чтобы пропускать клешни, Роза не имела ни малейшего понятия. Напротив, его «брюки» были очень узкими; множество ног напомнило ей о зубчиках на расческе, сгибающихся, выгибающихся и стучащих друг о дружку, когда существо перемещало свой вес.

— Что ты? — Прошептала она, подзывая Бэзела к себе.

— Кто я, премного благодарен, — поправило ее существо. — Я индивидуум, знаете ли. Крайне индивидуален. — Он процокал, описав круг. — Немногие индивидуальнее меня!

— Ты определенно несколько выделяешься, — признала Роза.

— Мое имя Джаксамиллиан Фальтато, — чопорно произнес он, роняя на пол маленький шарик, загоревшийся ярким едким желтым светом, осветившим пещеру. — Вы, я так понимаю, аборигены.

— Это существо тоже может говорить по-арабски, — прошептал Бэзел, стоя теперь рядом с ней с широко раскрытыми от шока глазами. — Оно из космоса. Как оно научилось этому?

— Оно? Он! — Фальтато раздраженно завибрировал. — Как смеешь ты подвергать сомнению мою мужественность! Что же до вашего глупого языка, это детские игры. Требуется лишь один язык и две губы, чтобы говорить на нем.

Роза выключила свой фонарь, и с опаской сделала шаг в его сторону. Он был слегка раздражителен, но не пытался их убить. Может быть, он просто был растерян. Растерян и очень, очень уродлив. Нельзя судить по внешнему виду…

— Это ты убил всех этих людей? — Быстро спросила Роза.

— Не говори ерунды, — прорычало существо. — Видишь ведь, что эти остовы древние. Плоть сгнила, а на них теперь растет некое вещество.

Бэзел громко сглотнул.

— Так… что, это не твое логово?

— Подобная жалкая пещера, мое логово? — возбужденно возопил Фальтато, его ноги застучали так, словно бы обрушилась стопка бамбуковых палок. — Вы, что, за животное какое-то меня принимаете? Я пришел из мира стиля и шика! Я проживаю свою жизнь в окружении сокровищ искусства столь невыразимо прекрасных, что ваши жалкие глаза лопнули бы от одного только взгляда на них. Вы полагаете, что моей естественной средой обитания может быть подобная протухшая каменная дыра? В жизни не был так оскорблен — да еще и двуногими! Существо со свистом взметнуло две клешни за спину и швырнуло кучу оборудования к их ногам. — Вот. Можете работать этими инструментами.

Бэзел опустил на них взгляд.

— Еще строительное оборудование, из запасов подразделения.

— Я этим управлять не могу, — призналась Роза.

— Это было не утверждение, а распоряжение, — рявкнул Фальтато. — Вы и до этого пытались пробиться сквозь стену. Инструменты позволят вам сделать это.

Ощущение тревоги нарастало в Розе с каждой секундой.

— Зачем ты хочешь проникнуть на другую сторону?

— Потому что мне нужно выполнить работу, — сказал Фальтато, надув свою разбухшую шею, — и я прошел весьма неблизкий путь, чтобы сделать это.

— Ты сидел в космосе и загрязнял все это место, верно? — осознала она.