А тогда они дружно сели в машину, наши цари - генеральные секретари и поехали из Кремля. Машина у них уж очень была большая и видимо очень тяжелая - покрышки так с натягом зашуршали. Никита Сергеевич поехал на отдых в Югославию, оставивши Леонида Ильича на управлении народом.

Правда тогда ездил он по Югославии всё больше сельское хозяйство и шахты смотрел и всё хотел у нас работу улучшить, особенно сельское хозяйство, но не успел, ушли его на пенсию и похоронили не у Кремлёвской стены, а вместе с простым народом на Новодевичьем.

Но народ не унывает, начали уже опять Никите Сергеевичу памятники ставить и школы в его честь называть, правда, пока в Чечне и Ингушетии. Честно говоря, с его "оттепели" и началась более спокойная жизнь - ну, сколько можно было врагов народа выискивать да по лагерям держать или расстреливать без суда и следствия.

Нет уже СССР, - отец наш похоронен в Литве, брат мой Владимир живёт в Эстонии, прочие родственники в России и Латвии, а я вообще далеко, но нашего Никиту Сергеевича мы помним и уважаем.

Выпивон с фашистом.

Тогда было мне лет вполовину, чем сейчас, и водки естественно потреблял тогда раза в два более. Конечно, и сейчас можно литер скушать, но моральная ответственность не позволяет - я теперь человек солидный и боюсь в нетрезвом виде попасть в неловкое положение.

Итак, дело было в Клайпеде, ранее этот город назывался Мемель и был он прежде исконной так сказать частью 3-го Рейха. Жил я тогда на улице Марите Мельникайте, бывшая улица Канта - теперь, кстати, историческое название возвращено, великий был философ, однако. Дома на этой улице были в основном старые трехэтажные с хорошими бетонными подвалами, в соседнем доме кстати на дверях подвала внутренних сохранилось решетчатое оконце, камера там была однако отдела НКВД после войны. Ну а до войны, если пройти вдоль Кантштрассе, вполне можно было дойти до зданий Гестапо и тюрьмы - сейчас там вроде бы школа и полиция, а через речку Данге драмтеатр, тоже исторический, сам Адольф Гитлер с его балкона выступал.

Ну, а я тогда проживал на этой исторической и философской улице в доме 53 и знаком был естественно с ближайшими соседями, как оказалось довоенными аборигенами. Жили они в соседнем подъезде в конце этого длинного дома, и познакомился я с ними абсолютно случайно - обычные люди.

В общем, по какому-то поводу собрались у Рейзманов - так их фамилия была выпиваем и закусываем - дело житейское, да и беседуем помимо выпивки, иначе пить скучно будет.

Спрашиваю соседа, где тебе дорогой полруки отстрелили, ну наверное как моему отцу, где нибудь под Берлином, ты наверное в 16-й Литовской дивизии служил, судя по фамилии. Однако что-то молчал он, но вот после 3-4 рюмки рассказал мне свою историю. Как он мне это сперва начал объяснять, то я чуть ржаной литовской самогонкой не поперхнулся, Фашист натуральный, этот Рейзман оказался.

В общем, так в 39 году Мемель Германия опять к себе присоединила, восстановила границы, что были до 1 мировой войны. Гитлер сам лично приплыл на линкоре "историческую несправедливость" ликвидировать и местные немцы его приветствовали - кинохроника есть, где он на балконе речь произносит.

Местных литовцев и евреев тогда из Клайпеды выгнали в Литву, а немцы и мемелендеры стали гражданами Великой Германии со всеми вытекающими правами и обязанностями.

Рейзмана тут же мобилизовали в Вермахт, конечно, мог он отказаться, но вот оно рядом Гестапо и прочие неприятности в виде тюрем и лагерей, как впрочем, и в тогдашнем СССР. В общем, после 4 рюмки признался он, что отстрелили руку ему, где - то под Сталинградом и даже за это медаль и почётную типа грамоту - благодарность с подписью Фюрера дали. Вроде бы и показывал тогда мне он эту бумагу, ну больно она мне похожа, показалась на отцову Благодарность Верховного Главнокомандующего с факсимильной подписью И.В. Сталина. Медальки Рейзмана правда выглядели похреновее орденов Красной Звезды отца, там серебро, а тут какой-то эрзацметалл типа люминьдюраль.

Выпили мы тогда изрядно, помню объяснял я тогда бедному Рейзману, что давно пора ему было жить в Западной Германии среди прочих фашистов и получать не 60 рублей пенсии, а значительно больше. На это его жена Зося Рейзманене весьма возмутилась и заявила, что они и так живут отлично и никуда не собираются уезжать из родной Клайпеды. Фюреры и Вожди приходят и уходят, а Мемель-Клайпеда остается - недаром подумал тогда, живём на улице бывшей Канта. Впрочем, тогда я больше слушал не Зосю, а ее племянницу назовем ее, допустим, Клара или Грета - настоящего имени не называю, вдруг прочитает.

В общем, принял я тогда этого напитка изрядно - ржаная литовская самогонка напиток истинно арийский, ну примерно как ирландский или шотландский виски в 45 градусов. После поллитры чувствуешь себя настоящим арийцем, ну или викингом - при повышении дозы ты уже берсекир, затем отключаешься. Так что всю ночь мне снились развалины Сталинграда - немцы гады наступают, патроны кончаются, на здоровенном танке типа "Тигр" едет небритый фашист Рейзман и стреляет в меня из автомата. Кидаю в танк противотанковую гранату - взрыв, рушится на меня и танк заводская стена - придавлен чем-то тяжелым, особенно затекла правая рука. Просыпаюсь в ужасе, но рука действительно чем-то придавлена, впрочем, слава богу, это не танк, а мягкое место молоденькой племянницы Рейзмана. Да приятно вспомнить старые добрые брежневские времена, сейчас ну выпьешь грамм 300-400 виски "Кент" или коньячка "Наполеон" из Бордо, далее опасаешься, а тогда чаще безбоязненно употреблял до отключки - молодой был, однако.

САМИЗДАТ ЭПОХИ БРЕЖНЕВА.

РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ.

Сейчас, когда я вижу молодых парней на мощных мотоциклах, которые с оглушительным рёвом проносятся мимо, часто на одном заднем колесе, то припоминается, как лет так 40 назад форсировал свой мотоцикл ЯВА и удирал просёлками и лесами от милиции.

В тот осенний день было очень трудно проехать по шоссе от Пагегяй через Шилуте в Клайпеду. На все 100 километров и далее продвигались машины с солдатами, танки на тягачах, бронетранспортёры, полевые кухни и прочая военная техника. Солдаты не знали, куда их везут, молодые офицеры говорили, что это маневры, а бывалые старушки, глядя на всё это, шли в магазины закупать соль, сахар, крупы, муку и прочие запасы на всякий случай - вдруг завтра война.

Все эти войска пошли в Чехословакию оказывать так, сказать интернациональную помощь своим неразумным демократическим собратьям по социалистическому лагерю. В то время мы не отрывались от радиоприёмников - чем всё это закончится, душа просто разрывалась, ну дайте же СВОБОДУ чехам.

В общем, перестал я на некоторое время ездить на мотоцикле и написал небольшую листовку, расклеил по городу и подложил в самом большом кинотеатре. Впрочем, конспирацию соблюдал - один из уличных друзей служил в конвойных войсках и рассказывал, что в лагерях живётся значительно хуже, чем вообще в социалистическом лагере. Тюрьма так сказать в тюрьме народов и удрать из одной из них или вообще почти невозможно, заборы и стены с колючей проволокой и там и вокруг.

Лагерь тогда процветал - в гости к Брежневу ездили многие из руководителей других лагерей, как партайгеноссен Ким Ир Сен, Мао, Пол Пот, Фидель и даже африканские товарищи. Чехи и прочие славяне приутихли, а в СССР появилось множество всякой подпольно-запрещённой литературы. Сейчас ВЫ удивитесь, что тогда попадало в запрет и за что можно было попасть из внешнего лагеря во внутренний. Например, СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ Булгакова или даже пресловутый секретный доклад Хрущева, Архипелаг Гулаг или вроде бы безобидный учебник иврита и многое, многое другое.