— Итак, студентка Андергард, с чем Вы к нам пожаловали? — поинтересовался следователь.

— Я хочу попросить об освобождении своего мужа из-под стражи! — на одном дыхании выпалила Григория.

— И как Вы мотивируете свое требование, позвольте поинтересоваться?

— Пострадавшей стороной, по факту, являюсь я, а не мой отец, подавший обвинение. А поскольку я совершеннолетняя, то мой родитель не имеет права действовать от моего имени без моего дозволения или веских причин, вроде моей недееспособности.

Как хорошо, что сам отец в свое время настоял на том, чтобы юная графиня прекрасно владела и могла апеллировать законодательством Союза Западных королевств, включающих в себя шесть королевств и три позднее вступивших под сильное крыло княжества. Вот как чувствовал, что пригодится!

— А почему Вы так радеете за своего бывшего напарника, который вполне может быть виновен в вашем нынешнем положении? — внезапно вклинился в разговор декан. — Уж не влюблены ли Вы в него?

— Нет! Откуда такие предположения? — Григория даже отшатнулась подальше от магистра.

— А жаль, — вздохнул декан Актовиан, — это бы решило половину наших проблем.

— Вторая половина — это влюбленность в меня Вайтрана, я так понимаю? Тогда, боюсь, даже будь я в него по уши влюблена, лучше бы от этого не стало.

— Ну не скажите, Григория, порой мужские сердца таят такое, о чем даже мужской мозг может до поры до времени не догадываться, — мечтательно произнес декан, вспоминая бурную молодость, не иначе.

— Прошу прощения, но сейчас у нас главная проблема, что Рене Вайтран в тюрьме, а нужен он мне на свободе! — не выдержала Григория и красноречиво посмотрела на следователя.

— Думаю, мы можем его отпустить на основании изложенных Вами оснований, — подумав, сказал следователь. — Только Вам придется написать, что претензий к Рене Вайтрану не имеете.

— Давайте бумагу, — покорно согласилась Григория. Какие могут быть претензии, когда жить осталось меньше суток?

Пока девушка под диктовку писала об отсутствии претензий к своему же мужу, следователь отправил за заключенным. Вайтран появился в кабинете как раз к окончанию повествования, дате и подписи. В этот момент следователь сделал какой-то хитрый пасс рукой, и оковы сами упали с рук и ног студента.

— Кстати! — воскликнул вдохновленный следователь. — а, может, вы обратитесь к алхимикам и выпьете любовный напиток? Это бы решило основную проблему с отсутствием чувств, а там уж и с консумацией как-нибудь справитесь!

— Итак, студенты, — менторским тоном начал декан, — кто меня порадует и скажет, почему нельзя воспользоваться предложением следователя Маризо?

— Потому что любовные напитки вызывают исключительно физиологическое влечение к выбранному или случайному объекту, в зависимости от типа зелья, но никак не влияют на формирование чувств, — как по учебнику ответила Григория. Вайтран явно прибывал не в том расположении духа, чтобы играть в угадалки.

— А менталисты не помогут? — с надеждой поинтересовался следователь.

Девушка даже задумалась, он не хочет расследовать такое неоднозначное преступление, основные действующие лица которого, скорее всего, скоро умрут, или искренне пытается помочь?

— Нет, — ответил сам декан, — менталисты к формированию чувств также не имеют отношения. Так что рассчитывать наши новобрачные могут только на себя.

На этих словах Вайтран резко повернулся, вышел из кабинета и громко хлопнул дверью. Григории ничего не оставалось, как быстро извиниться и пойти догонять мужа.

— Стой! Да стой же! — Григория схватила парня за руку, которую он у нее резко выдернул, но все-таки остановился. — Тебе не кажется, что нам нужно поговорить?

— Нам не о чем говорить, — и снова этот ровный бесцветный голос.

— У нас тут есть одна общая проблема: магический брак, который убьет нас уже меньше, чем через сутки, если мы ничего не предпримем!

— И как предлагаешь ее решать? Можно пойти в твою комнату в общежитии, у тебя ведь она одноместная, без соседей, и консумировать наш брак, вдруг получится? — едко ответил парень.

— Боги! И это лучший студент потока! Для начала, я бы сходила в храм Лады, пусть они подтвердят, что брак имеет место быть. Лично я не чувствую никакой разницы! — Григории хотелось хоть немного достучаться до напарника. Как можно быть таким безразличным практически на пороге смерти!

— А что ты хотела почувствовать после заключения брака? Крылья за спиной? — ухмыльнулся Вайтран. — Или, думаешь, магистры ошиблись? Если уж ты меня выпустила, за что тебе, конечно, спасибо, я бы предпочел провести оставшееся время со своей семьей, которую вы с твоим папашей так презираете.

— Я рада, что ты благодарен мне за освобождение, — не сдержалась Гри, — и твою семью я не презираю! Я с ней вообще не знакома! Да я, как и все остальные, ничего о тебе не знала до сегодняшнего утра!

— Зато сколько теперь узнала! Сколько поводов полить грязью! — и в этих словах было столько боли, ни злости, ни гнева, а именно боли и горечи, что девушка невольно пожалела «супруга». Он массу усилий приложил, чтобы с ним считались, не смотрели как на человека низшего сорта. И не важно, выберутся ли они из этой передряги, но как раньше уже никогда не будет, в Академии им потом придется нелегко.

— Знаешь, Вайтран, я считала тебя крутым, сильным, настойчивым, — с усмешкой начала Гри, — а ты, оказывается, пасуешь перед первыми же серьезными трудностями, — и, видя, как перекосило лицо напарника, продолжила «доводить до нужной кондиции». — Мы еще живы, а ты уже себя похоронил, домой торопишься, наверное, поближе к маминой юбке.

— Да что ты понимаешь, аристократическая выскочка! — закипел Вайтран.

Клиент готов, подумала Григория, развернулась, и бросила через плечо.

— Аристократическая выскочка собирается бороться за свою жизнь до конца, и если есть шанс спастись, я его найду!