- Кури, не стесняйся. Могилы сегодня не будет. Он на свиданке. Ключи у меня на все три дня. Можем говорить спокойно. А, если понадобится, и чайку можно будет заварить. -
Эти слова были сказаны, с целью показать свою связь с тем, кто может в зоне довольно часто заходить в кабинеты хозяина и его замов. Это говорило и о том, что, при желании, этот заходящий в кабинеты человек может дать "где надо" и ту информацию, которая будет влиять на мнение зоновского начальства. А это, как правило, приносит и свои "плоды" в зоне, влияя в первую очередь на жизнь зэков, которые и будут затронуты такой информацией.
- О чём пойдёт базар? - вновь спросил Игорь, присаживаясь на стул и помня о предупреждении Светланы об особой хитрости Колоды. Он не прикуривал свою сигарету, зная, что Могила не курит вообще. А с прикуренной сигаретой у Игоря могут возникнуть и непредвиденные неприятности.
- У тебя как со Светкой? - спросил Колода, как бы стряхивая пепел сигареты в пепельницу, хотя и стряхивать пока с неё было ещё нечего, и выпуская при этих словах дым из своего говорившего рта, - Ты любишь её? -
После этих слов Игорь поднялся со стула. Он сразу же внутренне ощутил, что это начало "гнилого базара" человека, с которым у него никогда не было прежде вообще никаких отношений. А это уже говорило и о том, что такой базар для любого зэка совершенно лишний и не уместен в зоне. Такие разговоры могут быть в зоне лишь у проверенных долгими годами кентов, которые могут доверить друг другу нечто сугубо личное, которое не выйдет далее никуда, и не станет известным более никому.
- Это уже моё личное дело, - ответил Игорь, зная лишь то, что начало такого базара, затрагивает для него в первую очередь его любимую, ставшую для него самым дорогим в этом мире, - А в личные дела даже прокурор не лезет. Или, "у кого что болит, тот о том и говорит"? Пока. -
Эти слова Игорь произнёс довольно твёрдо, хотя и спокойно, глядя Колоде в лицо, и это, как он увидел, произвело своё впечатление. Колода не окликнул Игоря, когда тот выходил из кильдыма Могилы. Это бы означало в зоне "лезть человеку в душу", что вообще было недопустимым в зэковской среде.
Светлана, узнав от Игоря о случившемся, была очень расстроена этим. Все недолгие минуты, оставшиеся до конца обеденного перерыва, она только и говорила Игорю о хитрости и коварстве Колоды. И даже в конце рабочего дня, она опять переключилась на эту тему, и прекратила её лишь тогда, когда Игорь пообещал ей вообще никогда не разговаривать и не общаться с Колодой.
Всё это отняло у Игоря те малые минуты, которые были у него ежедневно для близкого общения с любимой Светкой. И Игорь весь этот вечер, после рабочего дня, в сердцах материл Колоду, отнявшего у него эти редкие и драгоценные минуты.
На следующее утро, Игорь, обнимая и целуя любимую в их укромном месте, рядом со шкафом-сервантом, вновь услышал от неё о том, что Колода может погубить все их отношения. Светлана вновь тихо просила Игоря никогда не общаться и не разговаривать с ним, потому что Колода очень хитрый человек. Игорь ещё раз пообещал это своей любимой, но уже не выпуская её из своих рук, стосковавшихся по ласкам её тела. И Светлана, наконец, успокоилась, отдавшись на короткие минуты этим ласкам.
Перед самым обедом, когда Светлана пошла с очередным пациентом в кабинет зубного врача, Игорь обрабатывал на станочке золотую коронку. Дверь в кабинет за его спиной была открыта, и он постоянно поглядывал в маленькое зеркальце заднего вида. Спереди справа от маленького наждачного станочка, на столе лежала специально приготовленная грязная промасленная тряпка, оторванная когда-то от старого вафельного полотенца. Спереди слева от станочка лежало также грязное, но чуть почище той тряпки вафельное полотенце, на котором лежали обработанные и необработанные зубные коронки из нержавейки. Одна же чуть обработанная коронка, надетая на специальную палочку для удобства её обработки, лежала на столе у станочка, ниже промасленной грязной тряпки.
Всё было приготовлено для того, чтобы спокойно и незаметно убрать золотую коронку в эту промасленную тряпку, заменив её в руках на зубную коронку из нержавейки. Во время работы Игорь увидел в зеркальце заднего вида фигуру главного кума, остановившегося в дверном проёме у него за спиной. Игорь быстро и незаметно поменял золотую коронку на нержавеющую и, как увлечённый работой человек, продолжал её обработку на станочке.
Боковым зрением он увидел в зеркальце приближающуюся к нему фигуру майора Баранчина. Сапоги кума с мягкой подошвой позволили ему беззвучно приблизиться к Игорю. Кум подошёл и уже с полминуты стоял сзади слева от Игоря и наблюдал за тем, как тот полирует на станке зубную коронку из нержавеющей стали.
- Гхм-м-м, - прозвучало у Игоря слева за спиной, и он, чуть вздрогнув, обернулся, заметив при этом еле проскользнувшую улыбку главного кума, довольного тем, что он подкрался так тихо, незаметно и неожиданно.
- Здравствуйте, гражданин начальник, - сказал Игорь, как ему и было положено при встречах с лагерным начальством. Игорь держал перед собой в грязных руках только что обрабатываемую им зубную коронку, надетую на палочку для удобства её обработки.
- Здравствуй, Григорьев, - ответил кум, медленно проговаривая слова, строго взглянув на Игоря, и переводя взгляд на рассматривание того, что было на рабочем столе, - Вижу, что занят работой. Ну и как, получается? Или ещё есть брак? -
- Вообще брака не было, - ответил Игорь сухо, - Просто работы стало больше. Зэки поняли, что железными зубами жевать лучше, чем без них. -
- Ну-ну, работай, - только и нашёлся кум, убедившись, что на рабочем столе кроме грязного хлама нет ничего для него интересного и подозрительного.
Он повернулся и пошёл к выходу, мельком бросая взгляд на непривлекательные для него мебель и оборудование кабинета зубного протезирования. Игорь вновь занялся работой и через несколько минут увидел за своей спиной промелькнувшую в раскрытом дверном проёме фигуру уходящего из больнички главного кума.
В послеобеденное время Игорь и Светлана тихо обсуждали визит Баранчина, и то, причастен ли к этому визиту Колода. Вечером, перед тем, как проводить Светлану из больнички, они вновь обсуждали это. Светлана сказала Игорю, что она пожалуется Конь-бабе на сердце и будет иногда заходить к Колодину в кардиологический кабинет, для снятия кардиограммы сердца. Во время этого она как-нибудь постарается разузнать его взгляды на будущее и его намерения. На том и закончилось обсуждение данной темы.
У входной двери больнички, пока Игорь ещё не открыл её, Светлана, встав на цыпочки, быстро поцеловала Игоря в губы, улыбнулась ему и тихо сказала "до завтра". Сказав ей в ответ тихое "счастливо", он раскрыл дверь и громко сказал на прощание своё обычное "до свидания, Светлана Ивановна".
А вечером он вновь в сердцах материл про себя и главного кума, и Колоду, да и вообще, всю свою жизнь, и всё то, что не позволяло ему даже какие-то несколько минут в день выражать своей любимой хотя бы маленькую частичку переполнявшей его любви к ней. Так зона начинала преподносить для него первые сочетания совокупности нежных чувств от взаимной любви с чувствами простой и безликой безысходности от длительных и неотступных духовных и душевных переживаний, зародившихся и разростающихся от мучительной любви украдкой.
ЕЩЁ ОДНА СТРАНИЧКА
В этот день у Светланы было мало посетителей. К ней приходила покурить Антонина Петровна, которую Игорь про себя именовал "дурой по профессии". Игорь услышал из их разговора о том, что они собираются сегодня куда-то к кому-то ненадолго зайти после работы, чтобы посмотреть какие-то женские шмотки. Он понял, что вечерние минуты после работы для него сегодня потеряны, и что у него оставались для близкого общения со Светланой лишь несколько минут после обеда.
В обед Игорь съел лишь суп с плавающими в нём кое-где прожилками от тушёнки и выпил половину чая, поставив оставшийся в свою тумбочку. Пшённую кашу он отдал двум мужикам, которые оставались в его палате. Третьего вчера выписали из больнички. Мужики, естественно, были довольны таким подарком, а Игорь имел больше времени для общения со Светланой. Он сполоснул лицо и руки водой над раковиной умывальника, вытерся полотенцем, и, чтобы это не выглядело подозрительным, медленно пошёл к ней в кабинет, как на своё рабочее место.
