Как правило, зимой эти постоянные "козлы" ЖБК сидели на вахте с дежурным прапорщиком, а летом, да иногда и зимой, частенько помогали солдатам делать в предзоннике досмотры въезжавших и выезжавших грузовых автомобилей.

На объекте ЖБК был и свой гараж, в котором находились три или четыре грузовика, автокара и автокран с постоянными вольными шоферами. Была и бригада зэков, работавшая в этом гараже. В нём частенько ремонтировались и легковые автомобили начальства завода, а порой и начальства зоны. В общем, по взаимовыгодной договорённости зэков с "козлами", те могли, "помогая" солдатам в досмотре "нужного" грузовика, пропустить "грев", завозившийся на этом грузовике на объект. Поэтому с чаем и едой у "козлов" проблем не было, и они, как правило, снабжали чаем и дежурных прапорщиков, которые также любили попить крепкого чайку. Да и проверенным надёжным зэкам они могли при случае одолжить или продать чай или сигареты или папиросы.

На ЖБК у каждого авторитетного зэка был свой "кильдым". "Кильдым" - это какая-либо самодельная каморка, сделанная где-либо самостоятельно, где зэк мог переодеваться, принимать пищу, заварить чаю и чифирнуть с теми, кого он пригласит. Как правило, "кильдым" строили и считали его "своим" один, два или три зэка. В "кильдыме" обязан был быть топчан, на котором можно было бы прилечь и немного отдохнуть, стол или тумбочка, стул или табурет, настенная полка и электрическая розетка, чтобы можно было вскипятить воду самодельным кипятильником для заваривания чая.

Дверь в "кильдым" делали металлической, благо, что металла на объекте хватало и для этого. А замок на дверь делали, как правило, самодельный ригельный, который заказывали в зоне на промке. Однако такой замок не так-то просто было бы кому-либо и открыть, потому что ключ в такой замок вставлялся по изогнутой железной трубе, общая длина которой была по пятьдесят - шестьдесят сантиметров, а иногда и более. Такая труба, как правило, дюймовой толщины, была плавно изогнутой в двух-трёх местах в разных направлениях. Замок крепился с внутренней стороны двери и изогнутая труба, соединённая с ним была там же, с внутренней стороны двери. А с внешней стороны в металлической двери было лишь круглое отверстие, к которому изнутри и приваривалась эта изогнутая труба. Поэтому, чтобы ключ мог пройти по трубе до замка, и открывать и закрывать замок, он приваривался к гибкому валу толщиной с мизинец и нужной длины. С другого конца к гибкому валу перпендикулярно приваривался металлический стерженёк, за который этот вал можно было бы крутить в правую или левую стороны, поворачивая его рукой, для открывания или закрывания такого "хитрого" дверного замка. Сам ключ был, как правило, или с различного рода зацепами или с резьбой. У каждого ключа были свои хитрые зацепы или разная резьба, - левая или правая, разного шага и разного диаметра. Это делалось для того, чтобы ключ мог зацепиться с цангами замка, а затем, потянув гибкий вал на себя, и отодвигая этим сцепленные с ключом цанги замка, можно было открыть замок. Находясь внутри "кильдыма", дверь можно было закрыть на замок или открыть замок при помощи отодвигания рукой небольших специальных штырьков на самих цангах. Замков с одинаковыми ключами на промке не делали. Каждый замок с двумя ключами делался в единственном экземпляре. Это была "левая" работа зэков-специалистов на промке для их пропитания в зоне.

"Простые" зэки, живущие "мужиками", переодевались в "общих кильдымах", в отведённых для этого комбинатом помещениях-раздевалках, в которых было электрическое освещение, были длинные столы с лавками и шкафчики для переодевания, такими, как в общих банях "на воле". Естественно, в "общих кильдымах" были и электрические розетки, поэтому и там можно было заварить чайку и чифирнуть. Но свой "кильдым", - это была привилегия для бугров и авторитетных зэков.

Сейчас Игорь имел свой "кильдым" в сварочном цехе. Ранее это был как бы рабочий кабинет вольного мастера этого цеха, и был построен для него зэками по распоряжению вольного начальства комбината, по оплаченным нарядам. Но когда этот мастер уволился, и никто из вольных работников не хотел идти работать с зэками, это небольшое помещеньице больше года пустовало. Его Игорь и занял под свой "кильдым" с разрешения Михалыча.

Это была маленькая комнатка над "кильдымом" бугра сварочного цеха и подниматься туда можно было по наклонной металлической лестнице с одним поручнем, приваренной другим боком к наружной стене "общего кильдыма" бригады. Входная дверь была металлической с обычным заводским ригельным замком. В комнатке было одно маленькое зарешёченное толстыми прутьями окошечко, выходящее в цех. Размеры помещения были где-то три метра на три, а высота до потолка была чуть более двух метров. Из мебели был небольшой старый однотумбовый письменный стол, три стула из толстой фанеры на металлических трубчатых ножках, небольшая тумбочка, топчан и настенная вешалка для одежды.

Освещался "кильдым" одной лампочкой, и была одна электрическая розетка. Но самое главное, в этом "кильдыме" была телефонная распредкоробка, закрытая крышкой, привинченной двумя болтиками. Игорь понял её важность тогда, когда к нему на объекте подошёл Моцарт и отозвал его в сторонку для разговора.

- Слушай, Игорь, - заговорил он, - можно я зайду к тебе в "кильдым" через полчасика. Мне нужно позвонить кое-кому "на волю".

- Но у меня нет телефона, - ответил Игорь. А сам подумал, что это же феноменально для зэка иметь телефонный выход в город. Он и не подозревал, что в этой распредкоробке есть такой выхол.

- Да я со своим приду, - сказал Моцарт, - ты только выйдешь из "кильдыма" минут на пять, когда я буду разговаривать. Хорошо?

- Лады, - ответил Игорь, - заходи, если без подлянок.

- Да какие здесь могут быть подлянки?! - возразил на это Моцарт, - У тебя чай есть?

- Нет, - ответил Игорь.

- Ну так я тебе индюхи на замутку принесу. Ну, пока, - сказал Моцарт, и они разошлись.

И действительно, через полчасика к Игорю в "кильдым" пришёл Моцарт. Игорь отвинтил болтики и снял крышку с коробки телефонного распределения, увидел, к каким клеммам Моцарт подсоединяет провода принесённого им телефона и вышел за дверь. Минуты через три-четыре вышел Моцарт и, сказав Игорю "пока", спустился по лестнице и ушёл. На столе в "кильдыме" Игорь обнаружил полпачки индийского чая. Так Моцарт договаривался с Игорем и заходил ещё раз пять или шесть.

И вот Игорь случайно узнал, что Моцарт построил себе свой "кильдым" и уже неплохо обустраивает его. Даже установил себе входной дверной звонок, как в квартире "на воле". Делает себе в "кильдыме" душевую кабину, провёл телефон, соединённый с вахтой, и обставляет "кильдым" старой мебелью, которую заказывает через вольных шоферов в гараже. Живёт он в своём "кильдыме" один, а Вилей живёт, как и прежде, без "кильдыма".

Игорь не знал и не интересовался, в каком именно месте сделал себе "кильдым" Моцарт. Ему это было "до фени". Через какое-то время Игорь вновь случайно узнал, что недавно Моцарт взял себе "щегла" из пришедшего в зону маленького этапа, и "щегол" тоже стал жить с ним в его "кильдыме". Игорь и на это мало обратил своего внимания, хотя впервые услышал в зоне, что "козёл" взял себе "щегла". Такого в зоне вроде бы ещё не было. Но и ЖБК был своеобразный выездной объект для зэков, где много было того, чего не было на других объектах зоны.

И вот Игорь узнаёт, что Моцарта наглушняк завалил его "щегол" заточенным для этого куском арматуры. Рассказывали, что Моцарта с его "щеглом" где-то позвали чифирнуть, а во время чифирения Моцарт в разговоре послал своего "щегла" на три русских буквы. "Щегол" тут же попросил Моцарта извиниться и взять свои слова назад, но Моцарту на это было неплевать, и у них начался серьёзный разговор, поэтому все чифиристы быстро рассосались кто куда. А вскоре "щегол" принёс свои шмотки в "общий кильдым" своей бригады.