После этого случая я ещё усерднее принялся за исполнение религиозных обязанностей, так как надежда на будущее поддерживалась во мне сегодняшними благодеяниями. Со дня на день всё более проникало в меня желание принять посвящение, и я не отставал от верховного жреца со своими просьбами, чтобы он посвятил меня, наконец, в таинства священной ночи. Он же, муж степенный и известный строгим соблюдением религиозных обрядов, кротко и ласково отклонял мою настойчивость, утешая и успокаивая меня в моём смятении надеждами.
- Ведь и день, в который данное лицо можно посвящать, указывается знамением, и жрец, которому придётся совершать таинство, избирается Промыслом, даже необходимые издержки на церемонию устанавливаются таким же образом. - Ввиду всего этого он полагал, что мне нужно вооружиться терпением, остерегаясь жадности и заносчивости, и стараться избегать обеих крайностей: будучи призванным - медлить и без зова - торопиться. Да и едва ли найдётся из числа жрецов человек, столь лишённый рассудка и, больше того, готовый себя обречь на погибель, который осмелился бы без приказания Богини совершить столь дерзостное и святотатственное дело и подвергнуть себя смертельной опасности: ведь и ключи от преисподней, и оплот спасения - в руках у Богини. Да и этот обычай установлен в уподобление добровольной смерти и дарованного из милости спасения, так как Богиня имеет обыкновение намечать Своих избранников из тех, которые, уже окончив путь жизни и стоя на пороге последнего дыхания, тем лучше могут хранить в молчании тайну учения: Её промыслом вторично рождённые обретают возможность ещё раз начать путь к спасению. Вот так же и мне следует ждать знамения, хоть и ясно, что суждением Великой Богиния давно уже призван и предназначен к служению. Тем не менее, я должен уже теперь наряду с остальными служителями храма воздерживаться от недозволенной и нечистой пищи, чтобы тем скорее достигнуть тайн веры.
Таковы были слова жреца, и моё послушание уже не нарушалось нетерпением, но, погружённый в покой и молчаливость, ежедневными поклонениями я воздавал почитание святыне. И мои ожидания не обманула благость Богини: в одну из ночей Она открыла мне, что для меня настаёт долгожданный день, когда Она осуществит величайшее из моих желаний. И сколько я должен потратить на искупительное молебствие, и что для исполнения обрядов назначается тот Митра, Её верховный жрец, которого связывает со мной сродство светил.
Возрадовавшись от этих сообщений Верховной Богини, я при первом свете зари, стряхнув с себя сон, направляюсь к жилищу жреца и, встретив его на пороге, - он уже выходил из дома, - приветствую и следую за ним. Я уже намеревался настойчивее, чем все прошлые разы, требовать у него посвящения, но он, едва увидел меня, воскликнул:
- Луций, счастлив - ты и блажен, - какой милости удостоила тебя Владычица Небес! Что же ты теперь стоишь праздно, что же теперь ты медлишь? Вот наступает для тебя давно желанный день, в который, по повелению многоимённой Богини, я своими руками введу тебя в тайны служения!
Тут старец, положив правую руку мне на плечо, ведёт меня к зданию. Там, по совершении обряда открытия дверей, исполнив утреннее богослужение, он вынес из недр святилища книги, написанные непонятными буквами. Эти знаки, то изображением животных сокращённо передавая слова текстов, то узлами переплетаясь и наподобие колеса изгибаясь, смысл чтения скрывали от любопытства. Из этих книг он прочёл мне о приготовлениях, необходимых для посвящения.
Закупается всё, что требовалось для обряда, частью мной, частью моими друзьями. Наконец жрец объявляет, что час настал, и ведёт меня, окружённого священным воинством, в ближайшие бани. Там после омовения, призвав милость богов, он очищает меня окроплением и приводит к храму. Две трети дня были уже позади, когда он, поставив меня у ног Богини и прошептав мне на ухо наставления, значение которых нельзя выразить словами, перед свидетелями наказал мне воздержаться от чревоугодия, десять дней подряд не вкушать животной пищи, а также не прикасаться к вину. Исполняю этот наказ о воздержании, а между тем наступил уже и день посвящения, и солнце, склоняясь к закату, привело на землю вечер. Тут со всех сторон стеклись толпы народа, и каждый принёс мне в знак почтения подарок. Но вот жрец, удалив непосвящённых, облачил меня в плащ из грубого холста и, взяв за руку, ввёл в сокровенные недра храма.
Я достиг рубежей смерти, переступил порог Прозерпины и вспять вернулся, пройдя через все стихии. В полночь я видел солнце в сияющем блеске, предстал перед богами подземными и небесными и вблизи поклонился им.
Настало утро, и по окончании богослужения я тронулся в путь, облачённый в двенадцать священных стол. И, повинуясь приказанию, я поднялся на деревянное возвышение в середине храма, против статуи Богини, привлекая взоры своей одеждой - виссоновой, но ярко расписанной. С плеч за спину до пят у меня спускался плащ, и со всех сторон, откуда ни взгляни, был я украшен изображениями животных: тут индийские драконы, там гиперборейские грифоны, порождённые другим миром и подобные крылатым птицам. Эта стола у посвящённых называется олимпийской. В правой руке я держал горящий факел. Мою голову окружал венок из листьев пальмы, расходившихся в виде лучей. Вдруг завеса отдёрнулась, и, разукрашенный наподобие Солнца, я оказался перед взорами народа. После этого я отпраздновал день своего рождения в Духе, устроив пиршество. Третий день был отмечен повторением тех же обрядов, и трапеза была завершением моего посвящения. Я пробыл там ещё несколько дней, вкушая сладость созерцания священного изображения, связанный чувством благодарности за милость. Наконец, по указанию Богини, воздав Ей благодарность, соответствующую моим силам, я начал готовиться к возвращению домой, столь запоздалому, с трудом расторгая узы стремлений. И вот, повергнувшись ниц перед Богиней и прижимаясь лицом к Её стопам, обливаясь слезами, голосом, прерываемым рыданьями, глотая слова, я начал так:
- Святейшая, Избавительница человеческого рода, Заступница смертных, что являешь Себя несчастным в бедах Матерью! Ни день, ни ночь, ни даже минута не протекает, лишённая Твоих благодеяний: на море и на суше Ты покровительствуешь людям, простираешь Свою десницу в бурях жизни, которой распускаешь пряжу рока, смиряешь ярость Судьбы, укрощаешь течение светил. Тебя чтут вышние боги, и боги подземных теней поклоняются Тебе. Ты вращаешь круг мира, зажигаешь Солнце, управляешь Вселенной, попираешь Тартар. На Твой зов откликаются звёзды, Ты - Источник чередования времён, Радость небожителей, Госпожа стихий. Твоим мановением разгорается огонь, сгущаются тучи, всходят посевы, поднимаются всходы. Твоей силы страшатся птицы, летающие в небе, звери, блуждающие в горах, змеи, скрывающиеся в земле, чудовища, плывущие по волнам. Но я для воздания похвал Тебе - нищ умом, для жертв - беден имуществом. И всей полноты речи не хватает, чтобы выразить чувства, Твоим величием во мне рождённые, и тысячи уст не хватило бы, тысячи языков и неиссякаемого потока красноречия! Что же, постараюсь выполнить то, что доступно благочестивому человеку, но неимущему: Твой лик и божественность в глубине моего сердца на веки вечные запечатлею и сберегу.
