Но только хотя бы эту неделю потерпи - не бурогозь! Особенно в сортирах не подляничай! Иначе и Чувак не поможет! Он же за тебя самолично поручился! А с Мыколой Генриховичем, сам знаешь, шутки плохи!.."
Слушал я, слушал, вяло дожевывая которую уж по счету сердобольноподсунутую Витьком-доброхотом печенюшку и... Ничто из его рассказаособо-то и не задело. Кроме одного: из каких это разэтаких соображений гроза всех преподавателей, курсантов и хозобслуги вступился за меня?!..
- Вениамин, - развеял мои мысли Витькин, - Утро ведь. Пора и на лекции.
- Отвянь, - несколько подокрепшим, надо полагать,именно от печенюшек голосом огрызнулся я.
- Как так увянь? - растерялся Витюша, - Снова прогуливать?!
- Сколько я пропустил? - посасывая подсунутый приятелем мятный леденец, поинтересовался ваш, читатель, покорный слуга.
- Ну-у-у.., - призадумался мой собеседник, - Если по чесноку.., три лекционных пары и-и-и... Два практических часа - сюрреалистическую гинекологию и философию чмошников... Короче, цельный учебный день прогулял! Ну чего выкобениваешься?! Айда на занятия!
- Слушай, праведник, - озарившись внезапно вспыхнувшей догадкой, я добавил голосу твердости, - Позволь поинтересоваться, и какая же падла меня в деканат как прогульщика заложила?!..
- Я, -попричмокивав на фоне сопения, не стал вилять Витек, - А как прикажешь поступать(?!), если я-я-я ста-а-ароста ку-урса-а!!!
- Да не базлай ты в ухо, паскуда! Вдруг да перепонка того... Лопнет вдруг, - осерчал я, - И без того тошнехонько!.. Ну сдал и сдал... Кто б в том сомневался. Всем ведомо, что ты то-о-от(!!!) еще стукачище!
- Меня должность к тому обязывает, - торопливо оторвав седалище от моей кровати и отсеменив на несколько шажков, заоправдывался Витяра, - Знали б как нам - старостам - туго! Мы ж будтокурицы на вертеле меж двух огней! А в наших грудях ведь тоже сердцаранимые!Может, еще и поранимей, чем у простых курсантов!..
- Да пошел ты на хер, сердобольный ты наш! - прервал я мигом опостылевшую демагогию...
Спустя несколько минут побрившийся, умывшийся и фасонисто приодевшийся Витька Витькин робко окликнул меня от двери:
- Вениамин, обижаешься?
- На дураков обижаются только дураки, - сформулировал я только что взбредшую в голову новизну.
- Понятно, - промямлил мозгокрут с особо ранимым сердцем, - Так как насчет занятий?
- Пошел на хер, - вяло отмахнувшись, напутствовал я.
- Как я понял, не идешь, - с неким сожалением констатировал гребаный староста, - Чем объяснишь?
-Разуй шары! - психанул я, - Не видишь(?), подыха-аю!..Передай всем, что я тяжело заболел!
- Чем? -донесся робкий глас.
- Да хоть чем! - выдал мой воспаленный разум, - Сам придумай! Ты же староста, тебе и карты в руки!
- Хорошо, придумаю, - заверилВитек.
- В добрый час, - сменил я гнев на милость, - Ветра попутного в парус, Синдбад...
Я отлеживался день напролет, тщетно ожидая хотя бы маломальского прилива сил...
К потемкам возвратившийся с занятий Витькин сварганил поджарку из стейка восточноевропейскоготоропыги... Я кормился не вставая с кровати...
На десерт заботливый староста подал покупнуюпиццу с картофельной ботвой и терпкий самодельныйсок придорожноголузера. Надо отметить, витькина бабка по материнской линии - Марфа-то Федуловна - с ранней весны и до глубоченной осени с канистрами в руках и походной соковыжималкой за хрупкими плечикамишарилась вдоль автострад в поисках этих самых лузеров...
Витек был радушен и неимоверно услужлив, и я душевно оттаял, без малого окончательно совладав с за день накопившейся на усердного доносчика злобой...
- Ну как там? - наконец-то нарушил я молчание, дождавшись, когда Витькин уберет посуду с моего одеяла, смахнет крошки и освежит мое лицо влажной салфеткой.
- Ректор обозвал тебя мудаком, - с прискорбием в голосе поведал занявшийся мытьем тарелок мойдвуличный приятель, - А еще посулился публично на плацу спустить с тебя штаны и собственноручновставить в твою кособокую жопу шлагбаум от автопарковки...
К теперешнему удивлению, я принялозвученные Витькиным ректорские намерения за чистую монету и,представив себя на виду всего личного состава согнутым в букву "г"с позорноторчащим из голой задницы полосатым шлагбаумом,вскипел несказанно, незамедлительно накинувшись на своего одновременно и благодетеля, и погубителя:
- Откуда Чувак узнал о кособокости моих ягодиц?!! Ты, свинтус, настучал?!!
- Оттуда! - донеслось от раковины, - Не надовсе ордена и медали вешать на меня!.. Да о твоей аномалиивесь личный состав в курсе: и мужики, с которыми ты в гарнизонной бане моешься; и бабы, которые из своего отделения сквозь дыроватые стены за нами подглядывают!
Мне что, учебного процесса мало?! Совсем что ли ополоумел(?), чтобы о побочноймелочевкенаверх докладывать!
И с чего бытует мнение(?!), что в коллективе непременно оди-ин(!!!) стукач! Да их может быть хоть весь коллектив! Заметь, в полном составе!
- Теоретически, - высказал я.
- Порнографи-ически! - взвился над грудой посуды мой оппонент, - Бля, сами через одного стучат, апальцами в старосту тычут: подле-ец, мол, подо-о-онок!Да шли бы вы - бараны позорные - со своей уродской теорией в блевотину!
- Ладно, угомонись, - смягчился я, - Давай по делу.
- А что по делу? - подбоченившись, нагловатым тоном произнес этот несносный Витька Витькин, - Дела у прокурора, а у нас делишки.
- Не паясничай, - посоветовал я, - Рассказывай. По сути. Выперли меня с Верхних курсов?!
- Нет, - успокоил Витькин, - За тобой,как и прежде, недельная уборкапреподавательскогосортира и... И свободен как дятел в полете!.. Если, конечно, завтра выйдешь на занятия, а не послезавтра... А если просрочишь, все - амба! Вылетишь за ворота со шлагбаумом в заднице!.. Усек?..
- Усек, - ко сну грядущемуутомленно переворачиваясь фасадом к стене, буркнул я...
Завтрашний день, как ни прискорбно, не ознаменовался моим появлением в учебных аудиториях, и послезавтрашний протянулся в постельном режиме... И тому причиной так и не отступившаяневероятной мощителесная немощь!
Я, страшенно депрессируя, переваривал перенесенные мною кошмарные приключения, время от времени погружаясь в изматывающий психику бред... Сознание оказалось не в силах вытолкнуть из памятийных закромов зловещие образы Кассиопеи Кузьминичны и ееподельниц-каннибалок Мороженки Пломбировны и Моркови Чингисхановны!И их подручный мясник Махмудка стоял перед моим единственным глазом воистину как вживую! И...
Ай!.. Не раз и не два я был на грани того, чтобы схватить свой каким-то чудом уцелевший мобильник и отзвониться в полицию, в больницу и еще много куда, чтобы наконец-то положить конец своим неимоверным терзаниям! Ну даже если и не положить этот самый конец, то хотя бы притупить свою изнурительнейшую маяту!..
А позвониля всего лишь навсего промышлявшему на ниве фальшиводокументированияшеф-повару узкопрофильного кафе для геебогемы "Голубой вулкан", в коем во внеурочное время подрабатывал посудомоем, и у мусорного бака коего меня закабалила коварная Кассиопея:
- ЛунийГолубеевич, - дождавшись ответа, произнес я с придыханием, - Это Вениамин Снегопадов.
- Ве-е-енечка-а! - в свойственной ему женственной манере пропел престарелый гомик.
- Надо б встретиться, - напрягся мой голос.
- Я зна-а-ал, что рано или поздно ублажи-ишь старика! - исходил на елей, как утверждали многие из его соратников по сексуальному движению, извечно пассивный, - Наду-у-умал так наду-ума-ал! Дава-ай, золотко, встре-е-етимся-я! Где-е-е?.. Я могу снять люкс в "Гейполе"! Как тебе сейпятизвездочник?!.. Поспешим(?!),а то ведь уже практически вечер...
Пока этотпостоянно воняющий чем-то отвратительным жирный, мелкоглазый и лопоухий старикан с мясистымфиолетовым носярой сулил мне дармовые выпивку, жратву и ювелирку, я допетрил, что он меня настырно обольщает!..
