При помощи рычагов и подкладок Мартынь один выворотил четыре небольших валуна. Впадины сразу наполнились бурой торфяной жижей. Он присел раскурить трубку и сказал подошедшему Андру:

— Не забудь разочка два переложить костер, чтобы накалить камень по всем правилам, — в этом все дело. Часа за три нагреется. Когда хозяин принесет завтрак, тут мы и покажем ему, как раскалывают камни! — Он рассмеялся, заранее переживая радость от возможного изумления хозяина.

— Эти валуны пустяк, с ними возиться не стоит. И каменщику сподручнее колотые, чем эти кругляшки: где положит, там и прилипнет, ровнее можно стену выложить и углы вывести как по нитке. — Он показал на участок, где в прошлом году ломали камень. — Прошлой осенью мне помогал Карл Грундул, этот увалень, — мученье одно, а не помощник! С камнями дело так: если ты приподнял и вага больше не берет, то второму со своей надо быть тут как тут, иначе соскользнет обратно в яму — и начинай все сначала. А если руками его вытаскиваешь и камень вот-вот уже на краю, то не зевай — поднажми, пока живот не затрещит, чтобы подручный не держал один. А Карл пока раскачается, ощупает… вагой бы такого по голове! Если лучшего помощника нет, то и такой не нужен. Подумай только, раз даже рукавицы надел! Около Мартынова дня дело было, мокро и ветер, шла пороша. Но разве за работой руки мерзнут? А если и зябнут — не обращай внимания; вот когда пальцы совсем застынут — подбеги к костру и погрей. «Дурачком не прикидывайся! — прикрикнул на него. — Если нет у тебя стыда, ступай домой помогать Либе картошку Чистить, попроси хозяйку, чтобы дала шерсть теребить. Если, говорю, совести нет, то ее и не будет. Олух был, олухом и останешься!»

Все это Андр Осис выслушал поджав губы: «Про Карла Грундула говорит, а в кого метит?» И он тайком бросил враждебный взгляд на старшего батрака.

Но как только принялись откапывать и поднимать тяжелые, вросшие в землю камни, Андр понял смысл рассказа про Карла Грундула. Андр не был ни олухом, ни лентяем и не хотел, чтобы его посылали к хозяйке шерсть теребить. Живот-то, может быть, и не трещал, пальцы тоже не мерзли, однако приходилось туго. Мгла совсем рассеялась, ветер быстро разгонял небольшие обрывки облаков, и солнце начало заметно припекать. Хорошо, что в тот камень лежит в тени черной ольхи. Низина Спилвы болотистая, когда опустишься на колени, они с хлюпаньем уходят в торф. Хотя рукава и засучены выше локтя, но руки словно у печника. Вытирая пот с лица, оба перемазались как черти, но смеяться друг над другом не пристало. У большого камня, расколотого еще в прошлом году, старший батрак снова присел закурить, а Андра послал переложить костер. В этом деле учить его нечего. Разбросав пылавшие и тлевшие поленья, Андр лопатой счистил с камня отколовшиеся при накале куски и щебень, чтобы жар проникал вглубь. Новый костер сложил вдвое выше, дым от него протянулся далеко за Спилву, так что даже труба Озолиней временами исчезала в его белых клубах.

Осис тоже с утра выламывал камни на нижнем конце своего выгона. Хотя там несколько суше и камни сравнительно меньше, но одному такая работа не под силу. Вот и сейчас, не рассчитан, нажал на рычаг, и он выскользнул из-под камня. Осис упал я теперь, чертыхаясь, поднимался.

— Пойди помоги ему! — кричал Мартынь, показывая лопатой. — Кажется, крупный попался.

Рассерженный Андр перепрыгнул через плетень: «Иди, теряй время, когда своей работы хватает!» С деловым видом обошел вокруг камня. Отец стоял рядом, потирая ляжку.

— Вы тоже вроде олуха! — сказал Андр. — Разве так делают? — Он хотел послать отца домой к матери шерсть теребить, но все же воздержался. — Зачем вы подсовываете под круглую скользкую сторону и выворачиваете прямо на кочку? Вот тут, с этого бока, подкопаться надо.

Отец послушно выкопал ямку, куда Андр впихнул конец ваги, и ногой подтолкнул под нее чурбачок. Вдвоем здесь и делать нечего: сын налег на рычаг, отец стал на колено, навалился грудью — камень выкатился.

Андр бросил вагу и самодовольно потянулся.

— Вот как нужно! — поучительно сказал он. — Зубья для бороны тесать, топором махать — это вы умеете, но с камнями — глядя на вас, плюнуть хочется.

Осис ничего не ответил. Что тут скажешь — камни корчевать не его дело, тяжелое и противное, настоящая мука. Он ласково посмотрел вслед сыну. Девятнадцать лет, зелен еще и горяч, но сноровка есть. Не скажешь, что из него не выйдет человек…

Старший батрак старательно выкапывал куски камня, расколотого раньше. Трубка погасла, но он сосал потухшую, не замечая за работой, как зубы крошили чубук; трубка и так уже стала совсем коротка.

— Возьми шест и попробуй выбить осколки из щелей камня, иначе эти большие куски не сдвинешь. Постараемся выворотить до прихода хозяина.

Андр начал выбивать осколки, а Мартынь возился у больших кусков, язык его не умолкал ни на минуту.

— Нет никакого смысла с осени раскалывать и оставлять на зиму в яме: во время весенней оттепели камень острыми краями еще глубже врезается в землю… Леший их знает, кто их тут в этой трясине набросал столько. Ты думаешь, они все снаружи? Подожди, вот канаву пророют, земля просохнет, осядет — один за другим на свет выползут, опять полно будет. Я видел, как у барона в межамиетанской низине расчищают новые поля под молочную ферму: камни слой на слое, и не узнаешь, глубоко ли лежат и откуда появляются.

— Говорят, что они тоже растут, — вставил Андр.

— Надо думать, растут, хотя вот этого маленьким никогда не видали. — Мартынь повернулся и показал лопатой на большой бурый, почти четырехугольный и гладкий камень, фута на полтора выступавший над землей. — Когда расколем, наверняка полкуба с одного получим.

— На что Бривиню камни? — рассуждал Андр. — Раньше, говорят, возили на железную дорогу… у реки и сейчас еще не заросли ямы. Но теперь казна в них не нуждается.

— Казна не нуждается, так самому пригодятся. Вот увидишь, осенью, когда земля подмерзнет, и поднимем камни на гору, весь двор будет ими завален. Куб за кубом,[22] от хлева до самого конопляного поля.

Глаза его засверкали, когда он представил себе эти тяжелые, прямые, черные, бурые, серые штабеля.

— Казне?.. Когда у самого свое поместье и постройки разваливаются. Этой весной твой отец подставил еще одну подпорку под конец стропил, в комнате лбом за потолочную балку задеть можно. А у Рийниека четверо латгальцев бревна пилят, собирается лавку и дом для садовника строить, штабеля досок уже сложены, жилой дом обшить хочет, под крышей чердачную комнату отстраивать будет, как у Гаранча. Разве хозяин Бривиней это стерпит? Вот где камни понадобятся!

Он подмигнул и улыбнулся, прищурив глаз. Андр Осис хохотал до упаду.

— Один перед другим, один перед другим, так и козыряют! Посмотрим, кто кому свернет шею.

— Шею!.. Шею не свернут. Потаскают друг друга за волосы да потеребят бороды, только и всего. А волости смех — вот что будет!

Подсунув большую вагу, они легко подняли меньший обломок. Мартынь восхищался:

— Такая вага чего-нибудь да стоит! Конечно, подымать ее нелегко, но как подсунешь под камень, — тянет за двоих.

— Вот это великан! — удивлялся Андр. — Когда весь вытащим, без малого полкуба будет.

— Чепуха, разве я такие раскалывал!

— Ну-у! — протянул Андр, как бы сомневаясь.

На самом деле камень был больше, чем казался сверху. На лице Мартыня Упита появилось какое-то новое сияющее выражение, очевидно вспомнил одно из своих бесчисленных приключений и ему захотелось рассказать его. Такой внимательный слушатель, как Андр, попадался не часто, непростительно было бы упустить подобный случай.

Они приподняли второй обломок и попытались выкатить из ямы. Пока оба налегали на вагу, напирали грудью на камень, выталкивая на край, говорить было невозможно. Но Андр Осис совсем другой помощник, не чета Карлу Грундулу. Достаточно было только глазом повести или рукой махнуть — все понимал без слов, и у старшего батрака оставалось время для длинного-предлинного рассказа.