- Не очень, - Иоганн сделал вид, что не понимает, а Бобер это увидел.

- Ну не важно. Если я такого выгонять надумаю, то пошлю его к тебе, чтобы ты его той наливочкой угостил... Что строителей потчевали.

- Однако!.. Недавно еще ты меня упрекал за слишком немецкое мышление. Но я смотрю - мне до некоторых далеко...

- С кем поведешься, - стараясь казаться легкомысленным, откликнулся Дмитрий. В это время из подземного хода вывалился второй разведчик:

- Они уходят, князь! Уходят!

- Это мы знаем. Ты где был?

- За Неглинкой! По берегу до Москвы-реки дошел. Уходят! Пешцы еще собираются, шатры там, барахло, а конница уже пошла.

- Конница? Чья?!

- Литовская.

- А не тверская? Не смоленская?

- Не-е. Безбородых много. И начальники многие не по-русски кричат.

- О! - Дмитрий победно глянул на Иоганна. Но торжество было только во взгляде. В голове вертелось прежде всего недоумение и вихрь догадок, с которыми он пока не мог справиться.

- А за Москву-реку кто пошел?

- Мишка. А Антон с Васькой по торжищу за Тимофееву башню.

Бобер хмыкнул с досадой: "Теперь по очереди будут прибегать и кричать: князь! они уходят! А тебе надо знать - куда и в каком порядке. Впрочем, куда - понятно. Хотя!.." Искоркой вспыхнуло: "А может?!! Зачем Михаилу уходить по Смоленской?", но он поспешил задавить, затолкать куда-нибудь подальше, забыть эту мысль, чтоб не сглазить.

- Ты вот чего, Ваня... - он надолго замолчал, потом махнул рукой, ... на Тверскую улицу кто пошел - знаешь?

- Когда Гаврила распределял, Васька Шило должен был...

- О-о, этот обстоятельный. Пока во все дырки не влезет, не вернется. Ты давай-ка на Тверскую. Посвисти, найди его, вместе поработайте. Ну, если уж не найдешь, тогда один погляди.

- Чего глядеть?

- Не пойдут ли по той дороге. Коли пойдут... - Бобер мысленно даже поплевал через левое плечо,- будете вдвоем, один мигом сюда. Ты сюда! А Шило пусть дождется и поймет, как пойдут. Где обоз, где пленные, а где пехота с конницей. И как пленные охраняются. Если разминешься с Васькой, тогда не спеши, сам все это узнай, а потом уж ноги в руки.

- Понял, князь. Все?

- Все. Вперед!

Иван исчез, и тут же (Бобер с Иоганном подумали, что он что-то забыл) вынырнул опять, но это был уже другой, Антон:

- Князь, они уходят!

Даже Иоганн засмеялся. Антон удивился, пожал плечами, но жару в его словах это не убавило:

- Уходят! Конница вперед, и не оглядываются! А пешцы шатры складывают.

- И тут конница! Чья? Кто там стоял?

- Литвины, князь! Все без бород.

- Как идут, куда?

- Вдоль стены, на тот берег Неглинки, а там на Смоленку.

- Да, куда ж им еще... А Гаврила где?

- Тут в буреломе сидит. Распоряжается, кого куда.

- Иди, передай ему, что полон высматривать не надо. Пусть всех, кто есть, бросит на Смоленскую дорогу. Мне надо очень точно, очень хорошо знать, как, в каком порядке литвины пойдут. Где обоз, где полон, каков у полона конвой. Где пехота, а где конница. Где литвины, а где смоляне - это очень важно! Где тверичи. Понимаешь?

- Как не понять!

- Иди. Появится Алексей, его сразу ко мне.

Антон скрылся, а Дмитрий пересел на скамье в угол, устроился поудобней, вытянул ноги, спрятал ладони под мышки:

- Подремлю, Лешка теперь нескоро.

* * *

Кто-то тронул за плечо, и Дмитрий мгновенно вынырнул из сна, увидел близко Алешкино лицо:

- Зачем звал?

Дмитрий сел прямо, передернул плечами:

- Сначала расскажи, чего насмотрел.

- Насмотрел-то? Литвины ушли: конница, пехота, обоз, полон. Полон большой, очень большой. Охрана маленькая. Сейчас смоляне с тверичами уходят.

- Где тверичи?

- Ну, ты уж хочешь!.. Черт их знает! Скажи спасибо, что русских от нерусских отличили.

- Васька Шило вернулся?

- Нет пока.

- Та-ак! Это уже лучше.

- Чего лучше?

- Ладно, дождемся его - будем решать. Ты мне вот что... Коли окрестности московские хорошо изучил: можем мы обогнать смолян нашим отрядом где-нибудь по параллельной дороге? По волоцкой, скажем, или другой. Есть между ними где какая-нибудь перемычка?

- Есть-то она есть, да далековато. Зима ведь, князь. Каково коню зимой по лесу...

- Ну, снегу-то пока немного.

- Коней все равно умотаем. Да еще как бы нам вместе с русскими и литвин не обогнать.

- Ты что, не знаешь, как Олгерд ходит?

- Конницей. А пешцев все время бегом бежать не заставишь.

Эту интересную дискуссию прервали Иван и Васька Шило, ввалившиеся в подвал вдвоем, очень возбужденные:

- Отследили, князь! Верно ты подумал! Тверичи отдельно уходят, по тверской дороге. Но не спеша. Полон с обозом впереди, а потом уж войско.

- Нну! Вот теперь все ясно, - Бобер хищно подобрался, - давай разведчиков всех внутрь. Иоганн, буди князя. Конному полку подъем и сбор.

* * *

Тверское войско, насчитывавшее около 10 тысяч и бывшее вполовину больше смоленского, еще не до конца втянулось в просеку Тверской дороги, и арьергард его находился от кремля не дальше теперешнего Моссовета, когда Боровицкие ворота бесшумно распахнулись и выплюнули прямо на лед Неглинки конный отряд. Быстро перемахнув речку, он по кратчайшему пути выбрался на Смоленскую дорогу и растаял в темноте за догоравшими литовскими кострами.

Такими темпами москвичи могли бы догнать смолян меньше чем за час, но у Бобра были совсем другие планы. В том месте, где сейчас речка Сетунь ближе всего подходит к Можайскому шоссе, дорога раздваивалась: одна (Смоленская) шла вдоль берега, отклоняясь южнее, другая (3венигородская) уходила прямо на запад.

Почти нагнав смолян у развилки, москвичи не стали сворачивать за ними на Смоленскую дорогу, а бросились со всей возможной скоростью прямо, на Звенигород. Пройдя за ночь около 30 верст, до впадения в Москву-реку речушки Вяземки, отряд оставил Звенигородскую дорогу и по руслу Вяземки, сделав еще десять верст и вконец замучив лошадей, вышел к утру к Смоленской дороге.

Издали еще заметили костры. Бобер остановил полк, приказал спешиться, расседлывать, поить и кормить коней, - отдыхать. Разведчиков послал узнавать, что за костры. Когда спешился сам, отдал отроку коня и пригласил князей присесть с ним перекусить и вздохнуть, то был неприятно удивлен, какая толпа бояр окружила их. Кроме Бренка (этот воспринимался уже как неотъемлемое) и ближних - Свибла, Кошки, Белеута, молодого Черкиза, было еще с десяток, которых Бобер и по именам-то не знал.

"Неужели все в лучших конниках ходят? Что-то не верится. Засранец! В такую-то минуту не о бое, а о дружках... Скажу я тебе попозже словечко! Хотя просились все, конечно, из кожи вон готовы были, - и это здорово (им в похвалу, не князю!), только вот ну как припрут?"

На душе стало просто гадко, потому что услужливое богатое воображение мигом подсунуло ему картинку, как их "приперли", и он (опять!) только сейчас сообразил, что князья-то тут ОБА, и если... не дай Бог! - то Москва останется без князей ВООБЩЕ!

"Скверно! На будущее замета. Надо все-таки как-то их растащить, развести! А то..."

Великий князь пододвинулся доверительно:

- Может, не стоило расседлывать?

Свету было совсем мало, чуть в сторонке от них воткнули в снег факел. То был единственный огонь во всем отряде. Но глаз у князя был зорок, да и не только по лицу, но по жесту, по позе он увидел, что Бобер недоволен. Им недоволен! И пожалел, что высунулся: "Что я мог напортачить? Ведь не делали еще ничего!"

- Стоило, - голос Бобра был жесткий, холодный, - коням все равно надо хоть часика два вздохнуть, вымотались. А нам с теми разобраться, - и качнул головой в сторону костров.

- Как думаешь - кто?

- Что не литвины, почти уверен. За это время гораздо дальше ушли.

- Но у них же пешцев сколько!

- У них теперь такие запасы, - Бобер вздохнул, - он мог всю пехоту в сани посадить и...