- Мамы дома еще нету, а больше денег я не нашел.

Только Оля собралась тронуться, как пьяный вдруг поднялся, и шатаясь, вот-вот свалится, направился к автомобилю. Включила зажигание, и …резко по газам! Уффф!!! Даже не верится, отделалась! Такое чувство, что соприкоснулась с чем-то грязным, омерзительным, а еще было противно оттого, что мужчина виделся ей не настолько пьяным, каким ему хотелось казаться. Наверное, привык, что с ним возятся и жена, и ребенок.

На ближайшей заправке на заработанную стошку залила пять литров бензина, и поспешила назад, домой. Господи, да она, оказывается, просто счастлива! Нет рядом с ней такого вот быдла, пьяного, полуживотного существа. Не нужно ей терпеть его рядом, день за днем, обслуживать его, выслушивать тупые речи, спать с ним, заниматься сексом!!

Вероятно, в трезвом виде это совершенно другой человек, не исключено, что добрый, заботливый, но достаточно одного раза, чтоб увидеть его в таком вот скотском виде, чтоб почувствовать к нему отвращение на всю жизнь!

И вообще, как можно жить в Питере, дышать этим воздухом, гулять по этим улицам, и быть таким вот потерявшим человеческий облик пьяницей или наркоманом! Оля не понимала. НЕ БУХАЙ! Эту заповедь должно добавить в Писание само человечество, созданное «по образу и подобию».

Утром снова просматривала газеты, звонила по объявлениям. Теперь ее заинтересовали вакансии водителей категории «В». Оля считала себя хорошим, опытным водителем, в меру рисковым, с приличным стажем. Вот где она проявит себя! Но сколько ни звонила, везде слышала отказ. Водитель-женщина, да еще и в возрасте за 40 нигде и никому была не нужна. Объяснений не давали, только однажды спросили, сможет ли она поменять на дороге проколотое колесо или произвести мелкий ремонт авто, конечно же, она ответила: «Нет», и разговор на этом закончился.

Посидела в Интернете, повалялась перед телевизором на диване, и ближе к вечеру неожиданно оделась и поехала кататься по городу, в надежде заработать денег извозом.

Куда ехать? Решила, что лучше всего в один из спальных районов, что по соседству: в Веселый Поселок, на правый берег, или в Купчино, по другую сторону Сортировочного моста. Направилась в сторону Володарского моста, и сразу за ним на остановке подобрала парочку, очкастого долговязого парня и девушку, маленькую, вертлявую, по виду, студентов, замерзших, но веселых и юношески-беззаботных. Отвезла их за 200 на Ржевку, сразу же заправилась бензином – и назад, через Косыгина, Заневский, Новочеркасский. Но больше голосующих не попадалось. Кружила по Веселому поселку: Искровский, Тельмана, Большевиков, Коллонтай, но все бесполезно. Несколько раз ей не везло: голосующих брали у нее прямо из- под носа.

Город погружался в темноту, фонари горели слабым, тускло-голубым светом, на остановках толпился народ, мерзнув, но упорно ожидая общественного транспорта. Оля уже отчаялась, но вот на Коллонтай еще издали увидела две черные мужские фигуры на середине дороги. Возле них притормозила обогнавшая ее «шестерка», но лишь на секунду, останавливаться не стала, умчалась дальше. Оля остановилась возле парней: «Куда?» И сразу пожалела, что сделала это. Внешний вид парней был колоритным, уголовно-наркоманским. С такими не общаются порядочные дамы, и уж тем более, не садят их к себе в авто в столь поздний час. Но Оля была совсем на мели, и возвращаться домой ни с чем тоже не хотелось.

- Троицкое поле.

- Триста.

- Нет проблем.

- Деньги сразу. Не сердитесь, всем так говорю.

Парни сели в машину, один рядом, второй на заднее сиденье. Тот, что сидел рядом, был угрюм, замкнут и молчалив, сзади сидел болтливый и добродушный. Оля не прислушивалась к его болтовне, но поневоле резали слух фразы: «Еле ноги от ментов унес, чуть почки не отбили», « Мы его привязали на ночь в лесу, на следующий день он нам все и выложил», «Мы ему, суке-падле весь базар разложили, видим, он не догоняет, ночью сожгли его четверку»… и все в таком духе. А спустя время, болтливый обратился и к Оле: «Как вас зовут?» Оля ответила, и услышала неожиданный вопрос: «Оля, нет ли у вас кого-нить убить не задорого? Сделаем быстро и профессионально».

- Честно скажу, парни: есть кого убить! Своими руками бы придушила, да ладно, пусть живет, Бог его накажет, да и денег у меня на киллеров нет».

- Да уж, были бы деньги, не стали бы таксовать, да еще в такое позднее время.

Район Троицкое поле всегда пользовался дурной славой из-за преступности, туда раньше даже таксисты не ездили, высаживали пассажиров чуть раньше, но Оля сама себе удивлялась: почему-то не было ни страха, ни волнения, наоборот, спокойствие и полнейшее равнодушие к собственной судьбе.

Угрюмый, тот, что сидел рядом, между тем, попросил Олю остановиться возле какого-нибудь магазина, чтоб купить водку. Повернула машину на Седова, там много круглосуточных магазинчиков, не дорогих супермаркетов. Болтливый в это время рассказывал, что когда-то лет 8 тому назад, у него в этом районе была своя процветающая фирма по ремонту квартир.

- Потом задолжал денег, фирму продал, попал в тюрьму, и так до сих пор не могу подняться.

Остановились возле «Полушки», угрюмый вышел, а болтливый продолжал.

- У меня же семья была, и дочка где-то растет, не знаю только где, жена не хочет со мной общаться. Я же на героине тогда был, все из дома подчистую вынес, видимо до сих пор не может простить. А представляете, год назад в казино 50 000 долларов выиграл, но тут же все снова и спустил.

- Ну ты и дурак! Судьба тебе сделала подарок, дала шанс выкарабкаться, вернуть семью, начать все заново, а ты не воспользовался! Вряд ли теперь еще так же повезет.

Угрюмого не было долго, болтливый решил пойти за ним в универсам, и вскоре оба вернулись с пакетами, наполненными снедью. «А это вам» - болтливый протянул Оле огромную желтую грушу.

- Спасибо, мне приятно, мальчики, честное слово.

- И нам с вами было приятно ехать. Услышать человеческую речь и участие.

Кружились какое-то время по лабиринтам раздолбанных и не освещенных улиц Троицкого Поля, (вот уж поистине «улицы разбитых фонарей») наконец, парни попросили припарковаться. Вежливо простились, пожелали удачи.

Видел бы ее сейчас Сережа, что бы сказал?

№ 20

Роман «Солнечный Ангел» был завершен, и Оля приступила к мемуарам. Это были воспоминания об ее муже, профессоре, академике Сергее Сергеевиче Лопухине. «Пройдет время, - размышляла она, - и наука обязательно вспомнит о нем, его заслугах, и тогда выяснится, что самые подробные и интересные воспоминания о профессоре, окажутся написанными его женой».

Материала было хоть отбавляй: домашний архив, фотографии, скачанные из Интернета статьи, а главное, это воспоминания, которые жили в Оле настолько ярко, что они казались ей ярче и реальнее сегодняшней жизни без него.

А сегодняшняя жизнь была ненормальной, фантастически-бредовой. Не жизнь, а хронический стресс, вялотекущий электрический шок.

Ночью носилась по городу, таксовала, «бомбила», выражаясь языком водителей. Стабильного заработка не было, денег хватало только на еду и бензин, но ничего другого она придумать для себя не могла. Днем из-за пробок на дорогах заработать было не возможно, поэтому отсыпалась, сидела в Интернете, писала мемуары, знакомилась с юными красавцами, общалась, переписывалась, и даже встречалась пару раз. Но это были разовые встречи, которые заканчивались ничем, один не понравился ей, второму - она. Кафе, разговоры за столиком, короткая прогулка на автомобиле по городу, расставание. Прощальное «созвонимся» или «встретимся в инете».

Где-то она слышала умное изречение, что в юности мы влюбляясь сначала отдаем душу, а потом тело, в зрелом возрасте сначала тело, потом душу, а становясь старше, отдаем тело, но душу не отдаем. Это так, и она уже дошла до этой, последней стадии своей женской сути, да и отдавать было уже нечего, если бы и хотела