– Она не была беременна?

– Нет. Вздутие живота вызвали гнилостные газы.

– А ранее она рожала?

– Маловероятно.

– Сколько времени провела в озере?

– Какая была погода? Я был слишком занят и не обращал внимания.

– Последние две недели довольно теплая.

– В таком случае не менее недели. – Мерлин, словно защищаясь, вскинул руки: – Только не спрашивайте, в какой день она умерла.

– В течение последних двух недель?

– Вероятно. Полагаю, вы проверили список пропавших.

– Никто не подходит, – ответил суперинтендант.

Патологоанатом от его слов расцвел:

– Вы же сами не хотели, чтобы все оказалось просто. Благодаря трудностям проверяются ваши технологии. Все эти невероятно дорогостоящие компьютеры, о которых я постоянно читаю в «Полицейском обозрении»…

Даймонд пропустил его иронию мимо ушей. Не стал спорить, зная, в каких условиях работают патологоанатомы – в муниципальных моргах, где мало места, плохое освещение, плохие вентиляция, канализация и дренаж. Здания моргов никогда не значились в первых строках социальных приоритетов. Суперинтендант и сам не прочь был пожаловаться на службу и зарплату в полиции – но только не Джеку Мерлину.

– Компьютеры? – произнес Питер.

Патологоанатом усмехнулся:

– Вы меня поняли – всеобщая следственная система.

– Какая там всеобщая следственная система? Здравый смысл и отлов свидетелей. Вот таким способом мы добиваемся результатов.

– Если не считать доносов, – добавил Мерлин и продолжил: – Как вы собираетесь поступить с этой женщиной? Опубликовать рисованный портрет? Фотография не будет похожа на то, как она выглядела перед тем, как оказаться в воде.

– Наверное. Но сначала хочу собрать все улики.

– Какие, например?

– Мы ищем ее одежду.

– На месте преступления?

Даймонд покачал головой:

– В данном случае место преступления не имеет значения. Тело дрейфовало по озеру. Из того, что вы сказали, я сделал вывод: труп мог сначала пойти ко дну, а затем всплыть, как обычно бывает, если к нему не привязан груз.

– Верно.

– Когда тело всплыло, его понесло ветром. Придется организовать поиски по периметру водоема.

– Сколько же это составляет миль?

– Десять. Вполне достаточно.

– Что означает множество отложенных выходных.

– Нелегкое занятие. Но будем надеяться, что нам повезет. На озере полно отдыхающих и рыбаков. Я организую публичное обращение по радио и телевидению. Если удастся обнаружить место, где тело попало в воду, это даст нам точку отстчета.

– Смелое предположение, – заметил паталогоанатом.

– Дедукция. – Суперинтендант сверкнул глазами. – Что еще я мог предположить? Молодая женщина решила искупаться, сначала сняла обручальное кольцо и одежду, а затем утонула. Лишь наивный человек способен объяснить ее смерть естественными причинами. – Он смял картонный стаканчик и бросил в урну.

Оперативная группа по расследованию тяжких преступлений с субботнего утра работала из передвижного штаба. Он представлял собой большой автомобильный прицеп, поставленный на участке дерна как можно ближе к зарослям тростника, где обнаружили труп. Каждый раз, когда Питер Даймонд проходил по полу, раздавались звуки, словно открывали бочонки с пивом. Они не утихали до позднего вечера, пока он руководил первыми, самыми важными шагами следствия. Все это время не умолкали пять телефонов, команда регистраторов заносила поступающую информацию сначала на оперативные листы, а затем на карточки. В середине помещения маячила вращающаяся четырехъярусная картотека на двадцать тысяч ячеек. Карточки вполне устраивали Даймонда, хотя многие его молодые коллеги твердили о преимуществе компьютеров. Если расследование не даст быстрых результатов, придется обзавестись столь презираемым им монитором, и горе всем крикунам, когда эта штуковина сломается.

Сначала поиски одежды утонувшей женщины вели в тех местах на берегу, куда легче добраться с трех ведущих к озеру дорог. Стала собираться странная коллекция забытых предметов гардероба – примет деятельности человека вокруг водоема. Вещи аккуратно снабжали ярлыками и помещали в пластиковые пакеты, потом отмечали на карте, где они были найдены, и заносили в оперативные листы, хотя не очень надеялись, что они связаны с данным делом.

Призвали водолазов, чтобы те обследовали участок озера, где плавало тело. Не исключалось, что в этом месте утопили одежду или другие улики. Однако многие, включая Даймонда, понимали: труп могло прибить откуда угодно, даже с противоположного берега.

Одновременно опрашивали всех жителей в прибрежных деревнях – задавали вопросы, не заметил ли кто-нибудь в прошлом месяце чего-нибудь необычного у воды. Поток сообщений подтвердил то, что полицейские уже знали: на закате берега́ оккупировали рыбаки, наблюдающие за птицами орнитологи, собачники и влюбленные парочки. Никто не видел, чтобы к озеру несли или волокли обнаженное тело. Питеру Даймонду эта ловля неводом представлялась необходимым, хотя и неблагодарным процессом перед тем, как начиналась настоящая работа детектива – установление личности и допросы подозреваемых. Сколько бы ни старались относиться к случившемуся как к несчастному случаю, расследование велось так, как принято, если произошло убийство. А то, что это убийство, Даймонд не сомневался. С тех пор, как его назначили в отдел по раскрытию убийств Эйвона и Сомерсета три года назад, он вел пять расследований: три местных и два более широкого масштаба. Четыре из них завершились приговорами обвиняемых. Пятое требовало экстрадиции и могло затянуться еще на год. Но Даймонд был доволен, что уличил преступника. Неплохой послужной список. Он мог быть более впечатляющим, если бы не шумиха по поводу дела Миссендейла.

Четыре года назад молодой чернокожий Хэдли Миссендейл был осужден за убийство во время ограбления жилищно-кооперативного товарищества в западном районе Лондона Хаммерсмит. Местный житель, бывший старшина, пытался остановить преступника, но был застрелен выстрелом в голову и умер на месте. Расследование вел детектив-суперинтендант Джейкоб Блейз из столичной полиции. Даймонд, в то время в чине старшего инспектора, являлся вторым человеком в группе. Миссендейл был известен своими воровскими делами и раскололся на допросе у Даймонда. А через два года, когда Даймонд получил повышение и стал суперинтендантом полиции Эйвона и Сомерсета, другой тип, прозрев и обратившись к Богу, признался, что это он совершил преступление и предъявил пистолет, из которого застрелил жертву. Назначили новое расследование другими полицейскими, после которого Хэдли Миссендейла, отбывшего двадцать семь месяцев из своего пожизненного срока, освободили по ходатайству министра внутренних дел.

Пресса, разумеется, набросилась на полицию. Таблоиды открыто обвиняли Даймонда и Блейза в том, что они выбили признание у невиновного чернокожего молодого человека. Обоим неминуемо грозило служебное расследование. Джейкоб Блейз, не выдержав напряжения, взял вину на себя и ушел в досрочную отставку. Тогда журналисты переключились на Даймонда. Пресса требовала расправы, но он достойно держался перед комиссией. Неизвестно, как повлияло на комиссию его упорное сопротивление критике. Считалось, что у него не было шансов на успех, поскольку главным обвинением являлось то, что он, благодаря своей напористости, добился ложного признания. Но Даймонд отчаянно защищал на слушаниях свои интересы.

Через восемь месяцев комиссия все еще не обнародовала выводов. Сам же Даймонд каяться не собирался и готов был жестко поспорить с любым, кто решился бы осудить его поведение. Но таких не находилось – обвинения сыпались лишь с безопасного расстояния. Ответом же Даймонда было стремление доказать, что он хороший детектив. И этим он довольно успешно занимался между появлениями в Лондоне. Серия расследований в Эйвоне велась грамотно, без намека на какие-либо угрозы и запугивание.