Литмир - Электронная Библиотека

Стоя здесь, посреди кухонного шума и гама, запахов и общей суеты занятости, молодой Тюдор взглядом ощупывал дверь, находившуюся на противоположной стороне помещения. Вделанная в каменную стену, она была у́же человеческих плеч, так что любому солдату пришлось бы протискиваться в нее боком. Дверь перекрывала прочная дубовая доска, продетая в заделанные в камень железные проушины. Обводя взглядом комнату, Генри, даже не глядя на эту дверь, все равно ощущал ее присутствие. В Пембруке, зимнем и летнем, он знал каждый камень. Не было такой кладовой, чердака, дорожки, которыми он не прошел бы, хотя ни одно из помещений замка не приковывало к себе его внимание так, как эта дверь. Он знал, что находится за ней. И уже ощущал царящий за ней холод и сырость, хотя кожа его успела покрыться потом.

Генри пошел вперед, и кухонный люд с горшками и подносами в руках с ловкостью танцоров расступался перед ним. Этим вечером им предстояло накормить шесть сотен мужчин и восемь десятков женщин, начиная от сидящих за высоким столом в великом чертоге приближенных молодого графа, потом сокольников и священников, сидящих за столом пониже, и, наконец, стражу и чистивших стойла мальчишек. Пища, еда, была жизненно важной частью сделки между лордом и его людьми, бременем и обязанностью, наполовину символом, наполовину платежом.

Подойдя к двери, Генри с трудом приподнял засов, оступившись под его весом. Драгоценные мгновения ушли на то, чтобы прислонить тяжелую доску к стене. Еще пыхтя от напряжения, он снял ключ с гвоздя, но, едва вставив его в замочную скважину, ощутил чужую ладонь на своем плече и, обернувшись, увидел перед собой Мэри Корриган, пристально смотревшую на него. Женщина была не выше его самого, но обладала мощным телосложением и, должно быть, весила раза в три больше.

– И куда же это ты собрался? – спросила она, вытирая ладони о плотную ткань. Генри почувствовал, что краснеет, но тем не менее не перестал работать ключом до тех пор, пока не щелкнул древний замок.

– Хочу сходить к реке, Мэри. Может, удастся угря поймать…

Женщина чуть прищурилась, но скорее от неудовольствия, чем из подозрения.

– Если мастер Холт или констебль увидят, что ты пользуешься этой старой дверью, они с тебя шкуру спустят, и ты это прекрасно знаешь, так ведь? Ну и мальчишки пошли! Лень ему вокруг топать… Но ладно, ступай. Я запру за тобой. Только не забудь повесить ключи на место. Вернешься через ворота. Я не услышу твой стук за этим гамом.

И, к удивлению Генри, старшая кухарка протянула руку и взъерошила его волосы пальцами, способными согнуть железную поварешку.

Он невольно ощутил, как к его глазам подступают слезы, хотя не мог вспомнить, когда плакал в последний раз. Генри понимал, что ему представляется возможность навсегда покинуть Пембрук. Все, кто до сих пор образовывал некое подобие его семьи, находились внутри стен замка. И хотя Мэри Корриган действительно три раза побила его за кражу, однажды она поцеловала его в щеку и сунула ему в руку яблоко. Больше никто и никогда к нему по-доброму не относился.

Тюдор замер в нерешительности, однако тут же вспомнил темного всадника возле ворот. За ним приехал его собственный дядя. Решимость в душе Генри окрепла, и он кивнул кухарке. Дверь открылась, из темноты повеяло холодным воздухом, и он закрыл створку, оставив позади красные щеки и покрытый бисеринками пота лоб Мэри. Щелкнул замок, женщина, крякнув, подняла засов и опустила его в гнезда. Подросток остановился, привыкая к прохладе после кухонного жара.

Лестница сразу же поворачивала вбок, чтобы поднявшийся снизу недруг не мог размахнуться мечом или топором. Ступени с резким поворотом уходили вниз, в недра скалы, на которой стоял замок. Первые несколько ступеней еще можно было разглядеть в свете, проникавшем в потайной ход через щелку под дверью, однако этот слабый отсвет мог помочь беглецу только до второго поворота. А потом Генри оказался в полной тьме – такой плотной, словно к его лицу прижали мокрое полотно.

Никто не знал, когда обнаружили эту пещеру под замком – до того ли, когда он был построен, или же ее существование и стало причиной, по которой на этом месте сколько-то веков назад возвели первое деревянное укрепление. Генри доводилось видеть подобранные на полу этой пещеры кремневые наконечники стрел, сделанные охотниками в каком-то совершенно неведомом прошлом. Находили здесь и римские монеты, почерневшие серебряные диски с профилями давно почивших императоров. Это было странное место, и оно обрадовало Тюдора, когда он впервые нашел его во время одной из зим. Когда дождь лил день за днем без перерыва, когда каждый день приносил новые уроки, побои и сырость.

Легкая перемена в отзвуках собственных шагов предупредила подростка о том, что впереди находится нижняя дверь. Она тоже была заперта, однако он без труда нащупал ключ, висевший там, где и положено, на кожаном шнурке. Ему пришлось как следует потрудиться после того, как он отпер этот замок, – не раз и не два Генри наваливался плечом на разбухшую от сырости дверь, открыв которую провалился в куда более холодную тьму. Пыхтя от усталости и отнюдь не малого страха, молодой Тюдор захлопнул за собой дверь и, зажав в руке холодный ключ, принялся раздумывать над тем, что с ним теперь делать. Было бы неправильно забирать с собой столь важную вещь. Юноша ощущал над своей головой тяжелый свод огромной пещеры, ибо стоял как раз под Пембрукским замком. Тишину нарушал только шорох голубиных крыльев где-то вверху – птицы бездумно реагировали на его появление. Он прислушался повнимательнее, уловив на сей раз тихое дыхание реки.

В полной темноте Тюдор сделал шаг вперед и тут же ударился ногой о киль гребной лодки, вне сомнения, принесенной в пещеру для починки. Существование пещеры не было тайной Пембрука. Тайну представляла собой та самая оставшаяся во тьме за спиной потайная дверь, уводившая к самому сердцу замка. Генри ругнулся, потер ногу, вновь нащупал ключ и повесил его на нос лодки, где его точно потом найдут, после чего обошел суденышко по гладкому полу пещеры, ровному, как речное дно.

Последнюю преграду на пути к реке представляли железные ворота, преграждавшие путь в естественное устье пещеры. Генри нащупал последний ключ и крутил его в замке до тех пор, пока не услышал щелчок. Выйдя наружу, он остановился во тьме спиной к реке, снова запер ворота и бросил ключ далеко в реку. Мальчик делал это не ради Уильяма Герберта, при всем проявленном им пренебрежении и жестокости. Он делал это ради самого Пембрука – а может быть, и ради Мэри Корриган. Беглец не мог допустить, чтобы кто-то из посторонних узнал тайну замка.

Он не вернется назад. Услышав собственное громкое дыхание, Генри призвал на помощь всю свою волю, заставил сердце успокоиться… Покой вливался в его душу, словно сметана – в докипающий суп, и наконец, волнения улеглись. Сердце оставалось на месте – где-то в глубине, на самом дне.

Вновь повернувшись к реке, Тюдор понял, что слышит совсем недалеко от себя негромкий плеск весел. Луны не было, и река казалась такой же темной, как и пещера, хотя ему показалось, что он может различить на ней еще более темное пятно длиной футов в двадцать. Он свистнул в сторону пятна, надеясь, что не ошибся.

Скрипнув, черпнули воду весла, нарушая ночной покой.

Лодка скользнула в его сторону, и Генри Тюдор ощутил страх. Контрабандисты, рыбаки, бандиты, работорговцы – в ночной темноте на реке мог оказаться кто угодно. И публика эта отнюдь не благосклонно отнесется к призыву мальчишки.

– Отлично, парень, – донесся из темноты голос. – Неужели учителя не хвалили тебя за проявленный ум?

– Дядя? – шепнул Генри. И услышав, как тот усмехнулся в ответ, полез через борт, пока, наконец, темная фигура не подхватила его под обе руки и не прижала к себе с удивительной силой, просто не позволяя вздохнуть. Щеки юноши коснулась мужская щетина. От его дяди пахло потом и травами, а еще лошадьми, чей запах насквозь пропитал его одежду. На лодке не было фонаря – и не могло быть, пока стены Пембрука высились над головой. Однако после угольной черноты пещеры света звезд вполне хватило, чтобы Генри отчетливо разглядел банку, на которую его усадили.

4
{"b":"579006","o":1}