Не смея ослушаться, тот осторожно накрыл ногой камень, цепенея от страха.

– Не кричит, – поджал губы друид. – Лиа Фаль – кричащий камень. Он кричит под тем, кому суждено стать властелином Ирландии. Нам с тобой, видишь, не суждено.

Подняв камень, жрец положил его на край жертвенника.

– Мы окунем его в кровь, – тихо сказал он. – И вся Ирландия вспыхнет в кровавых усобицах, и наступят темные времена:

Так будет! И мы с тобой станем великими, и я вновь обрету свою силу милостью древних богов… О Кром! О могучий Кром Кройх! – Друид упал на колени, уткнулся лицом в жертвенник и, резко подняв глаза, возопил: – Жертвы! Ты получишь жертвы, Кром Кройх! Велимор, веди сюда мальчиков.

Молча поклонившись, волхв притащил из соседнего помещения двух связанных пастушков, бледных, со светло-рыжими волосами.

Что, красноголовые, дрожите? – снимая узкий пояс, страшно засмеялся друид. – Возьми меч, Велимор, и подтащи их поближе к кувшинам… Сейчас я начну душить их, и как только каждый начнет дергаться – только тогда, слышишь, ни раньше ни позже – ты отрубишь им головы. Старайся, чтобы каждая голова упала точно в кувшин… А уж потом… Потом и ты сможешь насладиться кровью.

Велимор поклонился, в глазах его вспыхнул на миг красный кровавый огонь.

– Начнем! – Нагнувшись, друид провел по лицам мальчиков желтой пыльцой омелы – священного дерева Крома. Захлестнув поясом тонкую шею ребенка, жутко захохотал…

В сыром воздухе чуть слышно просвистела стрела, впиваясь в руку друида.

– А! – упал на жертвенник жрец, оглянулся и заскрипел зубами, завидев своих давних врагов, взявшихся здесь неизвестно откуда.

Хельги-ярл, Конхобар-предатель, ромеец-монах… За ними двое воинов. Всего двое…

Серой тенью бросился вон Велимор, и один из воинов ярла выскользнул вслед за ним, на ходу натягивая лук…

Друид схватился за меч.

– Можно подумать, ты умеешь им пользоваться! – усевшись на жертвенник, презрительно усмехнулся Хельги. Что-то вскрикнуло под ногой его, и ярл с удивлением поднял с земли камень… Волшебный камень Лиа Фаль, символ Ирландии.

– Он может стать властелином и здесь! – в ужасе прошептал друид.

Хельги повернулся к нему:

– Брось меч, неудачник!

– Что?

– Ты, Форгайл из Брегг, когда-то был изгнан из своего рода за кражу коров и скитался по дорогам всех пяти королевств, униженно прося милостыню…

– Нет, это неправда! – побледнел друид. Не было хуже позора, чем позор поношения.

– Затем ты стал убийцей. Помнишь ограбленных путников в горах Коннахта?

Друид замахнулся мечом… Хельги выбил оружие одним движеньем клинка.

– О Кром Кройх! – пав на колени, возопил друид, чувствуя, как уходит из него колдовская сила.

– Напрасно ты взываешь к своим мерзким богам, – усмехнулся ярл. – Они не любят слабых. Ты ведь всегда был слаб, друид, и твоя волшебная сила – лишь милость богов, а все твои умения, весь твой ум, всю изворотливость ты брал из чужих душ, из душ тех несчастных, в чьи тела поселялся. Что же ты теперь не предстал в обличье несчастного санитара? Побоялся, что Кром не узнает тебя? А зачем теперь ты вообще нужен этому богу? Что можешь и что умеешь кроме как обманывать и умерщвлять несчастных детей?

Зарычав, друид растопырил пальцы и бросился на ярла. Ударом кулака тот отправил жреца к стенке:

– Ну, хватит прыгать… Ты все еще думаешь, что тебе помогут твои боги? Напрасно…

Хельги обернулся к Никифору, что-то спросил, кивнул довольно и громко сказал:

– Входите же сюда, уважаемые, не толпитесь у стен.

В сумрачное помещение жертвенника вошли седобородые старцы.

– Узнал их, друид? – обернулся ярл. – Это хранители законов – брегоны. Что ты закрываешь лицо? Они тебя хорошо помнят.

– Ты хотя бы поздоровался с нами, Форгайл, – подойдя к жрецу, покачал головой один из них. – Помнится, когда-то ты выглядел гораздо лучше.

И в самом деле, поверженный друид представлял собой жалкое зрелище – грязный, в мокром плаще, с непропорционально большой головой на тщедушном теле – он был силен лишь милостью кровавых богов, увы, отвернувшихся от неудачника.

– Конхобар, – жрец быстро подполз к Ирландцу, – помоги мне, скажи, что все не так… Ты же был когда-то моим лучшим учеником…

– Да, был, – цинично усмехнулся Ирландец. – Но тогда ты был в силе, а сейчас ослаб. А я, как и боги, не люблю неудачников.

– Как он тщедушен и мерзок, – на ухо Никифору прошептал Дивьян. – Я думал, нам придется сражаться с великим воином, а тут…

– Змея тоже мала, но приносит немало бед, – покачал головой монах. – Пока у нее не вырвут жала. А без яда она – слабый никчемный червяк.

– Так мы вырвали жало?

– Похоже, что так.

Стоя на четвереньках, униженный и опозоренный, друид нащупал рукою нож. Нет, он больше не собирался бросаться на Хельги или кого-нибудь из воинов – слишком уж те были сильны… о, нет, совсем не это теперь было ему надо. Мальчик! Вот тот пастушок, что, уже развязанный, стоит рядом с жертвенником и с любопытством вертит головой. Подползти ближе, резко вскочить, полоснуть по горлу, так чтобы кровь оросила жертвенник… Тогда, может быть, Кром и поможет… Впрочем, это последняя надежда…

С жутким воплем друид вскочил на ноги и бросился на пастушка. Никто и среагировать не смог. И Хельги почувствовал, что стоит слишком уж далеко, что не успеет… Выхватив меч, он метнул его, как кинжал, и разящее лезвие вонзилось в спину друиду.

Звякнув, упал на жертвенник нож, и черная душа Форгайла Коэла навсегда покинула землю. Тело друида тяжело повалилось на жертвенник, оросив серые камни кровью – тягучей и черной. Кажется, Кром мог быть доволен хотя бы и этим…

– У тебя хороший меч, Хельги, – прозвучал в голове ярла голос давно умершего учителя Велунда. – И ты метнул его так, как надо…

– Что делать с камнем, ярл? – Ирландец тронул князя за рукав туники.

– Мы отдадим его монахам в здешний монастырь, – улыбнулся Хельги. – В конце концов, это же символ Ирландии, а не Руси! А тебе, Конхобар, следует думать не об этом странном камне, а о радимичах. Слишком уж у них неспокойно.

– Думаю, там мутят воду сбежавшие из Новгорода волхвы, – усмехнулся Ирландец. – Ничего, вернемся домой – разберемся. Мерянский князь Ксан обещал всяческую помощь.

Покинув развалины дворца, все вышли наружу, оставив на жертвеннике мертвое тело друида. Как с ним поступить, брегоны еще не решили.

На замшелом камне у синих кустов вереска, улыбаясь, сидел Вятша. У ног его лежала туша пронзенного стрелою волка… Шерсть зверя опадала, морда становилась плоской, вытягивались вперед лапы… Умирая, оборотень-волкодлак обретал человеческий облик…

– Как тебе удалось убить его? – удивленно вскинул глаза ярл.

– Серебряной стрелою на осиновом древке, – встав с камня, пояснил Порубор. – Как и советовал брат Никифор.

– А кстати, где он?

– Отправился в монастырь, к братии.

– Хм… Пусть поторопится. Завтра с утра же отплываем, дома целая туча дел!

Ярл посмотрел на восток, туда, где за скалистыми горами Каледонии, за Фризией и Варяжским морем, лежала далекая страна Гардар, правителем которой он стал так недавно. Дел впереди было еще очень много.

На следующий день, ранним утром, драккары Вещего князя вспенили веслами спокойную воду Черной заводи. Выйдя в море, подняли полосатые паруса, быстро наполнившиеся ветром. Стоя рядом с кормчим, Конхобар Ирландец не отрывал взгляда от берега и что-то шептал. Ярл прислушался, подойдя ближе: