— Не надо меня жалеть, — Чимин агрится, но Гук только качает головой и продолжает свои странные рассуждения.

— Это не жалость. Я просто знаю, как это. Ты ведь их двоих любишь, правда? Это только теперь понятно, а мы все раньше не замечали. Хотя это и не наше дело. Я просто… Просто, должно быть тебе очень больно, хен. Это не жалость, я просто знаю, как тебе плохо. Я чувствовал это так долго, что потом стало казаться, что это единственное, что я почувствую в своей жизни. И я тебя не осуждаю.

Чимин смотрит на Чонгука, как будто он не младше его на пару лет, а как будто перед ним мудрец сидит. Чонгук мозгами совсем не на свой возраст. Чимину ему нечего ответить. Сказать «ты прав»? Но что это изменит? Болеть-то так и не перестанет. А Чимину так больно, что каждый вдох как будто маленьким шрамом на теле.

— Готово! — Тэхен хлопает в ладоши, оборачивается и зовет всех к столу. Чимин замечает, что Тэ не прикасается к Чонгуку, пока они едят и о чем-то болтают. Пак даже не запоминает о чем, потому что трещит в основном Тэхен. И это так грустно.

Чонгук, может быть и понимает, что чувствует Чимин, но Тэхену его жалко. Он смотрит обеспокоенно, если что готов в любой момент броситься помогать. Тэ жалеет его, искренне и по-человечески. Внутренне Чимин горько усмехается. А разве это не так? Разве он выглядит иначе?

Влюбленные, с разбитым сердцем все жалкие. Принятие приходит медленно и совсем безболезненно. Чимину теперь все равно.

________

Тихий стук баскетбольного мяча раздается на площадке, где парень, совершая маневры, обводит другого игрока и забрасывает мяч в кольцо. Он выдыхает и останавливается, опираясь руками в колени, вытирает рукавом толстовки мокрый лоб и щурится от солнца, которое прямо в глаза светит.

— Это было красиво. Быстро учишься.

Юнги садится на скамейку и достает бутылку из рюкзака. Он делает несколько глотков и передает парню, который садится рядом.

— Почему ты не говорил, что это так помогает от стресса.

— У тебя стресс?

— Да.

Шуга закручивает пробку, держит воду во рту, задумавшись, а потом глотает, ложится на скамейку спиной и, скрестив руки на груди, налаживает дыхание, совершая глубокие вдохи-выдохи. Юнги бросает на него короткий взгляд и разглядывает свои ладони.

— Ты хочешь поговорить?

— Не сейчас.

Шуга открывает глаза и смотрит в чистое голубое небо. Ни облачка. Вот бы все так же чисто и беззаботно было в их жизнях.

Шуга думал несколько дней об одном и том же. Потом поехал к брату и сказал, что он Чимина оставил. А Юнги ответил, что сделал то же самое, хотя даже Чимин был инициатором их расставания. Они отказались от него не в пользу друг друга, а в пользу Чимина. Такая добродетель, что с ума сводит.

— Ты думаешь, мы поступили правильно? — вдруг говорит Юнги. — Думаешь, что так ему лучше?

— Я думаю, что нас двоих ему чересчур много.

Они оба слишком много думают об одном человеке, желая ему счастья, боясь причинить ему вред, еще больший, чем остался после их отношений на троих. Несколько раз Шуга даже допускал мысль, что не воспользуйся он тогда шансом из-за банальной вражды с братом, ничего бы не было. Чимин бы был счастлив с Юнги. Но он так же быстро выбрасывал ее из головы, как и позволял родиться. Он бы сделал это снова. Из-за Чимина, чтобы снова провести с ним хоть немного времени.

— Зачем ты тогда это сделал, Шуга? Зачем ты прикинулся мной?

— Если ты думаешь, что я буду просить у тебя прощение — ты ошибаешься. И если ты думаешь, что он никогда бы не узнал, что у тебя есть брат-близнец — тоже.

Шуга поднимается с лавки на ноги и достает из своего рюкзака сигареты, выбивая одну из пачки и нервно прикуривая.

— Теперь я виноват?

— Твою мать, Юнги, тебя никто не винит, хорошо? Просто давай ты не будешь вешать на меня то, что ты не смог удержать Чимина рядом. Как будто, если бы мы не переспали, у тебя было бы больше шансов.

— Я не хочу это обсуждать снова.

— Тогда замолчи уже на эту тему, лады?

Шуга психует и выбрасывает сигарету прямо там на площадке, тушит ее носком кеда и, схватив рюкзак, уходит. Он говорит нервное «я в клуб», и Юнги совсем тоскливо становится. У него все рушится как карточный домик. Сначала все так хорошо получалось, а теперь он только может смотреть, как все портится, все ломается и становится только больнее. За Чимина, за брата, за себя самого, что не в состоянии сделать правильный выбор. Даже чертова совета не у кого спросить.

Юнги низко опускает голову, выдыхает тяжело и понимает, что он бесполезен. И вся его крутость и суровость, всего лишь показушная маска. На деле же он такой же уставший и одинокий человек, как его брат. Только тот не боится казаться слабым, оборачивая все это в свою пользу. А Юнги, выросший примерным сыном, которым должно было только гордится, не умеет справляться с ситуацией, когда все выходит из-под контроля. Он просто не знает, что ему делать дальше.

__________

Шуга явно не в духе, понимает Хосок, когда в их маленькую комнату в «Зеркалах» влетает младший из братьев. Шуга пинает доживающий свои последние деньки деревянный стул, бормочет тихое «дерьмо», и снимает толстовку, оставаясь в черной футболке с рисунком каких-то математических формул. Их безумно много, примерно то же самое сейчас в голове Мин Шуги. Куча формул и непонятного дерьма вместо нормальных мыслей.

— У нас есть что-нибудь выпить? — цедит парень сквозь зубы, Хосок отмирает первым.

— Только пиво и кола.

— Дай мне пиво.

Холодная банка с тихим шипением открывается, и Шуга опустошает сразу половину. Намджун скептично выгибает бровь, вынимает белую капельку-наушник из уха и уже на пару с Хосоком следит за Шугой. И, слава богам, ни у кого не возникаем мысли, спросить все ли в порядке. Потому что ответ более чем очевиден — нет, не в порядке. Напряженно повисшую тишину нарушает негромкий стук в дверь и незнакомое лицо, воровато проглядывающее в комнату.

— Кто из вас Мин Шуга?

Хосок тычет пальцем в Шугу, который гипнотизирует жестяную банку самым гневным взглядом. Он обращает внимание, что его кто-то разыскивает только после третьего тычка в плечо от Намджуна и его молчаливого кивка в сторону загадочного гостя. Шуга не из самых порядочных и приветливых людей, поэтому мужчина получает тяжелый взгляд и грубоватое:

— В чем дело?

— С вами можно поговорить? Это не займет много времени.

Мин вздыхает и выходит за дверь. Поговорить с ним хочет какой-то мужик лет тридцати с небольшим. Таких людей в подобных клубах не встретишь, все же место больше для молодежи, поэтому Шуга даже несколько удивлен, что нужно этому человеку.

— Меня зовут Мин Сондже. Я представляю продюсерский центр «SD Entertainment». Я наблюдал за вами некоторое время, видел ваши выступления, поэтому хочу предложить, не хотите ли вы поработать с нами?

Мин Сондже роется в своей сумке-планшете через плечо, вынимает визитницу, а затем протягивает Шуге квадратик с координатами. Мин на автомате берет бумажку и глупо таращится на нее.