Когда прозвучал очередной гул ударов одобрения, Альридд поднялся на ноги, и добавил свои слова к словам Рагнара.

- И помните. Нас теперь мало, и я могу видеть каждое движение каждого из вас, превращая все, что вижу, в саги. Эй, постарайтесь не обесчестить себя! Никто не хочет, чтобы их наследие обратилось в ничто.

Его слова вызвали очередной всплеск веселья. Приближающиеся звуки шагов почти заглушили его.

- Идём, - приказал Рагнар. - Готовьтесь.

Когда стаи двинулись, Рагнар использовал грязную одежду поверженного человека, чтобы вычистить куски мяса из зубьев Морозного Когтя. Звук марширующих врагов все усиливался, и его дисциплинированный ритм не сбивался.

Альридд смотрел на него, негромко спросив:

- Ты не жалеешь о том, что мы вызвались остаться?

'Да. Нет. Я не знаю. Есть худшие способы умереть', - пронеслось в голове у Рагнара.

- Возможно, - признался он.

- Не жалей. Десятки тысяч выжили, потому что мы удерживали наши позиции в городе так долго, как смогли. Все солдаты, все ополченцы. Они нуждались в нас. Город, который пал бы за несколько часов, продержался месяц, мой ярл. Даже если наши останки никогда не достигнут склепов Ордена, мы все равно можем умирать с гордостью, и, раз это будет в последний раз, Морозный Коготь в твоих руках будет петь, отбрасывая эхо своей последней песни в вечность.

'У тебя неплохо получается, бард', - подумал Рагнар.

Потом ярл закончил чистить своё оружие, и повертел его в руках, ища следы ржавчины.

- Может, так и будет, брат.

- Для меня честь сражаться рядом с тобой, мой ярл.

- Бой ещё не окончен, - Рагнар опустил бесценный клинок. Зубы кракена взревели вдоль лезвия, разрывая воздух, но жаждали они мяса и крови. Он поднял меч, и крикнул в темноту впереди: - За Русса и Всеотца!

Десятки воющих воинов подхватили крик.

ЧАСТЬ 2. КРЕТАЦИЯ, КОЛЫБЕЛЬ ДРАКОНОВ

Кретация, родная планета Ордена Расчленителей.

Год Красного Железа и Нарастающих Штормов

961.М41

I

Безоружный, закованный в энергетические оковы, с запястьями, заведёнными за спину, заключённый мерил шагами свою камеру. Он выглядел именно так, как и можно было ожидать от любого Волка: гордые глаза, закутанный в меха своего родного мира, с броней, пластины которой были инкрустированы руническими знаками, ничего не значившими для тех, кто не принадлежал к его Ордену и племени.

Снизу вверх от его шагов разносилась резонансная песня ударов металла о металл, сталкиваясь в противоборстве с камнями стен. Заключённый безостановочно ходил по камере, ожидая. У него не было другого выбора. Как и все, рождённые под открытым свободным небом, его раздражал любой намёк на неволю.

Нельзя сказать, что его пленение стало неожиданностью. Но настоящим сюрпризом стало то, что он до сих пор был жив.

Он встретил своих тюремщиков лицом к лицу, когда они пришли за ним. Один из них был Капелланом, о чём свидетельствовал святой медальон-розарий на его шее. Его тёмное лицо было испещрено оспинами, шрамами и кибернетической реконструкцией. Рваная линия волос была отмечена плохо залеченными ранами и уродливыми пятнами от ожогов.

- Ты самый фантастически уродливый человек, на которого падал мой взгляд, - сказал ему заключённый, - но, клянусь Всеотцом, я бы поставил всё на то, что ты гордишься этими шрамами.

Капеллан деактивировал слои отражающих полей вокруг камеры пленника, один за другим. Защитные кинетические барьеры отключились с шипящим потрескиванием измученного воздуха. Когда Капеллан вошёл в камеру, пленник отступил назад от железного дверного проёма. В его взгляде не было и намёка на дурные намерения.

- Я ищу Великого Воина вашего Ордена, - сказал заключённый. - Габриэля Зуб Пилы, Лорда Расчленителей и повелителя этого мира. Долго я ждал, чтобы поделиться с ним словами, лицом к лицу и с глазу на глаз.

- Магистр Ордена Сет находится далеко отсюда, - ответил Капеллан. - Он исполняет военный долг во имя Императора. Я Брат-Капеллан Скарат. Ты уже знаешь Сержанта Ворейна. Он был одним из абордажников, которые привели тебя ко мне.

- Жрец, - приветствовал их заключённый. - И Вожак Стаи. Приветствую вас.

- Наши имена послужат. Мои братья и я редко используем титулы при общении. Тебя зовут Чёрная Грива, так?

- Для моих родичей я - Чёрная Грива. Чужестранцы чаще называют меня Рагнар. Это наш путь.

- Хорошо. Тогда - Рагнар.

Волк оскалил клыки в улыбке.

- Вы, наконец, пришли поблагодарить меня за возвращение вашего корабля? Мы многие месяцы вели его обратно к вашим небесам. Мой ярл выделил для этого плавания одного из своих Навигаторов, а это дорогого стоит. И вы отплатили нам узилищем. Холодно же встречают гостей на Кретации...

Скарат был привычен ко многим диалектам и говорам всеобщего Имперского языка, распространённым в Галактике. Он понимал слова Рагнара, хотя они и имели очень сильное отражение влияния культуры Волков.

- Я здесь не для того, чтобы благодарить тебя, - сказал Скарат. - Я здесь, чтобы огласить приговор.

- Приговор? Ха! За какое преступление?

Скарат удивился, если бы этот воин оказался обычным надутым глупостью представителем своего племени. Ответ, как он считал, бы очевиден.

- Быть Волком - преступление.

На мгновение Рагнар решил, что никто из них не произнесёт и слова. Ни покрытый шрамами сержант, ни тощий и серый капеллан.

- За то, что ты - Волк, - сказал мёртвоглазый жрец. - За то, что ты - вероломная собака из Ордена предательских псов.

- А, так ты хочешь меня казнить... Теперь я вижу, куда дует ветер. Продолжение войны между нашими Орденами, скажем прямо, означает для вас гораздо больше, чем любая возможность восстановить братские отношения. Я полагаю, Нальфира постигнет та же участь?

Капеллан с тонкими губами и полуприкрытыми глазами произносил слова, такие же бесстрастные, как и его взгляд.

- Вы оба умерли в тот момент, когда вошли в наше царство. Точно так же, как были бы мертвы мы, осмелившись войти в ваше.

В первый раз за последние дни Рагнар вспыхнул гневом.

- Неужто вы настолько лишены чести, что обрекаете нас на смерть, не услышав наши слова? Наши Ордена однажды были как братья - линии крови из чистейших источников, взятых от самых преданных отцов.

Скарат был неумолим.

- Времена меняются.

Рагнар тряхнул головой и клацнул зубами в пресловутом фенрисийском упорстве.

- Действительно, такова холодная правда. Если вы так относитесь к тем, кто ваш союзник, то какова тогда тьма, которую вы прячете в душах? Наверное, она темнее, чем кто-либо из нас может представить. Да, вы правы в том, что следует убить меня. Смерть лучше, чем то жалкое испуганное гостеприимство, которое вы предлагаете!

Скарат на мгновение прикрыл свои покрытые рубцами веки, переводя дыхание. Рагнар не мог полностью истолковать этот жест, и счёл его либо кратким проникновенным размышлением, либо попыткой контролировать нарастающий гнев. В любом случае, доказательств у него не было, и потому, когда капеллан снова открыл глаза, в его взгляде не было ничего, кроме усталой стойкости.

- Тогда мы поговорим с тобой ради архивов. Почему ты здесь, Волк?

Рагнар, поколебавшись, ответил:

- Что ты имеешь в виду? Сотню раз я рассказывал твоим сервиторам-надзирателям. Ваши апотекарии вводили в мою кровь сыворотки правды, а это - нарушение всех и всяческих законов, несущее бесчестье... Я пошёл на это, чтобы доказать свои честные намерения. Но никого не тронула моя история.

Скарат подступил ещё ближе, принеся с собой каменные запахи старого керамита и горькие ноты оружейной смазки. Он стоял лицом к лицу и с глазу на глаз с Рагнаром, так же, как волк просил приветствовать себя. Знаки отличия и выпуклые украшения на черных доспехах Капеллана сверкали в сумрачных полосах света, источаемых полосами подсветки, проложенных по всей длине камеры.