Но в ряду множества книг, которые Товстуха или Бажанов клали ему на стол пачками, была одна, которая либо лежала у него в столе, либо оставалась закрытой в сейфе, и точно такое же издание было-хранилось на даче в Кунцево… Об этом еще придет черед сказать.
В семинарии (а это было высшее духовное училище на Кавказе, открытое после долгих раздумий вместо Тифлисского университета, замечу это для тех, кто, стараясь унизить Сталина, представлял его неучем, по сравнению, допустим, с гимназистом Троцким или заочником Лениным) учили и латыни, и греческому, риторике и ораторскому искусству, психологии, логике, даже чему-то наподобие театрального действа — умению вести убеждающие богословские прения, мирские беседы, читать проповеди, класть противника на лопатки, используя цитаты неоспоримых священных книг. Качества эти всегда и везде годились, и приходит мысль: «Мы бы не знали такого Сталина, не получи он такого образования». Однако куда чаще Библии Сталин использовал путаные и вздорные работы Старика, где всегда можно было найти и утверждение, и отрицание чего угодно, вплоть до одного и того же. Сочинения Антихриста — возьмитесь и попробуйте почитать! — лукавые, жестокие, многословные и картавые, как сама его речь и способы мышления, годились везде. В крайнем случае можно было опереться на сочинения Маркса — Энгельса — странное и как бы двухголовое целое, включавшее в себя без всякой совести все, что копила-созидала мировая философия от античников-мудрецов до дурнотошного путаника Гегеля, умозрительного Канта и размеренно примитивного Фейербаха, кстати, тоже успешно освоившего древних.
Именно с целью быстрого подбора цитат и был создан целый штаб и штат начетчиков — Институт Маркса — Энгельса — Ленина, где дотошные архивисты, «красная профессура» из Антихристовой гвардии, перекапывали по приказу сверху, их секретариата, всяческие труды, ища необходимое для цитирования в докладах и трудах вождя. И сначала в этих довольно примитивных трудах, однако гораздо более ясных, чем полные оговорок творения Старика, Сталин часто использовал цитаты. Пока не понял — цитата унижает говорящего, свидетельствует о чьем-то умственном превосходстве, и потому стал пользоваться цитированием все реже (а в конце жизни даже провел целую кампанию против «начетчиков» и «талмудистов»!). Но фольклорные изречения и афористику мудрецов Сталин по-прежнему собирал, читал и обдумывал.
Долгое время он вел подобие философских тетрадей. Выписывал туда все, что годилось в дело, и все, что поражало остроумием, смелостью, отрицанием кого-то и чего-то. Особенно нравились софистика, парадоксы, афоризмы и максимы древних. Все эти: «Лучшее — мера», «Большинство — зло». Зло? А «большевики»? И, раскидывая умом, щурясь, попыхивая трубкой и одиночась в себе, соглашался. А ведь точно так… Разобраться если, они, «ленинцы», — истинное зло для него. Ненавидят. Косовырятся. Лгут-славословят… А он видит, чувствует: кучкуются, копят силы… Зло? Еще какое! Дай-ка только волю: растопчут — не оглянутся… Ну, а народ? Это ведь тоже большинство? С народом как? А так: народ в массе состоит из посредственностей (Троцкий и его, Сталина, именовал так), баранов и просто дураков, межеумков. Умных всегда мало, и редко они еще и бойкие. Бойки нахалы. И разве дураки умных слушают? Умный либо вынужден помалкивать, либо гнить в лагере, плясать под дудку наглеца. ЛИБО?.. Умный должен встать над ТОЛПОЙ — и ПОВЕЛЕВАТЬ ЕЮ! Придется, видимо, со временем переименовать и партию. Все это явная ленинская, но нужная тогда ему ересь: «боль-ше-ви-ки?!» Так не скажет ни один русский. Это все Антихристовы сатанинские выдумки-определения. «Мень-ше-ви-ки!» — если вдуматься, ужас. К тому же он, Сталин, хорошо помнил, что и на втором, и на четвертом съездах этих «меньшевиков» было абсолютное большинство! Старик обвел вокруг пальца всех. На то был — Антихрист… А по древнему-то философу получалось: «меньшевики» — значит, были умнее, честнее, порядочнее этих «большевиков».
Мартов (Цедербаум), Дан, Плеханов (Бельтов). Были порядочнее, честнее — и поплатились за это. Старик, правда, не уничтожил верхушку меньшевиков, дал им возможность бежать, как и многим единоверцам-эсерам, все ведь были ОНИ — сатанисты, все эти революционные демократы, нигилисты, «просветители», «народники». Сколько их было! И до «декабристов» даже… Лгали, мололи чушь, травили народ сладким дурманом… Говорили миражи… Чернышевский. «Что делать?» Ро-ман? Сталин усмехался, вспоминая главы сей диковинной утопии. «Сны Веры Павловны».. Рахметов! А врали! Будто Чернышевский — любимое чтиво Старика… Впрочем, вполне возможно… Фанатик мог принимать только фанатика. «К топору зовите Русь!» Звали. Все они: «декабристы», «разночинцы», Добролюбовы-Белинские, одержимые цареубийцы, мечтали-рвались захватить ВЛАСТЬ. Власть над доверчивой и, что уж там, сонно ждущей молочных рек в берегах горохового киселя державой. Власть — вот что надо было им. И ради этого они готовы были на все. На любые обещания, любые посулы. Любую невинно пролитую кровь… Власть! Взять хотя бы этого — Троцкого… Что у него на уме? Россия? Народное счастье? Еще что-нибудь такое? Хо-хо! Троцкий — и счастье русскому народу? И Старик был точно таким. Лишь прикидывался. «Мне на Россию наплевать! Потому что я — «большевик»!» — Сталин всегда помнил это вырвавшееся откровение Антихриста. Наплевать им было всем: Троцким, Зиновьевым, Бухариным, Каменевым, Дзержинским-Урицким, Тухачевским… Сатана не просчитался с выбором страны. На нее еще задолго до всех этих «революций» указывал корявый палец предтечи Антихриста. Сталин припомнил поразившую его в свое время обмолвку Маркса: «В России наш успех значительнее. МЫ там имеем… центральный комитет террористов». Так писал он еще в 1880-м! К Ф.А. Зорге. МЫ ИМЕЕМ в РОССИИ… И мировой сатанизм родил, явил здесь АНТИХРИСТА! Антихрист прошел по стране, заливая ее кровью ужасающей гражданской войны. ГРАЖДАНСКОЙ… Антихрист извел миллионы лучших и честных. Сломал храмы… Сорвал колокола… Отравил душу доверчивого народа своими антизаповедями.
Но Антихрист не смог противостоять Богу! И БОГ, вероятно, через кару и страдания указал путь к очищению России. И ЕГО карающей десницей, долго и сам того не ведая, лишь с годами прозревая, стал Иосиф Виссарионович Сталин, нерукоположенный священник, пусть даже из разряда инквизиторов… Этого всюду стараются «не заметить» и «не понять» все, кто писал о Сталине и размышлял о сущности его страшной власти. Грешный вождь шел от последователей и продолжателей черного дела Антихриста к БОГУ сложным, долгим и мучительным путем самопро-зрения… САМОПРОЗРЕНИЯ! Ему невозможно обучить. На то оно и САМО… ПРОЗРЕНИЕ..
Как-то Сталин по своей привычке копаться в творениях разных философов и особенно изгнанных из России после конца гражданской натолкнулся на произведения Николая Бердяева. Известно было, что Бердяев вначале приветствовал даже февральскую революцию, но уже вскоре раскусил ее поддую суть как форму передачи власти от умеренных к экстремистам и уже перед самой «великой октябрьской» писал: «Традиционная история русской интеллигенции кончена… она побывала у власти, и на земле воцарился ад. Поистине русская революция имеет какую-то большую миссию, но миссию не творческую, отрицательную — она должна изобличить ложь и пустоту какой-то идеи, которой была одержима русская интеллигенция и которой она отравила русский народ». Поначалу Сталин как-то не придал значения этому откровению. Тогда еще доживал свои последние дни Антихрист, и надо было перехитрить его дьяволов, ждавших дележа власти. Но, твердо держа в своей исключительной памяти слова опального философа, Сталин время от времени возвращался к его странному обличению.
Все писавшие о Сталине упоминают, что он был верным учеником Ленина. Был? Можно и согласиться: был какое-то время, пока не разобрался в истинно сатанинской его сущности, был, когда надо было двигаться к власти, а ВЛАСТЬ для Сталина была ничуть не меньшей целью, чем для Ленина и всех его приспешников. Сталин, возможно, ужаснулся сам, прикинув, как, рано или поздно, однако без всякой жалости, он будет растоптан этими «соратниками». Перешагнут — не оглянутся. И надо было спешить. Ножи на него уже точились.
