Тот унизительный период своей жизни Квя не любил вспоминать. Но не оттуда ли шла-копилась истинно дьявольская ненависть ко всем, кто был лучше, выше, красивее, знатнее и богаче? Большая семья и не столь уж великое звание чиновника-отца не создавали безоглядного достатка. В семье всегда строго экономили, считали каждый грош, и оттого, знать, отношения всех были трезвы, расчетливо-холодны. Все члены семейства жили как-то обособленно, закрыто, уединяясь в своих делах и душах, и, пожалуй, никто, кроме такой же медведицы-чертовки сестры Марии, Вовочку не любил. Мать, без конца беременная (девять беременностей!), была строга, холодна, властна и если кому и дарила свое расположение, так только «другу семьи», личному доктору Ивану Сидоровичу Покровскому, бравому мужчине, на которого она была до странности похожа. Есть фотографии, где они стоят рядом, — пара, до того похожая на супружескую, что эта особенность и ненаблюдательному сразу бросается в глаза.

Старший брат Александр Ульянов, увечный юноша (был горбат), угрюмый и неразговорчивый, был в семье отдельным, увлекался биологией, жил закрытой, неясной жизнью.

А Илья Николаевич — отец, вечно больной, лысый, из-держанно-изможденный, с трудом тянул лямку чиновника-трудяги, подолгу бывал в отъездах и, возвращаясь под семейный кров, удивленно поглядывал на странного, буйного сына, то носившегося по комнатам, то ссорившегося с домашними, то без выбора читавшего что-то из не слишком богатой семейной библиотеки.

Все жили отчужденно-разорванно. Однако всем правила МАТЬ, отнюдь не благостная, кроткая наседка, как она изображается в лживой литературе, но женщина жесткая, решительная и безоговорочно-властная.

Задумайтесь, задумайтесь, читатель, почему в одной семье родилось-выросло ДВА цареубийцы: один несостоявшийся и один совершивший это преступление с леденящей кровь жестокостью?

Антихрист и не мог быть другим. Изгой в гимназии, изгой в семье. За низенький рост и картавость его презирали и девочки-гимназистки, он не ходил на веселые рождественские и пасхальные вечера, не умел танцевать, не пытался даже знакомиться с юными прелестницами. Лишь в теплые зимы он показывался на катке (холодов отчаянно боялся) и в мороз, единственный во всей гимназии, являлся в башлыке и с черным теплым «наносником», придававшим его лицу с широко расставленными глазами-углями жутковатое выражение. На катке он опасливо катался всегда у обочины, не в струе и не в стаях озорных, летящих по кругу и даже наперерез гимназистов и гимназисток в модных юбочках, милых шапочках, муфтах-ротондах, и на катке он выделялся, выглядел погруженным в себя «старичком» — плечистый, сутулый, коротко и неторопливо толкающийся с ноги на ногу на длинных, не по нему «норвегах», никому не интересный и не нужный.

Уже тогда он был не человек, но Антихрист — сын Сатаны, рожденный на свет избранной им женщиной. Их, Антихристов, по высшему сатанинскому закону удвоенных чисел она и родила двух. Но первому суждено было исчезнуть, чтобы своим исчезновением проложить путь второму. Не будь первого воплощения, не воплотилось бы и более страшное — второе.

Так было предсказано в великой нерукотворной книге, которую сотворил НЕКТО для идущих к нему.

Христос и Антихрист, рожденные Богом и Сатаной, может быть, для единой сущности движения жизни, не могли быть безучастными к людям. «И прииде в мир Антихрист и по пришествии соблазнит многих». Ему, Антихристу, легче и проще, чем Божьему сыну с его заповедями. Божьи заповеди требуют терпения, победы над собой, смирения, отречения. Антизаповеди Антихриста доступны всем, и мало таких, кто не прельстился бы их лукавой сутью. Бог — Правда! Антихрист — Ложь… Но какая! «Равенство», «Братство», «Свобода!», «Мир народам!», «Земля — крестьянам!», «Фабрики — рабочим!», «Бедные — топор на «богатых»!», «Грабь награбленное!», «ВСЕМ ПОРОВНУ!».

Какие поверить Сатане? Антихрист умен. Антихрист умеет крепить свое царство. Кровью… Страхом… Голодом… (Мы должны учесть каждый ПУД хлеба!! И выдавать его потом «пайками», отобранный, изъятый, нетрудовой! Вырастил ли Антихрист хоть одно зерно?!) А еще насилием… Обманом… Одурачиванием… Несбыточными посулами… Все заповеди у Антихриста наоборот. Так же повернут крест. Вот они: «Бога нет!», «Человек — звучит гордо!», «Твори, человек, кумиров и поклоняйся им! Они — вожди! Гениальные продолжатели дела Антихриста. Они учат: «Грабь!», «Доноси, хоть на отца!», «Убивай ближнего!», «Поднимай нож на брата!», «И желай жены его и всего, чем он владел», «Рви крест с храма!», «Лжесвидетельствуй, если выгодно», «Плюй на родителей!». И — подохни, трудясь на сатанинскую власть. Сатанинский хохот над безумной, пылающей, льющей братскую кровь страной. Сатанинская власть над всякой непокорной спиной. Сатанинская пуля в непокорную голову..

Все-все это было уже в лобастом лысеющем черепе нового воплощения Дьявола.

«Страдать за людей на кресте? О-хо-хо-хо-хо! Ах-хха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Архиглупость! ПУСТЬ СТРАДАЮТ ОНИ!»

Сатана давно приметил эту бескрайнюю землю. И давно, от первого века, шли и шли в одиночку и нашествиями в нее, Богобоязненную, Боголепную и Богопослушную, посланцы его: чернокнижники и пророки будто, под видом учителей и просветителей. Несли благообразную ложь, лезли во все щели и прибирали к рукам доверчивых власть-имущих. Бесноватый Иван, убивший сына своего, и бесноватый Петр, нареченный всуе «великим» и также убивший своего сына, и великая блудница, убившая своего мужа, и сумасбродный ее отпрыск — все приняли указующий перст Сатаны.

Но силен был Бог над этой Землей, и не мог ею овладеть Дьявол, Лукавый, насылая и пробуждая всех этих Пугачевых, «декабристов», «народников», анархистов и эсеров. Каракозовы, Каляевы, Фигнеры-Засуличи, Халтурины и Савинковы… Кто вы? Чьи вы? Зачем вы? ЧТО НЕСЛИ?

Но не могли одолеть…

И ТОГДА ОН ЯВИЛ АНТИХРИСТА.

Всяк, кто непредвзято видел этого Ильича, бесновато жестикулирующего с трибун, исступленно картавящего перед собравшимися или бегающего (именно бегающего) заведенно-ускоренным шагом по своему кабинету, охватывал морозный страх. Это был не человек, ничего человеческого в нем не было — биоробот, сотворенный страшными силами зла и посланный по Великому Предвещанию на столетнюю муку этой стране и, возможно, всему Божьему миру. Ибо путь возвращения к Богу от греха должен был пройти через тернии и страдания.

Нет, Антихрист не был чудовищем во плоти, как изображали его живописцы-богомазы во храмах. Но придет время, и лик Ленина будет помещен во вратах адского царства. Ибо самая диковинная фантазия все-таки не вобрала бы и не отразила все муки людские и все страдания замученных, искалеченных, раненых, сосланных, убитых и расстрелянных по его воле, по его лукавым призывам и страшным указам. И по сей день не счесть миллионов обездоленных, лишенных имущества, крова и родины, умерших от голода, страха, страдания за близких, истерзавших свои души на чужбине! О, если бы, если бы все это аллегорически изобразил некий ВЕЛИКИЙ ХУДОЖНИК! От жуткого образа Антихриста, написанного им, валились бы замертво, едва взглянув, как от видения лика Медузы Горгоны. Некий художник, по простоте ли душевной или по иной причине, изобразил этого черного нечеловека, идущего на сплошном фоне кроваво-красных знамен, и близок был к истине… Кровь! Кровь! Кровь! Тела и душу убиенных устилали путь этого Зомби, фантастического Каннибала и неоправдываемого Преступника. И никакая идея не оправдывает Зла, сотворенного им. Ибо не было для него ничего святого, ибо Святость от Бога, а он был сын Сатаны — Сатана в обновленном человечьем обличье.

Мир знал и другие воплощения Дьявола, раз-два в столетие они являлись на терзание человечеству, именовались Александрами, Цезарями, Чингизами, Батыями, Наполеонами, но истинный Антихрист появился только один раз в два тысячелетия в противовес Божьему сыну, и так же, как у Божьего Сына, были у него предтечи и возвестители, но не праведники, а лгуны, в волосах и брадах лжефилософов и вещателей.