Сбросив скорость, «Урал» съехал с асфальта и остановился, пропустив через себя плотные клубы поднятой с обочины пыли. Игорь нетерпеливо барабанил по рулевому колесу, Док пытался дозвониться до руководства отряда. Неудачно.

— Что делать будем, друг? — военврач встревожено озирался по сторонам. — Куда поедем?

— Ты дозвонись, Док! Скажи им про «УАЗик», пусть наши примут этих... «укропов». Спроси про больничку: стоит туда соваться? Вдруг всё переменилось? — заметно нервничая, Игорь неуклюже листал перед собой потрёпанный дорожный атлас, пытаясь быстрее найти нужную страницу. — Я это место плохо знаю, лет пять назад здесь ездил, всё забыл!

— Ты чего так разошёлся, друг? Только что спокойно под пулями ходил и врагу в ноги кланяться не желал, а тут заголосил, как баба, — подавив тревогу, Док настойчиво нажимал на кнопки телефона. — Сейчас до больницы дозвонюсь, и всё выясню, раз командир «вне зоны».

— Какой больницы? Там света во всём городе нет, и связи тоже!

— В больничке генераторы свои. Дозвонюсь, — Док поднёс аппарат к уху. — Чёрт! Никаких гудков! Сигнал вообще не проходит!

— Там из раненых в кузове никто копыта не откинет? Все же лёгкие? — Игорь посмотрел в зеркала заднего вида. — А, Док? Отвечаешь?

— Никто, если ещё раз продезинфицировать и обработать их раны. У всех по мелочи! Там после взрыва мин их камнями обсыпало, асфальтом, мелкими осколками посекло. Хотя, возможно, кое у кого осколки извлекать надо. Я в спешке не очень заметил, — вслух рассуждал военврач. — Ну и наш механик с переломом и контузией.

— Валим назад? — Игорь отбросил атлас за сиденье, обтёр рукавом пот с лица, накрыл ладонью рычаг коробки передач. — Командуй!

— Вперёд, друг! — Доктор указал по направлению «город». — Чего мы сомневаемся? «Укры» сегодня на рассвете город из «Градов» поливали. По своим же крыть не будут, так?

— Да кто их знает, этих укурков чёртовых? — перекрикивая рёв набирающего обороты мотора, прокричал Игорь, втыкая третью передачу. — Они и по своим очень метко научены!

— Впереди будет церковь, у самой дороги. Когда до неё доедем, дорога плавно правее уйдёт, затем — левее. Дорога там змейкой. И сразу за вторым изгибом — блок–пост казаков. Там был флаг казачий, огромное полотно, издалека видно будет. Есть сейчас флаг или нет — это важно. Он и послужит ориентиром.

Игорь не заставил себя ждать, уже переключал на четвёртую. Двигатель ревел, визжали колёса, приближался первый поворот.

— Оружие — к бою, — крикнул военврач, достав автомат и дослав патрон в патронник.

— Если что: живыми не дадимся, не боись, — мрачно подмигнул ему Игорь.

Не доезжая метров триста до блок–поста казаков Игорь, выруливая из-за опасного поворота, отчётливо увидел их трепыхающийся на ветру флаг с нескромного размера надписью «За Веру, Дон и Отечество».

— Странные они, эти алкаши, — усмехнулся водитель. — Разве Дон и Отечество — разные для нас понятия? По-моему, Дон и есть наше Отечество! А слово «вера» — почему у них с большой буквы? Она, что, женщина? Недоумки!

Не успел он подумать, чего скабрезного сказать казакам по этому поводу, как прогремел оглушительный взрыв. Сверкнуло подобие молнии, с земли к небу взметнулся широкий столб пламени. В грузовик полетели асфальт, щебень, осколки. Впереди явно образовалась воронка шириной во всю проезжую часть.

— Суки! — заорал Игорь, нажимая на педаль тормоза и выкручивая руль резко вправо.

Прогремела ещё серия взрывов. В непроницаемой пелене асфальтового крошева, пыли и дыма Игорь сумел сбросить скорость до минимальной и удержать машину на колёсах, но контроль над дорогой, естественно, потерял.

Слетев в глубокий кювет, «Урал» жёстко ударился о глиняную колею грунтовой дороги, укатанной параллельно асфальтовому шоссе, подмял под себя частокол кустарника и закатился в лесопосадку. По инерции проехав по высокой траве еще несколько метров, машина цепанула передним бампером толстый ствол высокого дерева и заглохла. Ветровые стёкла треснули и вылетели. Игорь и Док, обсчитав локтями и головами большую часть деталей кабины, сумели отворить двери и буквально вывалились наружу, напоследок опробовав боками металл подножек «Урала».

Волна разрывов сначала откатилась от машины в сторону блок–поста, затем раскатистым цунами нахлынула вновь.

Воздух свистел осколками. Земля дрожала, гудела и стонала. Раненые орали в кузове. Игорь, не замечая крови на лице и руках, обполз машину и добрался до военврача, всем телом прильнувшего к земле у переднего колеса. Руками прикрыв голову, водитель прижался к земле рядом с товарищем.

Внезапно всё стихло. И — бах! Секунда мёртвой тишины подчеркнула последовавший разрыв, оглушающей мощью вырвавший дерево из земли. Невидимая сила тотчас поставила на бок многотонную машину ополченцев, качнула, и обдала дыханием смерти.

«Урал» с сухим скрежетом опустился на все шесть колёс. Скрипя рессорами, словно усталый древнерусский богатырь вожжами верного коня, автомобиль повышенной проходимости медленно пошатнулся и застыл, едва не придавив вросшего в грунт Доктора.

Противно зашипело над самой головой. Всего на пару сантиметров выше присыпанного землёй затылка врача из колеса выглядывал громадный осколок реактивного снаряда. Величиной с ладонь. Пронзив твёрдую резину как нож масло, он с визгом выгонял из покрышки сжатый воздух.

Доктор открыл глаза и ловко перевернулся с живота на спину, слегка подтолкнув Игоря. Очнулся и Игорь. Перемазанный кровью, с серо-коричневым от пыли лицом, он задрал голову к небу. Раскрыв рот и жадно шевеля порванными губами, Игорь громко засасывал в себя воздух. Остро воняло соляркой, машинным маслом, жжёным порохом, горелым брезентом и плавленым металлом. Под колёсами «Урала» нехотя горела жёлтая трава. Сухая древесная труха и искусно поджаренные листья, неспешно кружа вокруг, придавали остроту сюрреализма.

Где-то высоко над всем этим апокалипсисом беспечно плыли тонкие полупрозрачные облака.

— Я думаю, нам пора тикать отсюда, — сплёвывая грязную слюну, еле прошептал Доктор.

— Согласен, брат, — Игорь, поднявшись на ноги, нервно засмеялся.

Доктор его не слышал. Встав, он покрутил головой, поднял к небу руки, дважды присев, похлопал себя по груди и плечам и — услышал раненых.

— Мать вашу, — в неистовстве закричал Доктор, заспешив к кузову «Урала». Тент был разодран в тысяче мест и зиял неровными отверстиями. — Мать вашу, — военврач почти плакал, заглядывая внутрь через пробитый задний борт. Раненые валялись друг на друге вповалку с носилками, одеялами, тряпками, бинтами, бронежилетами, различным хламом. Хорошо, что оружия, боеприпасов и иных металлических деталей или запчастей в кузове не было, вытащили, когда готовили под санитарные нужды. — Мать вашу!

Вдвоём с бесноватым мужичком с перебинтованной ногой, хромающим, в безразмерных полосатых трусах и порванной морской тельняшке Доктор вытащил из разбитого в щепки кузова остальных ополченцев. Двое были без сознания, остальные исступленно стонали, безумно кричали и тихо причитали, хватаясь за покалеченные конечности и потирая головы. Тройка переломов и дюжина ушибов, полученных при падении машины в кювет, — вот и все последствия обстрела!

— Я грешным делом было подумал, что вы все в кузове померли, — как на конвейере, одного за другим, вторично осматривая пострадавших, признался Доктор, вкалывая очередному пациенту обезболивающее. — А вы — целёхоньки!

— А що нам буде? — тонким голоском вопрошал мужичок в тельняшке. — Коли враз не вмерли, іншого разу не бувати!

Игорь чужими молитвами и своими «растущими откуда надо» руками сумел завести двигатель и сдвинуть раненую машину с места. «Прихрамывая» поочерёдно на четыре спущенных из шести колес, издавая странные рокочущие и булькающие звуки, «Урал» медленно двигался по грунтовке. Из разбитой панели приборов торчали осколки, датчики не работали, двигатель готов был «дать клина», но в целом автомобиль со своей задачей справился, доставив ополченцев до блок–поста казаков.